Анри Лёвенбрюк - Синдром Коперника

— Правда? Это реально?

— Да, конечно. Я даже могу привести пример. Проводился опыт, включавший воздействие на мозг с помощью ТМС при аутизме. Ученые аутисты, ну знаете, те, которые способны делать в уме невероятные вычисления…

— Что-то вроде «человека дождя»? — простодушно спросил Лувель.

— Вот именно, — с улыбкой ответила исследовательница. — Вроде «человека дождя». Это просто потрясающе — убедиться, что научные познания такого человека, как ты, сводятся к шедеврам голливудского кино…

— Ну ладно, будет об этом…

— Короче, теперь уже известно, что ученые аутисты, собственно говоря, не имеют особенных дарований. Напротив, их способность делать такие сложные расчеты вызвана частичной дисфункцией мозга. Поэтому была сделана попытка воспроизвести этот феномен у пациентов, не страдающих аутизмом. В общем, вызвав с помощью ТМС торможение передних участков мозга в лобно-теменной области, мы констатируем, что способности этих добровольцев к вычислениям значительно возросли! Короче, человек с посредственными способностями, над головой которого поместили катушку, может моментально стать арифметическим гением.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Это вполне реальный эксперимент. Подавляя тот или иной участок мозга, ТМС позволяет блокировать обычные когнитивные процессы и тем самым открывает доступ к скрытым возможностям мозга.

— Бред сумасшедшего!

— Скорее достижения науки. Хотя подавление участков коры головного мозга связано с некоторыми практическими проблемами, не говоря уже об этических… На самом деле никто не знает, какими могут быть отдаленные психологические последствия длительного подавления коры головного мозга.

Я чувствовал, что Дамьену не по себе. Конечно, исследовательница даже не подозревала, что я, возможно, живое доказательство того, какие исключительно тяжелые неврологические последствия могут вызывать подобные эксперименты.

Я отхлебнул виски и продолжал слушать, стараясь скрыть свое смятение.

— Есть один исследователь из Онтарио, доктор Персинджер, который регулярно поставляет очередную сенсацию для прессы, потому что не боится заходить гораздо дальше. Он разработал производную от ТМС технологию, позволяющую воздействовать на мозг на значительно большей глубине, не ограничиваясь поверхностью коры головного мозга. Персинджер создал аппарат «Октопус», состоящий из восьми магнитов, закрепленных на чем-то вроде шлема и расположенных вокруг головы по вертикали от каждой из восьми лобных долей.

И снова понимающий взгляд Лувеля. И от него не ускользнуло совпадение двух восьмерок.

— Этот «Октопус», — продолжала Лена, — позволяет генерировать импульсы слабого магнитного поля, обладающие сложной структурой и вызывающие электрическую активность в миндалевидном теле мозга.

— А это еще что?

— Один из центров человеческого мозга, отвечающий за эмоции. Опасность кроется в том, что случайное разрушение этой области может лишить пациента каких бы то ни было эмоций…

— Ах вот оно что… Безответственные научные эксперименты…

— Вот именно. Эту присказку мы постоянно твердим у себя в лаборатории. Короче, в прошлом этот Персинджер все же доказал, что продолжительная магнитная стимуляция теменных долей улучшает долговременную потенциализацию внутри гиппокампа.

— А теперь нельзя ли по-французски?

— Грубо говоря, это облегчает запоминание. Я слышала, что сейчас Персинджер пытается пойти еще дальше. Он работает над преобразованием когнитивных способностей и изменением состояний сознания… Преобразуя зоны, подвергающиеся стимуляции, и модифицируя форму магнитных волн, его аппарат, если верить Персинджеру, способен вызвать у пациента состояние «гипервосприимчивости».

— Неужели?

— Именно так. Доктора Персинджера постоянно критикуют… Но все-таки он не шарлатан, поверь, их я распознаю за тысячу километров. Я не из тех, кто позволяет себя одурачить типам, подделывающим результаты исследований, вроде корейца Кван Ву Сука с его лживыми публикациями о терапевтическом клонировании. Но, хотя работа Персинджера затрагивает болезненные этические вопросы, тем не менее он серьезный ученый.

— О'кей. А как по-твоему, возможно ли военное применение ТМС?

Лена Рей расхохоталась.

— Что тут смешного?

— Дорогой мой! Ты бы не поверил, если бы знал, сколько раз американская армия предлагала мне сумасшедшие деньги, чтобы я ушла из НЦНИ и работала на них! Едва намечается прорыв в науке, военные уже тут как тут! И можешь мне верить, эти засранцы платят побольше, чем министр научных исследований!

— А для чего им ТМС?

Она пожала плечами:

— Ну знаешь, это уже из области научной фантастики…

— Обожаю научную фантастику, — заверил ее Лувель.

И тут Люси ворвалась в гостиную.

— Я вот-вот загнусь от голода! — воскликнула она умоляюще. — Закажем пиццу?

— Да-да, сделайте одолжение! — откликнулся Баджи.

Лувель вопросительно посмотрел на нас с Леной.

— Я-то уже поела, — ответила исследовательница. — У меня дети, и я веду нормальный образ жизни. Не наедаюсь по ночам! И потом, не хотелось бы вас огорчать, но вряд ли хоть одна пиццерия работает так поздно…

— Будь спокойна, — ответила Люси. — Мы знакомы с одним полуночником — специалистом по пицце. Дамьен, я заказываю нашу особую пиццу СфИнКс?

Хакер улыбнулся:

— Да, с двойными пепперони, но без грибов!

Довольная Люси заказала пиццу по телефону.

— Ладно, — нетерпеливо продолжал Дамьен. — Ну же, Лена! Для каких целей армия могла бы использовать ТМС?

— Я понятия не имею…

— Ну хотя бы предположи!

— О'кей. Но предупреждаю, все это — чистая теория.

— Не бойся, включи воображение!

— Начать с того, что, воздействуя на мозги военных, можно было бы попробовать создать армию суперсолдат.

— Как?

— Не знаю. Существуют сотни возможностей. Теоретически легко представить, что они могут развлекаться, стимулируя у пациентов определенные поля Бродмана.

— Какие поля? — прервал ее Дамьен.

— Бродмана. Корбиниан Бродман — ученый, который в 1901 году создал нечто вроде карты мозга. Он разделил кору головного мозга на несколько зон, которые называют полями Бродмана. Они позволяют определить точные функции каждой части мозга.

— Допустим. Но чего ради военным копаться в полях Бродмана у своих солдат?

— Повторяю, это все голая теория… Ну, можно предположить, что они, к примеру, пытаются улучшить остроту их зрения, стимулируя зрительную зону, а это прежде всего 17, 18 и 19-е поля Бродмана.

— И от этого зрение солдат улучшится?

— Да. Или попытаться сделать человека нечувствительным к чужой боли, подавляя поле 11, и таким образом освободить зоны, отвечающие за восприятие.