Андрей Бондаренко - Метель

– Вы, милая княгиня, очень похожи – в этой белой чалме – на молоденького турецкого султана, – не удержался от неуклюжего комплимента Давыдов и тут же уточнил, боясь быть неправильно понятым: – На очень симпатичного и прекрасного султана! Женского пола, понятное дело…

– Ах, оставьте, подполковник! – продолжала лицедействовать Ольга, которой безумно нравилась её роль капризной русской княгини, к тому же – в недавнем прошлом – и ветряной польской графини. – Вы, Денис Васильевич, такой шарман! Это что-то…

Приземлённый Нефёдов легкомысленного разговора не поддержал, а сразу же поинтересовался причинами недавней стрельбы, последовавшей вслед за громким воем, очень уж напоминавшим волчий. Давыдов опять попытался отделаться общими фразами, мол, завтра всё узнаете сами, мол, увидите собственными глазами….

Но, не тут-то было. Ольга, с удовольствием потягивающая земляничную наливку из хрустального бокала, многообещающе сверкнув синими глазищами, неожиданно заявила:

– Теперь-то я понимаю, гусарский подполковник Давыдов, почему вы до сих пор не женаты.

– Почему же? – заинтересованно насторожился Денис. – Разъясните, прекраснейшая….

– Прекраснейшая и наимудрейшая! – гордо и напыщенно уточнила самозваная княгиня-графиня. – Теперь, что называется, сугубо по делу. Вы, милейший, Денис Васильевич, до сих пор остаётесь мальчишкой. Наивным, добрым, мечтательным, благородным, но – всего лишь – мальчишкой. Жаркие схватки, трудные военные походы, глупейшие дуэли, бесконечные тайны и недоговорённости, пароли (на уровне подсознания) «свой – чужой», дружеские разудалые попойки…. Детство голоштанное! Конечно, всяким и разным вертихвосткам этот образ, безусловно, может, и понравиться. Даже, наверняка, нравится! Но весёлые и легкомысленные вертихвостки, как всем прекрасно известно, большие мастерицы – наставлять ветвистые рога…. Морщитесь, подполковник? Вас не прельщает перспектива стать безропотным и унылым рогоносцем? Как же я вас понимаю…. А, вот, серьёзные и морально-устойчивые женщины, извините, мальчишками совсем не интересуются. Им подавай, – влюблено посмотрела на Нефёдова, – только взрослых особей мужского пола. Крепких таких, коренастых, надёжных, за которыми – как за каменной стеной…. Не обижайтесь, право, милейший Денис Васильевич! Я вам искренне желаю только добра. Надеюсь, что эти мои надоедливые наставления будут поняты правильно и не пропадут понапрасну…. Ничего, повоюете, станете легендарным народным героем, вдоволь покупаетесь в призрачных лучах неверной славы, которая вам очень быстро надоест, остепенитесь, повзрослеете.…Вот, только тогда, мон шер, вы и повстречаетесь со своей единственной женщиной, по первому кивку которой незамедлительно помчитесь – радостным и счастливым козликом – под венец…. Ладно, лирическое отступление закончено. Что там у нас с волками? Докладывайте без воды, коротко и сжато!

– Есть, докладывать без воды! – Давыдов, несколько смущённый такой нравоучительной отповедью, вскочил на ноги и звонко щёлкнул каблуками: – В четырёх с половиной верстах от Нефёдовки имеется единственный на всю нашу губернию природный солончак, регулярно посещаемый всеми дикими парнокопытными: лосями, косулями, дикими свиньями и благородными оленями. Он располагается на берегу маленького озерца с горячей водой, которое не замерзает даже в самые лютые морозы, что, согласитесь….

– Я ведь просила вас – доложить коротко и дельно!

– Извините, наимудрейшая, виноват! Больше не повторится…. Итак, единственный на всю губернию солончак расположен в торце длинной и узкой долины, которая «оснащена» высокими и очень обрывистыми склонами. Называется это приметное место со смыслом – «Соляное ущелье». Пройти в ущелье – диким животным, чьи организмы регулярно нуждаются в соли – можно только через узкий вход-перешеек. Интересуетесь, насколько узкий? Через него с лёгкостью перелетит стрела, выпущенная из самого обыкновенного башкирского лука…. Как вы, наверное, уже догадались, умные и коварные волки взяли данный перешеек под свой полный и безраздельный контроль. И, мало того, известили о таком козырном и беспроигрышном варианте – видимо, по волчьей почте – всех братьев по крови…. Извините, но избыточно подвержен образному мышлению! Уточняю…. Местные серые хищники известили об этом шикарном обстоятельстве всех южных и восточных волков, кои, естественно, не преминули срочно передислоцироваться в наши – когда-то мирные и благословенные – края…

– Не продолжайте, подполковник! – барственно разрешил Глеб, смачно хрустя полюбившимися рыжиками. – Всё предельно просто и ясно. Некие ушлые субъекты – серые, по своей глубинной сущности – согласованно и целенаправленно создали действенную монополию на добычу и потребление определённых природных ресурсов. Дело насквозь знакомое, полностью одобряю. Сам когда-то мечтал заняться аналогичным биз…, пардон, доходным ремеслом. Но, вот только, не пустили меня в число избранных. В смысле, рожей я, по их высокому мнению, то бишь, национальностью не вышел, мать их всех сразу…

– О чём это вы, князь? – непонимающе захлопал ресницами Денис. – Какая такая национальность? И причём здесь волки?

– Национальность, она завсегда – «причём». Как, впрочем, и – «волки»…. У всех народов, и в любые Времена…

Распахнулась дверь, в столовую вошёл усталый Николаев, прислонил длинноствольное ружьё к стене, вымученно улыбнулся и – демонстративно-спокойным голосом – доложил-спросил-посоветовал:

– Одна волчья стая подошла к конюшне, другая – к телятнику. Отбились, отогнали, понятное дело…. Может, друзья мои, будем спать ложиться? Завтра предстоят дела очень серьёзные и опасные. Надо встретить их во всеоружии, достойно, хорошо отдохнувшими и бодрыми…

– Как скажете, любезный мой прапорщик, – хмельно промурлыкала Ольга, которая, похоже, попала в свою (Небом дарованную!) стихию. – Спать, так спать! Было бы с кем…. Глебушка, любимый, составишь мне компанию? Я тебе ещё не надоела?

– Отнюдь, дорогая графиня! – на удивление пьяно и заинтересованно отозвался Нефёдов. – Уважаемый Владимир! А где тут у вас – деревянный и широкий подоконник? Ну, тот, по которому я могу вволю постучать своими (ясен пень, что не чужими!) княжескими запонками? А? Я изволю настаивать! Изволю…. Люблю, знаете ли, подоконники…. Грешным делом, ясен конь педальный…

Утро следующего дня выдалось каким-то безысходным: хмурым, серым, ижогистым, далее – по длинному списку.

– Где же моя шапка, мать её? – ежеминутно вопрошал Пётр, регулярно прикладываясь к пузатому кувшину с гречишником. – Круглая такая, пушистая, с длинным лисьим хвостом….