Александр Бушков - Дикарка

Она бросила по сторонам молниеносные взгляда, зафиксировав исходную позицию.

Аккуратно поставила на пол сумку, сделала неуловимое движение — и нож взмыл из пальцев вожака, взлетел вверх. Поймав его на лету, Марина аккуратно сбила парня на пол. Никто не успел опомниться, даже удивиться толком не успели, когда она прошлась по комнате классической «чертовой мельницей», нанося точные и безжалостные удары в половину силы — локтями, ногами, ребром ладони…

Со стороны это, должно быть, выглядело так, словно по комнате пронесся непонятный вихрь. Несколько секунд — и все: и стоявшие вокруг Марины, и пристраивающиеся к Жене, валялись в отнюдь не живописных позах, кто постанывая, кто неподвижно. Она била так, чтобы вырубить на несколько минут, только вожака угостила чуточку гуманнее, простонапросто сшибла на пол…

Шумно выдохнула воздух, огляделась. Вокруг воцарился некоторый "порядок — все лежат, никто не хулиганит и не охальничает…

В дверь ворвался очередной «вампиренок» и с ожесточенным, не рассуждающим лицом бросился на нее. Чуть посторонившись, Марина отточенным приемом швырнула его на пол, в полете добавила ребром ладони по шее. Повернулась к Жене, бросила:

— Вставай и поищи трусы! — достала из сумки револьвер, присела рядом с вожаком, уткнула кургузое дуло ему под подбородок и светским тоном спросила: — Чадо, знаешь, что будет, если я пальчиком потяну эту гнутую железочку, которая зовется спуском?

Он молчал, сидя на корточках, угрюмо нахмурившись.

— Ты, сдается мне, не дурак, — вкрадчиво сказала Марина. — У тебя глазенки умные…Понял, что напоролся?

— Полиция?

— Ты меня еще и оскорбляешь? — усмехнулась Марина. — Я что, похожа на полицию? Там есть такие красивые и ловкие?

— От Дракона, что ли? Я ему дорогу не перебегал…

— Я сама от себя, — сказала Марина. — Вставай, пойдем на лестницу и душевно побеседуем. — Оглянулась, увидела, что коекто зашевелился. — Только скажи своим — если полезут к девочке, я им яйца отстрелю и сожрать заставлю!

— Тихо сидите! — громко распорядился вожак, поднялся.

Марина повернулась к нему спиной и первой пошла к двери. Разумеется, он прыгнул на плечи, попытался захватить шею согнутой рукой. Полностью готовая к такому повороту событий, Марина уклонилась, подбила его правую ногу, мимоходом стукнула рукояткой револьвера в живот. Полюбовалась, как он шипит и охает, стоя на четвереньках, подняла за шиворот, подтолкнула к двери, объяснила с расстановкой:

— Если еще раз дернешься, сучий потрох, я тебе жопу распорю твоим же собственным перышком! Усек? Зубки спрячь, щенок, волчица пришла! Пошел!

Они вышли на площадку. Грациозно опершись на металлические покореженные перила, Марина спросила:

— Ну, ты успокоился? Обрати внимание, тебя я лупила не особенно крепко, чтобы не наносить особого ущерба авторитету. Ты оценил доброе отношение?

— Какого тебе хрена? — угрюмо спросил парень.

Судя по его виду, он оставил все мечты о реванше. Положительно, не дурак. Потому и главарь, надо думать.

— Я твой счастливый билет, чадо! — сказала Марина. — Потому что принесла тебе денежки. Целых двести долларов. Синих. Сто сейчас, вот, держи, а сто — потом.

Он взял купюру, повертел, посмотрел на просвет.

— За что?

— Собственно говоря, мне не так уж нужна дружба с тобой, — размышляла вслух Марина. — Можно попросту поломать вам ребраи бросить в той комнате навалом. Но я предпочитаю поддерживать с людьми хорошие отношения, если они ведут себя разумно. Короче, мне нужен один человек. Он обосновался в этом подъезде, в одной из квартир, и я низа что не поверю, будто ты когото тут не знаешь, это твоя территория…

— Кто?

Марина протянула ему фотографию, позаимствованную у Жени.

— Вроде бы видел… — сказал вожак насквозь деловым тоном.

— Мало тебе? — поняла Марина. — А сколько? Какая сумма — светлая мечта твоей бурнойжизни?

— Пятьсот.

— Многовато…

— Ищи сама, я тебе не мешаю…

— Паршивец, — улыбнулась Марина во весь рот. — Бизнесмен сопливый!.. Знаешь, а ты мне, в принципе, нравишься. При других обстоятельствах я бы себе не хотела лучшего дружка, хороводилась бы с тобой и давала со всем усердием… Ты правильный парень, сразу видно!

Усмехнулась про себя: несмотря на напряженность ситуации, парень легонько поплыл лицом. Ничего не поделаешь, все мы падки на лесть…

— Так, может, попробуем подружиться? — спросил он с надеждой.

— Что, нравлюсь?

— А то!

— Некогда, мальчик, некогда, — сказала она серьезно. — В другое время я бы тебя обязательно завела в ту комнату и вдумчиво изнасиловала, но сейчас я спешу. Хотя, кто знает, может, ты мне еще понадобишься, я буду иметь тебя в виду. Ладно. Пятьсот. Это моя последняя цена, так что не увлекайся. Вот еще сотня, остальные триста потом… Ну?

— Серегалетчик.

— Он самый.

— На пятом этаже. Сто сорок седьмая. Только учти, он там сидит безвылазно, с пушкой. Платит неплохие «бабки», чтобы ему таскали хавчик с выпивкой и водили девок. Такое впечатление, что гдето он крепенько наколбасил, отсиживается теперь… Может, он как раз от тебя прячется?

— Не совсем, — сказала Марина. — Мне с ним надо поболтать по другому делу. Наоборот, он мне нужен живой и здоровый. Ладно, зови сюда мою девочку, и мы пойдем. Да, вот еще что… Поставь на улице своих ребяток. Если появится цивильный «Датсун» с полицейскими номерами, и ктото начнет вынюхивать в окрестностях, будь любезен, дай знать. Ты ведь относишься к полиции без особой любви? Мне и думать не хочется, что такой правильный парень водит с ними шурымуры.

— Иди ты!

— Вот теперь я в тебе уверена! — Марина обворожительно улыбнулась и взъерошила ему волосы. — Тебя как зовут?

— Маугли.

— Вот совпадение! А меня — Багира. Приятный мальчик, подумала она мельком.

Симпатичный, не дурак, сунуть его под душ — и можно себя побаловать разнообразия ради, точно. Жаль, не время…

Появилась Женя, выглядевшая олицетворением мировой скорби. Ухмыльнувшись, Марина подтолкнула ее к лестнице. «Вампиры» так и остались в той квартире. Женя жалобно протянула:

— Меня чуть не изнасиловали…

— А тебе самой разве было не интересно? — полюбопытствовала Марина. — Такие романтичные парнишки…

— Рвань!

— Беда с вами, с золотой молодежью, — Марина быстро поднималась по лестнице. — Все вы капризные, изнеженные! Спорю, ни разу в жизни жареной крысой не завтракали пальцем не подтирались… Ага. Сто сорок седьмая. Стучи давай, высвистывай родного братца.

Сама она предусмотрительно отодвинулась так, чтобы ее было не видно в дверной глазок с толстой выпуклой линзой. Женя старательно постучала кулачком в железную дверь с сохранившимися коегде лохмотьями зеленой краски.