Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»

— Ну вообще-то мне нужно было сегодня поработать над делом Ремера, однако после того, что он сегодня выкинул, желание, честно сказать, отпало. Может, позвонить ему прямо сейчас и сказать, что он может сделать с этим протоколом оценки? — Йон достал мобильный телефон и начал набирать номер.

— А Ремер важный клиент? — спросила Катерина.

— Очень, — ответил Йон, кивнув. Он устремил взор в потолок, потом несколько мгновений смотрел прямо перед собой. Катерина все это время не сводила с него глаз. Наконец Йон смущенно улыбнулся, слегка пожал плечами и сказал: — Ладно, может, стоит немного повременить.

В этот момент мобильный телефон у него в руке зазвонил. Оба они вздрогнули, а Йон от неожиданности чуть не выронил аппарат.

— Йон Кампелли, — произнес Йон, когда ему удалось наконец поднести телефон к уху. — Кортманн, — сказал он, бросая взгляд в сторону Катерины. — Да, она здесь. — Некоторое время он внимательно слушал, пару раз покачав головой. — Когда? — спросил он и посмотрел на часы. — Мы можем быть там через четверть часа. Хорошо. До свидания.

Катерина с ожиданием смотрела на Йона, пока тот складывал свой мобильник и убирал его в карман.

— Помнишь Ли? Ну того парня, компьютерщика, на вчерашнем заседании?

Катерина кивнула.

— Он умер, — сказал Йон. — Покончил с собой.

— Когда? — Катерина была потрясена.

— Сегодня ночью, — ответил Йон. — Его нашли рано утром.

— Но… самоубийство? — Человек, которого она видела в читальном зале библиотеки на Эстербро, совсем не был похож на потенциального самоубийцу. Наоборот, его прямо-таки распирало от заносчивости, которая хоть и производила неприятное впечатление, однако никак не могла свидетельствовать о суицидальных наклонностях.

Йон пожал плечами:

— Кортманн тоже не уверен. Он встретит нас у квартиры, где это произошло. Думаю, будет лучше, если мы вдвоем сейчас отправимся туда.

Катерина заперла магазин, и они на машине Йона поехали в район Южного порта. День уже клонился к вечеру, и к тому времени, как они добрались до места, небо окрасилось в темно-синие тона с багровыми разводами.

Ли проживал в многоэтажном доме, окна которого были обращены на станцию городской надземки и унылые ряды таких же серых зданий. Выйдя из автомобиля на улицу, Катерина поежилась — и от холода, и от царящей вокруг гнетущей обстановки. Парковка перед зданием была наполовину занята автомашинами, но один автомобиль разительно отличался от остальных. В одном ряду с «фольксвагенами-поло», «фиатами» и различными японскими малолитражками стоял огромный черный «мерседес». В темноте казалось, что внутри никого нет, однако стоило Йону и Катерине подойти ближе, как в салоне над задним стеклом вспыхнула лампочка. В ее неярком свете можно было различить сидевшего за рулем человека, а также мужскую фигуру позади него.

Подойдя к «мерседесу» вплотную, они узнали в сидящем сзади человеке Кортманна. Указав на дверь автомобиля, он махнул Йону и Катерине рукой, приглашая их внутрь. Салон черного «мерседеса» оказался полностью переоборудованным. Половина заднего дивана была убрана, а пол опущен, так что Кортманн мог въезжать на своем инвалидном кресле прямо в салон. Пассажирское сиденье справа от водителя было развернуто на сто восемьдесят градусов и установлено спинкой по направлению движения. Йон устроился на нем, Катерина же села рядом с Кортманном.

Когда девушка захлопнула за собой дверь, водитель как по команде вышел из автомобиля. Убедившись, что он отошел достаточно далеко, Кортманн заговорил:

— Ли нашел сегодня утром один из его коллег. Они оба работали в Аллерёде к северу от Копенгагена и каждое утро вместе ездили туда на машине Ли. Коллеге часто приходилось заходить за Ли, поскольку тот иной раз вполне мог проспать. Он часто мог работать всю ночь напролет. Поэтому у коллеги был свой ключ. Так он и обнаружил Ли, только не спящим, а мертвым. — Кортманн тяжело вздохнул. — Полиция нашла на ночном столике несколько пустых ампул с инсулином. По-видимому, у Ли был диабет. Кроме того, там было письмо, подписанное, по свидетельству коллеги, самим Ли.

— Так, значит, это все же было самоубийство, — проговорила Катерина.

— Все указывает на то, что он вколол себе слишком большую дозу инсулина, — сказал Кортманн. — Полиция убеждена в этом, и другие версии смерти Ли даже не рассматриваются.

— А ты, значит, с полицией не согласен?

Кортманн несколько мгновений всматривался в Катерину. На этот раз глаза его вовсе не обвиняли, скорее он старался понять, какова ее реакция на то, что он только что рассказал.

— Я бы хотел иметь полную уверенность, — ответил он. — По нынешним временам совпадения такого рода крайне подозрительны, и нам нужно исключить все возможные варианты. С одной стороны, чтобы чего-то не упустить, а с другой — чтобы не удариться в панику. И то, и другое чревато для всех нас гибелью.

— Но если полиция ничего не нашла… — начал Йон.

— Полиция нашла то, что она искала, — перебил его Кортманн. — Они хотели найти признаки самоубийства, и они их нашли. К тому же Ли — вполне подходящая на роль самоубийцы личность: молодой, одинокий, ни постоянной подруги, ни семьи, никаких социальных связей. Да и коллега мог подтвердить, что иногда он вел себя как настоящий параноик.

— Ну и что же мы ищем? — спросил Йон.

— Прежде всего доказательства того, что это не было самоубийство, — ответил Кортманн. — Кроме того, нам надо выяснить, что именно Ли отыскал в Интернете, если, конечно, он вообще что-то нашел.

— Мы что же, вломимся в квартиру умершего или, может, у тебя есть ключ? — не скрывая сарказма, поинтересовалась Катерина.

— Ты угадала, ключ есть, — спокойно сказал Кортманн и достал из внутреннего кармана конверт. — Только не спрашивайте, откуда он у меня. — Он протянул конверт Йону. — Я позвоню, когда вы будете внутри.

Йон и Катерина вышли из машины и направились к подъезду. По пути они миновали водителя, вероятно, отчаянно замерзшего в одной рубашке с короткими рукавами. Он благодарно кивнул им и едва ли ни вприпрыжку бросился к автомобилю, энергично растирая окоченевшие руки.

Квартира, в которой жил Ли, была на четвертом этаже, соседствуя с девятью точно такими же квартирами, двери которых выходили в общий коридор. Проходя мимо дверей, похожих на двери тюремных камер, Йон и Катерина слышали доносящиеся из-за них звуки работающего телевизора, голоса играющих или плачущих детей, начинающихся или стихающих размолвок взрослых. Катерине, правда, удалось уловить также и чтение некоего текста, однако, по-видимому, это были субтитры к фильму или мультфильму, поэтому, как всегда в таких случаях, появляющиеся в ее сознании образы были неясными и размытыми.