Владимир, Михальчук - Полный дом смерти

– Повторите, пожалуйста, – я принял максимально честный вид. – Мое воображение было настолько поражено вашим с Марией сходством, что я бессовестно прослушал. О чем вы спрашивали? Мне немало приходилось общаться с госпожой бель-ал Сепио, но она никогда не упоминала о каких-либо приключениях.

– Так вы не знаете? – Натоли продолжала сжимать мое запястье. Я даже забеспокоился, что пульс может выдать мою заинтересованность или неуверенность в себе. – В последние полгода Мария много переезжает. У нее очень слабое сердце – бедняжку перевозят из больницы в больницу, из санатория в санаторий. Учитывая, что она у нас домашнее существо, то, несомненно, такие путешествия стали для нее настоящим приключением.

– Вот как, – я незаметно для себя повторился. – Тогда понятно. Мы были с Марией довольно близко знакомы, общались и переписывались…

Тут возникла новая проблема. Если укажу на кратковременность знакомства, они могут что-то заподозрить. Надо стать ближайшим другом убитой, чтобы спровоцировать девчонок на открытый разговор.

– …примерно год, – закончил я.

– Ах ты подлец! – вскричал Раваш, ерзая на сиденье. – Целый год? Ты же был в это время женат! Не сестра ли этих молодых женщин стала причиной твоего развода с Юласией?

Не найдя ничего более разумного, я промолчал. Только принял растерянно-лукавый вид. Пусть девушки считают, что мы с Марией любовники.

– Как это похоже на нее, – тепло улыбнулась Олиель. Она даже не начала вертеть обычную шарманку о мужском шовинизме и прочих прелестях. Мол, похотливый самец совратил бедную сестричку, к тому же измываясь над своей женой. – Мария любит женатых мужчин.

– Я не знал.

Невероятно честный ответ. Я ведь действительно очень мало что знал о мертвой заказчице.

– Вам, вероятно, сестра показалась образчиком женской открытости и целомудренности.

Натоли захихикала, серебристые волосы нежным каскадом заколыхались у ее щеки.

– Признайтесь, вы были любовниками?

– Ну…

– Даже не надо говорить – у вас на лице написано. Эх, все мужчины одинаковые. Они…

Чтобы девчонки опять не бросились в пучину феминистических нравоучений, мне пришлось их отвлечь:

– Когда мы в последнее время виделись с Марией, она собиралась на финальную операцию. Говорила, что наконец избавится от постылого недуга.

– Ах, – Натоли махнула ручкой. – Она всегда так говорила. Несмотря на все заверения врачей, что болезнь хроническая.

Я бесцеремонно взял быкоборотня за рога:

– Вы случайно не в курсе, почему сестра путешествовала помимо операций и не хотела возвращаться домой? Вижу, вы тоже не пылаете страстью к остальным родственникам.

Девушки помрачнели. Натоли забарабанила пальчиками по колену.

– Дело не семье. Нам не нравится собственный дом.

– В чем же дело?

– Понимаете, – интригующим тоном произнесла Олиель, отдаляясь от графа и приближаясь ко мне. В нос мне ударил чарующий аромат фиалковых духов. – Отцовское поместье недавно стало ареной страшных происшествий.

Как и ожидалось, мы с графом услышали историю о многочисленных трупах, появившихся за последние недели.

– Мы не часто возвращаемся домой, – сказала Натоли. – Живем в университетском кампусе вот уже тринадцать лет. За все это время только дважды заглядывали к родителям. И каждый раз там становилось все мрачнее. После того как умерла мать, отец очень изменился. Продал некоторые ценности, забросил плантации волшебного риса, начал заглядывать в игорные дома и кабаки…

– Соболезную. А?..

– Да. Мы понимаем, – Натоли не услышала моей неуклюжей попытки вставить словечко. – Утратить любимого оборотня всегда бывает трудно. Мужчины более слабы, потому лезут в стакан, пытаясь найти отраду на его дне. Вот папа и не сдержался. Похоронил нашу матушку и долгое время горевал. Даже пытался продать поместье, которое, по его словам, опустело после маминой смерти. К сожалению, потенциальные покупатели не позарились на скромный домик.

Это заявление кардинально отличалось от слов покойной Марии. Ведь она сообщала, что кто-то, наоборот, хотел купить земельный участок бель-ал Сепио вместе с домом и другими постройками. Мне захотелось более пристально изучить вопрос купли-продажи их родового удела.

– Как умерла ваша мать? – с нотками трагизма поинтересовался я.

– Сердечная недостаточность, – губки Олиели печально поджались. – Это у нее Мария унаследовала физический порок. Хвала всем богам, нам с Натоли посчастливилось избежать этого проклятия.

У меня появилось несмелое допущение. А что, если трагические случаи начались в семействе бель-ал Сепио уже давно? Что, если все началось именно с мамаши Сепио?

– Когда это случилось? Когда она умерла?

– Вы не в курсе? – удивилась Олиель. – Вы же…

– Точно, – будто бы роясь в памяти, замешкался я, – это случилось недавно. Когда-то Маша рассказывала об этом. Но как-то вскользь, потому не помню точно.

– Странно, Мария очень переживала из-за смерти матери. Все говорила, что теперь пришла ее очередь. Мы, конечно, смеялись. А потом, когда погибли брат и кузина… стало очень худо. И еще прислуга…

Я задумался над тем, что девушки излишне искренние. С другой стороны, они познакомились с близким другом своей сестры. Почему бы и не поговорить откровенно.

В доме бель-ал Сепио произошла череда загадочных смертей. Самое удивительное, никто из семейства не имел ни малейшего представления, что происходит. Все выглядело так, будто неведомый преступник вознамерился угробить каждого, живущего в поместье. Но не было никаких зловещих гостей, никаких анонимных писем с угрозами, как водится в большинстве детективных историй. Также девчонки не знали о существовании каких-либо врагов. Нет, недружелюбные личности, конечно же, имелись, но никого такого, кто занялся бы столь неприятным делом. Подумать только: послать на Страшное Судилище такое количество невинных граждан и остаться при этом в тени.

– Маша часто плачет и звонит нам на университетский мозгомпьютер. Она уверена, что на наш дом пало какое-то проклятие. Что-то из прошлого отца… Мария говорит, что ОНО убило мать и подстерегает всех нас за каждым углом.

– Мы часто обсуждали эту тему, – я начал привирать. – Была такая гипотеза, мол, ваш папаня где-то согрешил на жизненной тропе. Он воевал?

– По-моему, Мария не очень раскрывала вам душу, – прищурилась Олиель. Как старшая сестра, она была подозрительной. Очень правильный довесок к девичьему характеру – позволяет избежать большинства проблем. Только бы не развилось в паранойю. – Наш отец известный филателист, самый крупный продавец марок на побережье. Он абсолютно близорук, почти ослеп еще в далекой юности и носит с того времени большущие очки. Куда такого в армию? Очень странно, что Мария никогда не говорили с вами об отце.