Андрей Бубнов - Атенрет

— Весело, — Кармен поднялась на ноги и прошлась вокруг обеденного стола. — А мотив то какой?

— Мы пришли на их территорию, — предположил Умаалон.

— И не только, — догадалась Айко. — Боюсь, что они отрицательно относятся к присутствию Анатэ.

Принцесса лишь кивнула головой.

— Это понятно, — Коллинз тоже вскочил на ноги. — Дочери Солнца запрещено появляться на острове Борро.

— Они не могут простить того, что натворил мой отец, — кажется принцессе было стыдно, — да и вся правящая элита. Ведь мы фактически уничтожили Атенрет. Собственноручно убили миллиарды людей, а остальных загнали в подземелья.

— Но ведь в противном случае сейчас бы на Атенрете жили итроники, — профессор Родригес вдруг встала на защиту прежней власти Атенрета. — А так была хоть небольшая надежда на выживание.

— Да, но ни наша религия, ни религия укалагов не давала властям морального права совершать массовое убийство. К тому же правящая элита не разделила судьбу большей части подданных, трусливо спряталась в огромном бункере, спрятались в Акторубе, взяв с собой лишь несколько сотен тысяч слуг, способных обеспечить их беззаботное существование. Всего сто семьдесят четыре бункера рассредоточены по планете. В общей сложности три миллиарда человек получили защиту. А все остальные были брошены на произвол судьбы. Акторуб просуществовал триста лет. Не много. Лишь единицам удалось пережить длительный период радиоактивного заражения планеты, потом выбраться на поверхность. Именно те немногие положили начало новой цивилизации на Атенрете. Материк Гзолу. Прочие материки не заселены человеком, ибо там никто не уцелел.

— Понятно, — Амматаал налил в стакан воды. — Сейчас ты единственная на ком можно отыграться. А что если мы отправим тебя на материк, но сами останемся?

— Вам… вам может быть и не станут угрожать, — согласилась принцесса.

— Анатэ, — техник прижал к себе загрустившую дочь Солнца. — Мы не позволим причинить тебе вред. Милая, я не дам им…

Принцесса обняла любимого человека и кивнула головой.

— Это что за дурацкая месть? — Стуберг всплеснул руками. — Им что от этого легче станет?

— Видимо да, — предположила Кармен.

— Скорее всего, они не хотят трогать нас, — стал рассуждать Коллинз, — наверняка побоятся последствий, ведь случись чего, Конфедерация Человечества цацкаться не станет…

— Что же вы предлагаете отдать Анатэ на съедение… око за око? — удивился Виктор. Айко его поддержала.

— Да вы что? — Амматаал даже поперхнулся водой. — Пока Анатэ с нами, у нее есть шанс…

— Шансов нет, — принцесса закрыла глаза. — Они уже заблокировали связь… а мы никого не успели предупредить. Тридцать лет назад укалаги затаились, увидев на острове военных с Мениолы. Тоже самое случится в этот раз. Мы убьем друг друга, а потом следователи будут удивляться, что за бес обуял нас на пустынном острове? Аборигены с материка не в счет. Они бы не отважились…

— Черт возьми, — Кармен побледнела. — Неужели можно скрыть массовую бойню?

— Следователи напишут в своих отчетах все, что нужно укалагам. Причем искренне поверят в байку о массовом психозе, о газах выходящих из-под земли… им продемонстрируют спектакль. Потом чиновники улетят. Остров объявят запретной зоной. А укалаги останутся и будут жить независимо от звездных людей. Год, еще год, потом еще неизвестно сколько лет, до следующего раза…

Все кто стояли на ногах медленно опустились на стулья…

И тут в столовую ворвался капитан Стаоал. По его лицу легко понять, началось нечто экстраординарное. Офицер пытался сказать хоть одно слово, но не мог, лишь хватал ртом воздух, будто рыба, выброшенная на песок из воды.

— Ну-ка сядь, — Амматаал поманил его пальцем, затем указал на пустой стул.

Стаоал подчинился.

Профессор налил в стакан прохладной воды из графина и подал капитану. Тот залпом выпил содержимое стакана, кивнул головой, и, наконец, обрел способность говорить:

— Идет! — вдруг выпалил он.

— Кто идет? — удивился Коллинз.

Археологи во все глаза смотрели на ошеломленного офицера ФСКР.

— Это он, — едва слышно пролепетала Анатэ и крепче прижалась к Умаалону.

— Да кто? — хрипло вопросила Кармен.

— Парламентер, — догадался Виктор. Вновь мурашки пробежали по спине…

— Точно, — согласился Стаоал. — Сначала пропала связь с материком, затем воздушные роботы-разведчики совершили коллективное самоубийство, бросившись в океан, а потом часовые доложили, что видят уродливого пучеглазого карлика, неторопливо бредущего в сторону лагеря…

— Долго собираешься выглядывать из-за угла? — хозяйка апартаментов явно надсмехалась над робким гостем.

Марпель вошел в распахнутую дверь и остановился на пороге. Небольшой холл затемнен. В нем нет ничего лишнего, только мягкий пуфик и огромный стенной шкаф. Освещение выключено. А в просторном светлом зале, в продолжение неширокого холла, называемом, кажется, гостиной или как-то еще (поди разбери городские обычаи) гостя с острова Борро дожидалась молодая темноволосая женщина. На вид очень даже привлекательная. И если хозяйка старше Марпеля, то не на много. Впрочем, судить о женщине по первому впечатлению, все равно что отправляться путешествовать по пустыне без глотка воды. Обстановка гостиной, обставленной мягкой мебелью совершенно невероятного дизайна и цвета, хоть и кажется удивительной и чуждой, но тем ни менее навивает уют, располагает к себе, даже заставляет путника воспользоваться гостеприимством и поскорее устроиться поудобнее в кресле, вытянуть ноги, расслабиться, отдохнуть после долгой, утомительной дороги и может быть даже задремать. А ноги пастуха действительно гудели и требовали отдыха несмотря на привычку с детства ходить пешком. Но одно дело бродить по родной и мягкой земле, другое дело топать по каменной мостовой в чужих, неудобных штиблетах.

Но парень, конечно, не стал торопиться, он застыл в холле, ожидая выхода хозяйки апартаментов, и не дождавшись последней с нескрываемым любопытством заглянул в гостиную, чем и вызвал ироничную улыбку на лице женщины.

— Проходи, не стесняйся.

— Доброе утро, — Марпель торопливо снял сырую обувь и постарался улыбнуться.

— Доброе утро. Присаживайся, — женщина легким взмахом руки указала на кресло. Сама устроилась напротив, неторопливо и плавно опустившись на диван, придерживая длинный подол синего домашнего платья.

Пастух не преминул воспользоваться предложением. Сидеть в кресле все-таки гораздо приятнее, чем топтаться на одном месте.

— Мне поведали твою печальную историю, — в голосе хозяйки больше не чувствовалось иронии, она даже перестала улыбаться, а ее сиреневые с задорной хитрецой глаза внимательно изучали гостя. — Вряд ли кому можно пожелать пережить подобное, даже недругу. Но хвала Великому Варату, все обошлось.