Александр Бушков - Дикарка

— А вы умница.

— Ну, еще бы, — нетерпеливо сказала Марина. — Слышала уже… Ну, так как? Я предлагаю именно партнерство. — И передразнила его интонацию. — Вы определенно не из тех, кому на принятие решения требуется много времени…

Он раздумывал недолго. Сказал тихо:

— Но вы ведь понимаете: после того, как я раскрою свои карты, у вас уже не будет дороги назад?

— Естественно, — сказала Марина. — Кто то недавно назвал меня умницей… Итак, что вы знаете? — она вернулась в кресло, устроилась поудобнее, видя, что он достал сигареты, попросила: — Дайте и мне, сто лет не курила…

Курить ей не особенно хотелось. Простонапросто зажженная сигарета в умелых руках — чрезвычайно полезное орудие. При некотором навыке ее можно вмиг загнать в глаз, в ухо, в ноздрю так, что самый тренированный человек на какоето время станет беспомощным, и его гораздо проще будет обидеть…

— У меня есть своя разведка, — сказал капитан. — Я имею в виду, в батальоне, специфика службы, сами понимаете. А учитывая, что страна у нас маленькая, даже батальонная разведка при умелой постановке дела способна стать серьезной силой. Ну, вот… Вы лучше меня знаете, что «Центр» заправляет тут всем и всеми. Лично я отношусь к этому философски — поскольку изменить ситуацию не в состоянии, а бороться против такого положения дел при моих нынешних возможностях попросту глупо… Но это не значит, что мы не можем за ними присматривать. Мало ли что полезное удастся узнать, информация — это товар и козыри… В технические детали и мелкие подробности я углубляться не буду, это неинтересно. Главное — примерно около месяца назад ко мне попали сведения, что небезызвестный Бородин готовит здесь переворот. Самый настоящий, классический: с устранением нынешнего президента и других ключевых фигур и заменой их своими. Моя персона оказалась в этом скорбном списке. Сегодня семнадцатое. Меня должны пристукнуть двадцать четвертого…

— Вы об этом так спокойно говорите? — не без уважения спросила Марина.

— А что, прикажете впадать в истерику? Какой смысл? До двадцать четвертого еще неделя. Давнымдавно просчитал несколько вариантов. Все они касаются, деликатно выражаясь, эмиграции. Поскольку с теми силами, что у меня сейчас есть, в открытый бой не вступишь. Итак, двадцать четвертого меня должны пристукнуть, а сам переворот намечен на тридцатое. С этого началось. Мои ребята стали копать дальше. Это было не так трудно, как можно подумать: мы, строго говоря, не предпринимали никаких действий, мы только копили информацию. Все равно что рация, которая работает только! на прием — ее невозможно засечь, пока она не заработала… Постепенно выяснилось, что дело даже серьезнее. Вопервых, переворот нашей страной не ограничивается. Он Должен произойти синхронно в четырех государствах вдоль Транссибирской магистрали. Вовторых, все сложнее, чем мы поначалу полагали. Это не просто путч с целью привести к власти еще более послушное правительство. Тут чтото другое. В игре участвует ваши люди. Я имею в виду государственных служащих. Чиновники, разведчики… А впрочем, коли уж вы оказались здесь и работаете в том же направлении, что и Тимофей Сабашников, то должны эту часть интриги знать лучше меня, не так ли?

— Предположим, — сказала Марина, и глазом не моргнув. — Ну ладно, продолжайте…

— Потом приехал Сабашников. И с ходу занялся Бородиным. Стало ясно, что ваша контора в курсе дела, но моего положения это ничуть не облегчало. Опятьтаки, не прибежишь и не скажешь, что хочешь войти в игру вы не хуже меня знаете, как относятся к подобным «инициативникам», сходу начинают Подозревать черт те в чем. В лучшем случае, пошлют подальше, а в худшем… Ничего не оставалось, как следить за Тимофеем. Мы быстро выяснили, что он озабочен безопасностью Некоего спецрейса. Даже ухитрился попасть на борт, но на этом везение кончилось. Я крепко подозреваю, что один из четырех обгорелых скелетов как раз ему и принадлежит.

Марина прикусила губу — она и сама была в этом уверена.

— Это в общих чертах, — продолжал капитан. — Вся конкретика у меня в сейфе, в штабе батальона, куда постороннему довольно трудно залезть… Как видите, у меня есть взнос. Я — не голодранец, который просится за роскошный стол… Если мы с вами договоримся, обоим будет хорошо. Доказательства убойные. Достаточно, чтобы утопить не только «Центр», но и всех «кротов» там у вас. Перехватить спец самолет спецслужбы с секретным грузом, похитить означенный груз, убив при этом правительственных служащих — это, знаете ли… Тут и Бородин не выкрутится.

— Не спорю, — сказала Марина с нескрываемым удовлетворением. — Значит, у вас в сейфе — сущая бомба…

— Вот именно. Только увидите вы все это не раньше, чем, в свою очередь, поделитесь коекакими секретами. Чтобы дороги назад у вас уже не было…

Марина изменила позу. Сидела теперь, закинув ногу на ногу, высоко подняв колени, обеими руками, переплетя пальцы, обхватив ногу чуть повыше голенища правого сапожка.

— Я жду, — сказал капитан чуточку напряженно.

— Извольте, — сказала Марина. — Но сначала очертите крут вопросов, конкретные темы, чтобы…

Она молниеносным движением метнулась из кресла, прыгнула вверх и влево, перекувыркнулась на полу, вскочила на ноги, развернулась к противнику, готовая для броска. Но давать отпор не понадобилось — она угодила туда, куда целилась. Рукоять ножа торчала из груди капитана точно против сердца, и он медленно, ужасно медленно заваливался набок. На лице у него так и не успела появиться ярость — дашь безграничное удивление, и нечто вроде досады оттого, что все пошло на редкость неправильно, вопреки расчетам…

Потом из глаз исчезло чтото неуловимое, именуемое жизнью. И Марина проворно подхватила тяжелое тело, чтобы оно не ударилось об пол и не привлекло излишнего внимания живущих внизу.

Моментально проверила карманы. Прихватила бумажник — деньги ей никак не помешают — и пистолет, компактный «Штарк» военного образца с запасной обоймой. Выпрямилась, прислушалась к окружающей тишине.

Пожалуй, она поступила верно. Слишком опасная начиналась игра. Чересчур рискованно в данных условиях поддерживать пусть даже партнерские отношения с этим типом, особенно после того, как он постарался бы извлечь из нее максимум полезной информации — такой и столько, что Марину и в самом деле могли бы после этого обвинить в измене…

Оглядевшись, она взяла со столика старую газету, завернула в нее пистолет и бумажник — больше их деть было просто некуда. На цыпочках прошла к двери, прислушалась.

Удовлетворенно кивнула. Бесшумно повернула круглую головку старинного замка, взялась за ручку, тщательно все рассчитав, рванула дверь на себя.