Андрей Бондаренко - АнтиМетро

– А когда всё сварится, то, что мне делать дальше? – неуверенно спросила Таня. – Вызывать вас по рации?

– Нет, вызывать никого не надо. Мы будем заняты – до полной невозможности… Разливай суп и жидкую кашу по стандартным семилитровым бидонам-термосам и транспортируй – рейс за рейсом – на перрон. Расставляй термоса рядом с палатками. Пусть профессор Фёдоров кормит больных.

– Ему же одному не справиться! Серая муть, блин!

– Ты поможешь, когда освободишься…

«Нереально, братец, справиться с таким объёмом задач», – засомневался внутренний голос. – «Вас, здоровых, всего четверо, вернее, трое с половинкой. А дел надо сотворить – лучше и не говорить, сколько…».

Разобравшись с водой и одноразовой посудой, они занялись телами погибших «грушников». Сперва переместили мертвецов на станционную платформу, выложив в ряд на заранее подстеленную полосу брезента. Потом перетащили тела – одно за другим – через перрон, уложив на другую брезентовую полосу. Доставили до морга, разместили в ячейках холодильника, закрепив на щиколотках соответствующие бирки…

– Затрачено почти два с половиной часа, – взглянув на часы, сообщил Лёха. – А сколько, пардон, тел находится в госпитале?

– Сто тридцать с чем-то.

– Хреновые дела… Ладно, давай, сейчас займёмся туннелями. То есть, телами погибших патрульных…

Ещё через четыре часа они нашли в кладовке рекомендованные Хантером пластиковые мешки, белые гранулы, комбинезоны, маски и перчатки, переоделись.

– Очень жарко! – хмуро оповестил Лёха. – Я уже потею… Покойников – в мешках – таскаем, надеюсь, на плечах? На хрена нам эти носилки? Ладно, засекаем время, надеваем маски и – поехали…

Когда четыре (первые) тела, герметично упакованные в светло-зелёные мешки – в два приёма – были доставлены (по туннелю до платформы, по платформе, по туннелю) в морг, сброшены в штольню и засыпаны слоем белых гранул, Никоненко, в очередной раз бросив взгляд на часы, потерянно огорчился:

– Два тела – двадцать восемь минут, четыре тела – в сумме – чуть больше одного часа, мать его… Тёмный, как у тебя с высшей математикой? Это же получается, что на полную утилизацию тел потребуется – как минимум – тридцать пять часов, не делая скидки на усталость, которая, безусловно, замедляет процесс.… Да, ты посмотри на себя, брат! Шатаешься же от навалившейся слабости… Тут и за трое суток можно не управиться… Чёрт! Нереально это всё! Нереально… Взгляни-ка на платформу. Ну, посмотри же!

По перрону, слегка покачиваясь, шла Татьяна с двумя семилитровыми термосами в руках. Где-то дальше – в светло-красных сполохах – мелькала сгорбленная и бесконечно-усталая фигура профессора Фёдорова.

– Сдохнем мы все тут, командир! Как последние беззащитные цуцики… Губернатором Тамбовской области буду! – выдохнул Лёха. – Надо всё упрощать. Не, понятно, что ты – полновластный военный комендант, но, блин горелый… Если всё и дальше так продолжать, то ничего хорошего не найдём. Лишь – серую муть…

– Чего предлагаешь, новоявленный капитан? – спросил Артём, с трудом веря, что этот хриплый и – по-настоящему – страшный голос принадлежит ему самому. – Что делать?

– Упаковываем покойников в мешки, складываем в ровные штабеля и закрываем госпиталь… Навсегда закрываем и, даже, близко не подходим. Не, я это реально предлагаю, без дешёвого трёпа! Ты, господин военный комендант, сам покумекай, не напрягаясь излишне всякими глупыми и заумными инструкциями…

Предложение было, безусловно, заманчивым. Более того, оно было по-настоящему разумным и почти безупречным. Но, подумав с минуту, Артём объявил:

– Извини, подельник, но…я не согласен! Продолжаем, как и начали… И дело тут совсем не в дурацких инструкциях. Имел я их – оптом и в розницу. Как и тех, кто их, собственно, писал. А особым манером (имел) – всех согласующих и утверждающих… Тут, брат, совсем другое… Не стоит нам, на мой скромный взгляд, прогибаться перед пошлыми бытовыми обстоятельствами. Раз прогнулся, другой, третий… А потом и сам не заметил, как стал рядовой и полностью бесправной пешкой на жизненной доске. Пешкой, мать её… Нет, дружище, только упёртое упрямство поможет нам выжить. Поможет, Генеральным директором Первого канала буду! А любая уступка – всяким и разным обстоятельствам – повлечёт за собой цепную реакцию, состоящую из других – мелких и крупных – уступок. Как конечный результат – полная деградация личности и позорная смерть… Усекаешь?

– Мудрёно как-то излагаешь, Тёмный, – кисло поморщился Лёха. – Впрочем, суть, кажется, я улавливаю.

– А, раз, улавливаешь, то пошли в госпиталь. Будем проявлять его, упрямое упорство…

Мертвец – в светло-зелёном мешке – на плечах. Штольня, пакет с белыми гранулами. Второй покойник, третий… Время плыло – призрачной и неверной пеленой. Секунды казались полноценными минутами, а минуты – бесконечными часами.

«Братец, а ты заметил – какими глазами на вас с Никоненко, регулярно таскающих на плечах светло-зелёные мешки, смотрят приболевшие «пассажиры»? Там – в их глазах – сплошной и безысходный ужас. Им и так непросто, а тут… Думаешь, что нет характерного запашка? Есть, братец, есть… Кстати, а красные горошины? Вот же, забывчивость непростительная…

Возвращаясь в очередной раз в госпиталь за новым «грузом – 200», Артём, сделав ладонью правой руки условный знак Никоненко, остановился и обратился к профессору Фёдорову, вернее, к тени профессора, устало шаркающей подошвами ботинок-бахил по каменному полу платформы:

– Василий Васильевич! А вы знакомы с доктором, э-э-э, Глебовым?

– Да, имею честь. А, что?

– Собственно, только это, – Артём вынул из кармана и протянул профессору стеклянный флакон, внутри которого находилась одинокая красная горошина. – Данные пилюли весьма действенны. В смысле, эффективно помогают избавиться от побочного воздействия газа Эн-09/15. Реально помогают, без всяких дураков. Проверено на собственном опыте! У вас есть такие же? Или же, что-нибудь аналогичное?

– Нет, Артём Петрович. Увы! – загрустил Фёдоров. – Я, естественно, осведомлён – в соответствии с прямыми должностными обязанностями – о некоторых разработках доктора Глебова. Но, к моему большому сожалению… Вы сказали, что эти таблетки хорошо зарекомендовали себя на практике? Странно, кто бы мог подумать… Я, в своё время, лично отдал команду – на сворачивание этого направления, как малоперспективного. Опять же, мировой экономический кризис, постоянное урезание финансирования… А многочисленные опыты, проведённые на зелёных мартышках и на орангутангах, однозначно доказали эффективность газа Эн-09/15. Ну, и его общую, м-м-м, толерантность и безопасность… Хотя, это было сделать (то есть, закрыть направление) нелегко. Глебов – человек очень непростой, с большими связями на самом Верху… Значит, его препарат действует?