Петр Завертаев - Небесная милиция

— Твой капитан Рыков, — отчетливо повторил Семашко. — Где он?

«Бедняга, — подумал Обиходов, — бредит или головой тронулся. Или это я тронулся?»

— Ты слышишь меня? — прошептал Семашко. — Где капитан Рыков?

— Его нет, Олег, — Обиходов с трудом разлепил ссохшиеся губы. — Никакого капитана нет. Это выдумка. Я все придумал.

Семашко пристально посмотрел в глаза Обиходову:

— Жорж, они нас сейчас убьют. Он поможет.

Обиходов еле заметно покачал головой:

— Извини, Олег. Его нет.

— Ты мне правду говоришь, Жорж? — глаза Семашко увлажнились.

— Правду, Олег, — прошептал Обиходов.

Семашко посмотрел на Обиходова, потом глубоко вздохнул и неожиданно громко заорал:

— Все! Кончено! Финита ля комедия!

Обиходов испуганно сжался, ожидая выстрелов или ударов. Однако ни ударов, ни выстрелов не последовало. Не было даже криков. Краем глаза он увидел, что Семашко быстро поднялся на ноги и как ни в чем ни бывало начал отряхивать свои брюки.

— Вставайте, пожалуйста, — услышал Обиходов шокирующе вежливый голос. Два человека в темно-синей форме аккуратно взяли его под руки и помогли встать.

Ничего не понимающий Обиходов, озирался по сторонам. Он увидел Валеру, который стоял посреди кабинета и вытирал бумажной салфеткой пятна крови на шее и лице.

— Ну как ты, Жорж? — улыбаясь спросил его Семашко. — В порядке? Не сильно испугался?

— Как он? Как он? — в кабинет вбежал взволнованный Левандовский. — Как ты, Жорж? — он схватил Обиходова за руки. — Почему ты молчишь? Его что, били? Его били? — накинулся он на человека в форме.

— Да никто его не бил. Пальцем не тронули, — ответил охранник.

— Ему нужно воды! — воскликнул Левандовский. — Дайте воды!

Откуда-то взялся стакан воды, Левандовский сунул его Обиходову так, что зубы звонко ударились о край. Обиходов механически сделал несколько глотков.

— Георгий, дорогой! — Обиходов повернулся на знакомый голос и увидел Арчила Эриашвили, целого и невредимого. — Извини, слушай, что мы тут устроили, — Арчил легонько обнял его за плечи. — Небольшой хэллуин — шмэлуин, да. Мы люди веселые. Не обижайся, да. Ну что там? — этот вопрос Арчил адресовал Семашко. Семашко отрицательно покачал головой. — Ну да ладно! — сказал Арчил. Он снова повернулся к Обиходову. — Слушай, Георгий, если считаешь, что мои ребята слегка того, перегнули палку, ты скажи, мы компенсируем, все компенсируем. Главное, зла не держи. Очень тебя прошу. — Арчил потрепал Обиходова по плечу. — Пойдем со мной! — сказал он Семашко и вместе с ним вышел.

— Жорж, ты правда в порядке? — снова подскочил Левандовский.

— Что это было? — с трудом произнес Обиходов.

— Я тебе все объясню, Жорж! — Левандовский поправил ему воротник рубашки. — Пойдем, я тебя отвезу домой и по дороге все объясню.

У Обиходова потемнело в глазах, все вокруг неожиданно закружилось. Он увидел, как к его лицу стремительно приближается паркетный пол, почувствовал удар и отключился.

Утренний туман рассеялся. Осталась только легкая дымка над самой водой. «Апокалипсо» шла со скоростью десять узлов. Ход был ровным, двигатели работали почти бесшумно. Барсуков вышел из салона на пост управления, кивком поприветствовал Леню и стал молча наблюдать, как справа и слева по берегам узкого канала медленно проплывают назад дачные поселки, сонные деревеньки, березовые рощи, одинокие рыбаки у кромки воды.

— Где мы находимся? — спросил Барсуков.

— Скоро будем в Дубне, — сказал Леня.

— Найди место для стоянки. Пару часов нужно отдохнуть.

— Есть, — сказал Леня.

Барсуков ушел на корму. Он достал мобильный телефон, посмотрел на часы. Без пяти девять. Нервно провел рукой по подбородку, собираясь с духом, глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и начал набирать сообщение. «Сделка отменяется по распоряжению капитана Рыкова. Барсуков». Несколько раз перечитал текст. Нашел в телефонном справочнике номер, смахнул со лба выступивший пот и отправил сообщение. Убедившись, что сообщение получено адресатом, Барсуков положил телефон в карман, потом снова достал, подумал пару секунд и выбросил телефон за борт. Какое-то время он следил глазами за тем местом на воде, куда упал телефон, словно боялся, что тот может выскочить обратно. Потом перевел взгляд на березовую рощу, на утреннее еще не яркое небо с перистыми облаками и засмеялся. Сначала нервно, неуверенно и как будто неумело. Смех толчками и спазмами выталкивал из организма остатки тревоги и страха. Смех промывал душу, как содовый раствор промывает желудок. Постепенно душа очистилась и Барсуков засмеялся, как в детстве, ровно, заливисто, не стесняясь. Впервые за много лет он почувствовал себя счастливым.

Леня, услышав смех мастера, поторопился со стоянкой. Он плавно подвел яхту к присмотренной заводи, сбросил ход, чуть подработал назад, сверился с показаниями эхолота и нажал кнопку якорной лебедки.

Барсуков снова появился на посту управления спокойным и собранным, как обычно. Леня подумал, уж не послышался ли ему этот странный смех. Чего не бывает от недосыпу.

— Встали на якорь, Роман Евгеньевич, — бодро доложил он. — Глубина полтора метра.

— Хорошо, — сказал Барсуков. — Сейчас пойдешь отдыхать. Только сначала я хочу сказать тебе кое-что.

Леня ждал этого момента и приготовился слушать.

— «Апокалипсо» в яхт-клуб больше не вернется, — продолжил Барсуков. — Так сложились обстоятельства. Я собираюсь идти в Питер, а дальше, может быть, в Финляндию или еще куда-нибудь. Как быть тебе, решай сам. Можешь сойти на берег в Дубне, я выплачу тебе зарплату за два месяца вперед и разойдемся. В этом случае, у меня будет только одна просьба. Не появляйся в яхт-клубе пару недель, чтобы к тебе никто не приставал с лишними вопросами. Это для твоей же безопасности. Или же можешь пойти со мной. В этом случае спокойной жизни, к сожалению, гарантировать не могу. Впереди полная неопределенность. У тебя есть пара часов, чтобы хорошо подумать и принять решение.

— Мне и думать не надо, — сказал Леня. — Раз вы собрались к морю, значит, нам по пути. Да и старушку «Апокалипсо» жалко бросать. Привык я ней. Ее тоже давно уже пора с настоящим морем познакомить. Хватит ей в Клязьме торчать, не для того строили. Короче, я с вами, Роман Евгеньевич.

— Вот и хорошо, — Барсуков улыбнулся. — Я очень рад. А теперь давай отдыхать. Впереди трудный день.

Обиходов чувствовал ужасную неловкость, он стоял на освещенной сцене абсолютно голый. Играла музыка. «Шляпу можно не снимать» пел Джо Кокер. Но даже шляпы у Обиходова не было. Одной рукой прикрыв пах, другой он пробовал защититься от яркого света рампы, бьющего прямо в глаза. Перед собой он видел темный зрительный зал, огромный, как стадион, в первых рядах неясные силуэты людей. Присмотревшись внимательно, он узнал главного редактора и генерального директора издательства. А еще родителей бывшей жены.