Владимир, Михальчук - Полный дом смерти

Незнакомец некоторое время глазел на обнаженные прелести моей партнерши. Побарабанил пальцами по рукояти булавы. И двинулся вперед. Но не к Натоли, как я рассчитывал, а прямиком ко мне.

Странно – ведь даже при дневном освещении мою позицию невозможно было бы определить. Но убийца все же остановился у полки Олиель. И тут я понял! Он торчит возле моего места – того самого, которое принадлежит мне согласно билету. Значит, его навели. И это сделал кто-то из поезда. Те, кто следили за мной на вокзале, никак не могли узнать номер моего места; железная дорога тщательно скрывает такую информацию, даже ГУБНИКИСу требуется санкция Мэра, чтобы достучаться до их мозгомпьютерных баз данных.

Киллер, несомненно, слышал дыхание девушки, но думал, что перед ним – Ходжа Наследи. Наверное, Олиель спала на боку, тщательно укрывшись одеялом. Потому убийца и спутал ее со мной. Или он собирался убить именно ее? Этого я не узнал.

Высунув голову из-под полки, я заметил, что усеянная шипами головка дубины взметнулась к потолку. Пытаясь помешать убийце, я схватил его за щиколотки и дернул на себя.

Магия исчезла так же внезапно, как и появилась. Злоумышленник крепко стукнулся затылком о краешек полки Натоли. И заорал, как кастрируемый мул.

Времени на «взятие языка» или же долгую борьбу на полу у меня не было. Я просто выскользнул из укрытия и выбил оружие из руки убийцы. Пнул его босой ногой куда-то в область гортани. Ушиб себе пальцы о твердый гоблинский подбородок. Ушел от удара ногой в грудь и поднял дубинку с пола.

Меня схватили за хвост, и я поблагодарил богов за то, что это не другой, детородный орган. Резкий разворот, и шипы вонзились зеленокожему в висок. Брызнул такой фонтан кровищи, что я ошарашенно остановился.

– Вытрись, – Натоли бросила мне полотенце из спального комплекта. – Ты напоминаешь пятнистого демона. Совсем не сексуально.

Кое-как приведя себя в порядок, я уселся над трупом убийцы. Веревки из его ранца по-прежнему тянулись к закрытой двери. Пришлось разобраться и отсоединить их. Далее я занялся непосредственно телом убитого.

Как и предполагалось, у него не обнаружилось ни документов, ни мозгомпьютера. Совершенно ничего, что подарило бы мне какую-нибудь зацепку.

За окнами взошла четвертая, самая яркая луна – Золотая Амальгама. Она осветила окровавленный пол и позволила мне удивиться.

Ранец наемника очень походил на маленький саквояж. Тот самый, с позолоченной брошкой. Именно его я видел у проходящего мимо клерка. Теперь понятно, почему веревки ведут не на крышу, а к соседнему купе. Интересно, там все спят? Или мертвы?

На звуки борьбы к нам никто не пришел: ни из купе убийцы, ни из коридора. Это наталкивало на мысль, что вокруг задействована мощная магия. Несомненно – дело загребущих ручонок Гильдии.

– Странно, – пробормотал я, ощупывая убитого. – Тот мужик показался мне оборотнем, а не гоблином.

Пальцы наткнулись на грубый шов под кадыком зеленокожего. Что-то щелкнуло, и лицо убийцы расплавленным оловом отекло на рубашку. Теперь мне стало ясно.

– Маска! – торжествующе воскликнул я, отряхивая пальцы.

На полу валялся тот самый тип, которого я видел на вокзале Вопел-Крик.

И все же интересно, за кем пришел этот уродец мелкого пошиба? За мной, или все же к Олиель?

– Что случилось? – спросила сестра моей ночной возлюбленной, приподнимаясь на полке. – Боги!

Ее взгляд был направлен на медленно стынущее тело.

Натоли перебралась к сестрице и все ей рассказала.

– Ты даже не представляешь, – закончила она, – наш детектив уже во второй раз спасает наши жизни!

– Ты почему голая? – ехидно спросила Олиель. – Таким образом отблагодарила нашего спасителя?

Натоли замешкалась, ее лицо залила густая краска.

– Ну что ж, – намеренно угрожающим тоном проговорила Олиель. – Придется и мне внести свою лепту в благодарствие.

Ночная рубашка, уже вторая по счету за эту ночь, скользнула вниз. Тело средней госпожи бель-ал Сепио оказалось не менее привлекательным, чем тело ее сестры.

– Эй, ты чего? – испугалась Натоли, когда сестренка бросилась на меня и повалила на постель. – Имей совесть! Он – мой!

– Ну мы же сестры, – улыбнулась Олиель. – Поделимся как-нибудь.

– Ну ладно…

Мое изумление сменилось восторгом. Даже в лучших грезах я не придумал бы более занятного времяпрепровождения.

– Подождите, девочки, – пробормотал я, неловко освобождаясь из их объятий. – Позвольте выбросить труп.

А дальше было что-то невообразимое. Такое, о чем так сладко рассказывать в мужской компании, и что крайне трудно описать на бумаге. Стоны, ахи, даже парочка воплей. И три хвоста переплетались в тугой узелок: два беличьих и один лисий. И замечательные груди по обе стороны лица, и мягкие попки, и замечательные бедра. А еще…

– Наш милый лис, – шептали девушки. А я уплывал куда-то вдаль на пламенной гондоле восхитительного секса.

Поезд безнадежно опаздывал. Усыпленные десятью валлами из моего кошелька, машинисты сдерживали бастарка, сколько могли.

Военный полигон показался лишь под утро. И целую ночь мы с девушками предавались низменным плотским утехам. Когда железнодорожная станция внезапно возникла на фоне ночного неба, мы с сестричками горячо распрощались. Еще один разок.

Девушки всхлипывали, когда я выносил из вагона их багаж. Исписали целых четыре салфетки своими контактами мозгомпьютеров, адресами университетских кафедр, кампусов и общежитий. А потом живовоз покинул станцию и выехал на просторы пустоши. Машинисты спешили. Деньги деньгами, а нагоняй от руководства получать не хотели.

Я махал дрожащей рукой, пока девчонки не скрылись из виду. И рухнул без сил на ближайшую полку. Чувствовал себя так, будто разгрузил не менее десяти вагонов чесночного спрэда. Все ныло и болело. Под бельем образовалась припухлость и жгла, словно свежий волдырь. Мускулы сводило судорогой, щеки подрагивали от нервного тика, глаза закатывались и явно желали спрятаться куда-то в глубины черепа.

– У секса есть и минусы, – слабым голоском пропищал я и канул в блаженные сны.

Мне грезились коричневые соски, приоткрытые рты, рыжие хвостики и много чего другого. И кто бы подумал, что воображение сыграет со мной злую шутку? Лучше бы не видеть этих грез – в тот момент я воспринимал их как кошмары.

Перегруженные мозги работали в нужном направлении даже во сне. Произошедшие за последнее время неприятности и неопределенности выстраивались в цепочку. Вернее, пытались построиться. Я вспоминал обо всем, имеющим отношение к делу бель-ал Сепио. Даже отбросил все факты о злокозненной деятельности графа-наркоторговца.