Джозеф Финдер - Дьявольская сила

— Неверно, — проворчал внук.

— А у вас есть дети? — поинтересовалась Маргарет.

— Пока еще нет, — ответил я.

— Я считаю, что дети должны быть невидимыми и неслышимыми, — заявила Молли. — Хотя бы время от времени.

Маргарет чуть было не полезла в бутылку, но тут же поняла, что Молли просто дурачится.

— И это еще говорит детский врач! — с притворным возмущением проворчала она.

— Иметь детей — самая великая радость, — заявил Траслоу.

— А разве нет такого пособия под названием «Внуки — такая забава, что я хотела бы завести сначала их, а потом уж детей»? — в шутку сказала Маргарет и засмеялась вместе с мужем.

— В этом есть доля правды, — согласился Алекс.

— Но если вы вернетесь в Вашингтон, то от всего этого придется отказаться, — заметила Молли.

— Знаю. Но не думайте, что мне от этого станет легче.

— Да тебя еще никто не просил, Алекс, — напомнила Маргарет.

— Да, не просил, — согласился Траслоу. — А по правде говоря, занять место вашего отца — перспектива не из приятных.

Молли согласно кивнула.

— Ничто так не надоедает, как постоянное тыканье достойным примером, — вступил я в разговор.

— Ну а теперь, милые дамы, — объявил Алекс, — надеюсь, вы не будете возражать, если мы с Веном удалимся куда-нибудь и поговорим о делах.

— Нам от этого будет только лучше, — резко ответила его супруга. — Молли поможет мне уложить детей спать. Если уж она на работе может терпеть их вокруг себя, то и этих вытерпит.

— Несколько недель назад, — начал рассказывать Траслоу, — Центральное разведуправление задержало одного человека по подозрению в убийстве. Румына. Из их тайной полиции — секуритате.

Мы устроились в комнате с каменным полом, которую Траслоу, судя по всему, приспособил под домашний кабинет, за большим столом из ясеня. В комнате стояла старинная потертая мебель, единственное, что не сочеталось со стариной, — это новейший черный телефонный аппарат с шифратором-скремблером на рабочем столе.

— Его допрашивали. Он оказался жестоким убийцей.

— Мне неизвестно, что он там выложил, поэтому молчу и внимательно слушаю.

— После нескольких напряженных допросов он наконец-то раскололся. Да толку чуть — он мало что знал. Содержали его в строго изолированной камере. Он заявил, что располагает кое-какими сведениями. Чем-то, связанным с убийством Харрисона Синклера…

Тут Алекс стал запинаться.

— И?

— Он умер, не успев ничего толком рассказать.

— Наверное, приложил руку не в меру усердный следователь?

— Нет. Они сумели проникнуть в систему, добраться до него и укокошить. Руки у них длинные.

— Ну и кто это они?

— Лицо или группа лиц, — медленно и зловеще произнес Алекс, — внутри ЦРУ.

— А вам известны их имена?

— В том-то и дело, что нет. Они глубоко законспирированы. Безликие личности, Бен, эта группа внутри Лэнгли… про нее слухи давно ходят. Вы что-нибудь слышали о «Чародеях»?

— Вчера вы упомянули о каком-то совете старейшин, — заметил я. — Но кто они такие? Чего они добиваются?

— Мы не знаем. Они слишком хорошо укрыты, за несколькими линиями фронта.

— И вы вот полагаете, что… «Чародеи» стояли за убийством Хэла?

— Не полагаю, а предполагаю, — уточнил он. — Возможно даже, что Хэл был одним из них.

От этих слов у меня даже голова кругом пошла… Хэл… ведь его убил кто-то из тех, кого готовили в разведке ГДР — штази. А теперь вот Траслоу толкует о каком-то румыне. Как соединить концы с концами? Что он имеет в виду?

— Но вам же должно быть кое-что известно о том, кто они такие?

— Нам известно лишь то, что они ухитрились незаметно стянуть с разных счетов ЦРУ десятки миллионов долларов. Все проделано чрезвычайно ловко, по-хитрому. А Харрисон Синклер, оказывается, присвоил из общей суммы двенадцать с половиной миллиончиков.

— Но вы же не верите всерьез этому трепу. Вам прекрасно известно, как скромно он жил.

— Послушайте, Бен. Я не хочу даже верить, что Хэл Синклер прикарманил хотя бы цент.

— Вы не хотите верить? А тогда какого черта обо всем этом говорите?

Траслоу отвечать на этот вопрос не стал и молча протянул мне папку в твердой картонной обложке. На ней виднелся гриф ЦРУ — «гамма-один», что означало такой высокий уровень секретности, что я к нему в бытность свою рядовым сотрудником организации допущен не был.

Внутри папки находились подборки фотокопий счетов, компьютерные распечатки, смутные, нечеткие фотографии. На одной фотокарточке снят мужчина в панаме на голове, стоящий в каком-то зале.

Вне всякого сомнения, это был Хэл Синклер.

— Где это все снято? — спросил я, хотя уже догадывался, где.

— Это Хэл в банке на острове Большой Кайман, очевидно, дожидается управляющего банком. На других снимках Хэл сфотографирован в банках Лихтенштейна, Белиза и Ангуильи.

— Это ничего не доказывает.

— Бен, послушайте меня. Я был близким другом Хэла. Снимки ошеломили меня. Хэл отсутствовал несколько дней — якобы заболел или взял отгулы. И связаться с ним было невозможно — домашний автоответчик переадресовывал всех в его офис. Видимо, как раз в те дни он и вносил деньги на свои счета. Прослежены его отдельные загранпоездки по фальшивым паспортам.

— Это какое-то вонючее дерьмо, Алекс!

Траслоу лишь тяжело вздохнул, очевидно, эти факты тревожили и его:

— Вот его подпись под регистрационными бумагами корпорации «Анштальт» из Лихтенштейна, открывающими анонимные зашифрованные счета. Подлинный владелец счета, как видите, — Харрисон Синклер. У нас есть также копии перехваченных переводов значительных сумм в коммерческий сберегательный банк на Бермудах. Зарегистрирован этот банк, разумеется, в Либерии. Имеются еще записи его телефонных разговоров, копии телексов, телеграмм с распоряжениями о переводах. Тут сам черт ногу сломит, Бен. Пласт на пласте, в скорлупе другая скорлупа — как русская матрешка. Все это и есть доказательства, простые и четкие, и они разрывают мне сердце. От них никуда не денешься.

Я не знал, что и думать. Про документы можно было сказать лишь одно — это были убийственные улики. Ну а какой из этого вывод? Что мой тесть был мошенником, присвоившим казенные деньги? Если бы вы знали его так же хорошо, как и я, то поняли бы, как тяжко было мне смириться с таким выводом. И все же всегда и во всем есть хотя бы зернышко сомнения. Мы никогда не знаем до конца другую душу.

— Ключ к разгадке лежит во встрече Синклера с Орловым в Цюрихе, — между тем продолжал Алекс. — Вспомните: с чем у вас ассоциируется город Цюрих?

— С гномами.

— Гм. Почему же?

— Цюрихские гномы.

Такое название, кажется, пустил в оборот один английский журналист в начале 60-х годов. Он так назвал швейцарских банкиров, которые скрытно оказывали услуги разным мафиози и баронам наркобизнеса, за что их и «наградили» таким названием.