Александр Бушков - Дикарка

— Не нравятся социальные низы, благородная госпожа?

— Дрянь какая…

— Даже жаль, что я не коммунистка, — сказала Марина. — А то прочитала бы тебе лекцию о классовой эксплуатации и революционной ситуации.

— Какая тут революционная ситуация? Этому стаду ничего не надо, кроме дешевой водки!

— Вот тут ты ошибаешься, — сказала Марина. — Им еще нужна и дешевая закуска, точно тебе говорю. Ну, показывай дорогу.

— Эти сараи все на одно лицо. Ага, вон табличка… Сейчас — направо, вон туда…

— Туда?

— Ага. Вон там, где пьяный лежит. Помоему, тот подъезд…

— Потвоему или точно?

— Точно.

Предосторожности ради Марина остановилась через два подъезда от нужного. Вышла, захлопнула дверцу и задумчиво огляделась, морщась от устойчивой вони, заливавшей все вокруг. Нельзя было определить, чем именно воняет — всем сразу, что только можно вообразить.

— Эй, нечего эстетствовать! — буркнула Марина, увидев, что Женя закрывает нос кружевным платочком. — Мы и так привлекаем внимание чистеньким видом и относительно новой машиной, а ты еще будешь принцессу изображать.

— Меня стошнит…

— Перетерпи, — безжалостно сказала Марина. — Дыши ртом.

Она зорко огляделась, прекрасно понимая, что машину нельзя оставлять просто так, без присмотра. Даже если авто останется на месте, колеса непременно улетучатся, и целых стекол не останется, тут и гадать нечего.

Засунула два пальца в рот, громко свистнула, помахала.

Двое подростков в мешковатых штанах и пестрых майках, с одинаковыми татуировками на левом плече, приблизились к ней со звериной осторожностью, двигаясь зигзагом, пытливо приглядываясь. Остановились метрах в десяти, глядя исподлобья. Один ухмыльнулся:

— В рот берешь или порошок толкаешь?

— А сам как думаешь, дитя джунглей? — безмятежно спросила Марина.

Он ухмыльнулся уголком рта.

— Для соски больно чистенькая… Порошок толкаешь?

— Мимо, — сказала Марина. — У меня тут свои дела. — Показала глазами на татуировку. — Банда как называется?

— «Вампиры», — все так же глядя исподлобья, ответил подросток.

Марина пожала плечами.

— Ничего особенного, почти стандартно. Видишь эту бумажку? Что это, как потвоему?

— Десять долларов. Синих.

— Молодец, — сказала Марина. — Быть тебе финансистом! Держи. Она настоящая. Через полчасика я вернусь, и, если за это время с моей тачкой ничего плохого не случится, получишь еще полсотни. Задача ясна?

— А что тут непонятного… — проворчал мальчишка, кивнул приятелю, и оба, обхватив руками колени, присели прямо на потрескавшийся асфальт рядом с машиной.

О машине можно было больше не беспокоиться. Марина подтолкнула Женю и направилась к нужному подъезду.

— Эй, симпотная! — крикнул ей вслед мальчишка. — Там, в подъезде, пацаны тусуются, так что ты смотри!..

— Не волнуйся, чадо, — ответила Марина, не оборачиваясь. — Твой полтешок я свято сберегу, лишь бы тачку укараулил!

И первой вошла в подъезд, стала подниматься по усыпанной мусором лестнице. Стены, конечно, изрисованы, как и двери, в основном железные. Откудато сверху доносился шум множества голосов.

Женя приостановилась.

— Слышишь?

— Ну и что? — пожала плечами Марина. — Детишки играют в какуюто интеллектуальную игру. Милые, наивные, благовоспитанные детишки.

— Ты что, не понимаешь?..

— Пошли, — сказала Марина. — Обойдется.

Вскоре стало ясно, что миновать неожиданную преграду попросту невозможно. Одна из дверей была распахнута, оттуда валил табачный дым, доносилась музыка, а на площадке сидели человек шесть — все в мешковатых штанах, пестрых майках, с татуировками «Вампиров». Еще двое стояли в дверном проеме, онито и заметили девушек. Остальные казались всецело поглощены какимито костяшками, которые гоняли по площадке.

Послышался свист, и все головы повернулись к девушкам. Как и следовало ожидать, реакция последовала самая банальная: посвист, громкий хохоток, несколько похабных реплик, не особенно затейливых.

Марина спокойно ждала. В такой компании всегда есть главарь, следует выждать, пока он обозначится, чтобы вести дела исключительно с ним, не размениваясь на шестерок. Она ощутила чтото вроде мимолетного, ностальгического умиления. По сути, это было ее прошлое. Двенадцать лет назад почти такая же компания ютилась в развалинах, и по сравнению с теми руинами этот обшарпанный и вонючий дом мог сойти за сущий дворец.

Зевать хотелось, до того банальными и лишенными всякой фантазии были громко отпускавшиеся в их адрес реплики. Сидевший ближе других, ухмыляясь, просунул руку и погладил Марину по ноге. Она, не двигаясь, сказала:

— Ладно, ладно, я смутилась…

Ага… Наконецто обозначился явный главарь — на вид совершенно такой же, как остальные, жилистый волчонок, прошедший огонь и воду, кудрявый, с маленьким шрамом на левой стороне лба. Однако когда он неторопливо поднялся на ноги, вся компания моментально примолкла, а тот, что лапал Марину за коленку, проворно убрал руку. Симптомы многозначительные, не допускавшие двойного толкования.

— Вы откуда, такие чистенькие? — спросил парень, подойдя вплотную.

— Откуда и все, — спокойно объяснила Марина.

— А кто разрешил тут шляться?

— Разве нельзя?

— Ну, почему, — сказал парень, ухмыляясь. — За проход уплати — и шлепай, куда хочешь…

— Сколько? — осведомилась она невозмутимо.

— Ножки врозь на часок.

— Деньгами не возьмешь?

Он несуетливо, привычно бросил руку к карману. Разумеется, появился нож, узкое лезвиежало выскочило со знакомым щелчком, помаячило у Марины перед глазами.

— А нука, обе туда! — мотнув головой в сторону распахнутой двери, распорядился главарь. — Живо, живо! Не дрожи, по палке кинем и отпустим.

Марина преспокойно прошла внутрь, свернула направо, в большую комнату без всякой мебели, если не считать парочки мятых одеял на замусоренном полу.

— Эту — вам! — распорядился главарь, не отводя взгляда от Марины.

Марина видела краем глаза, как Женю, ловко зацепив ногой под сгиб коленки, свалили на одеяло, навалились втроем. Безмятежно спросила:

— А я, значит, персонально для тебя?

— Верно, — с кривой усмешкой кивнул главарь. — Потом — по кругу.

— Что ж не валишь?

— Мордашка у тебя больно независимая. Гордая, да? — парень смотрел жестко. — Сама разденешься, сама ляжешь! Или тебе рожицу расписать? — он поднял нож, держа его двумя пальцами.

— Знаешь что? — спросила Марина. — У меня довольно обширный сексуальный опыт, и чутье мне подсказывает, что обогатить его ты ну никак не можешь… Повеселились, и хватит!

— Ты что, сучка?!

В глазах у него была не столько злость, сколько явное удивление. Неглуп, пожалуй, отметила Марина, понимает, что в происходящем наметилась какаято неправильность. Покосилась вправо — Женю уже надежно прижали к полу, задрали платье, стянули трусики, так что следовало поторапливаться.