Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского

Человек этот лет тридцати - тридцати-пяти сидел на бордюре напротив магазина "Золотое перо" и мычал. Рядом стояла бутылка, из которой он периодически отхлебывал. Хлебнет, значит, помычит.

- Этот стон у нас песней зовется, - сказал Новиков, присаживаясь рядом.

- Ыгы, - отозвался человек. - Меня Вадик зовут. Тебе разве друг не нужен?

Вот оно - настоящее искусство. Посмотрел рекламу и говорит теперь совсем как симпатичный дураковатый баскетболист Вадик, который рекламирует сотовую связь. Значит, взяло за живое, проняло, стало быть это и есть истинное искусство.

- Конечно, нужен, - сказал Новиков. - Давай в знак дружбы штанами махнемся?

- Давай, - согласился "Вадик", безропотно раздеваясь.

Джинсы его оказались впору. Это ж надо, во втором часу ночи в центре Москвы найти такого альтруиста, который без мордобоя уступит свои портки.

- Компенсация, - сказал Новиков, сунув ему в руку тысячу.

- Ну, зачем же? - обиделся "Вадик". - У меня их знаешь сколько? Вернее, теперь у тебя, друг. Поройся-ка в карманах.

Действительно, джинсы "Вадика" были набиты крупными купюрами. Просто-таки редкостный альтруизм.

- Гонорар, - объяснил интеллигент, вновь усаживаясь на бордюр. - Ты вот думаешь - я дебил? Нет, просто я написал текст для ролика, а теперь его озвучиваю. Ты думаешь, Вадик дебил? Нет, он озвучивает текст, который написал я. Я, друг, за какую-то вшивую рекламку получаю больше, чем за книгу. Сижу вот обмываю удачу. Песню пою.

- Так ты, друг, писатель? - сказал Новиков, выгребая деньги из карманов и насильно впихивая их в бывшие свои джинсы.

- Эге, - ответил "Вадик", не сопротивляясь. - Я довольно известный дурак и писатель. В смысле наоборот.

- А о чем песня?

- Ария Ленского, - ответил интеллигент. - Ты, друг, не знаешь арию Ленского?

- - А где же ты живешь? - спросил Новиков, понимая, что "Вадика" здесь оставлять нельзя.

- Я заблудился, - ответил интеллигент и вдруг всхлипнул. - Я живу в доме номер 2, что в Хоромном тупике, он же дом номер 6 по Боярскому переулку, но всё время промахиваюсь. Хоть тресни.

Как оказалось, он кружил по следующему маршруту: Мясницкий проезд, Большой Козловский и далее Боярский переулок. Мужика зациклило, и он никак не мог найти арку со стороны Хоромного тупика, более наглядно - Садового Кольца, всё его после Боярского переулка разворачивало влево к метро "Красные Ворота" и следом в Мясницкий проезд.

Найти арку в доме номер 2/6 в Хоромном тупике оказалось делом плевым, достаточно было лишь, обогнув дом номер 6, свернуть направо. Всё это время интеллигент, держа бутылку на отлете, отчаянно перевирая, молотил что-то из Баркова, но, оказавшись в родном дворе, вдруг разоткровенничался и поведал Новикову жуткую тайну о том, что его школьный товарищ Герман Штольц держит в большом страхе и напряжении весь Красносельский район.

- Ты к чему клонишь, дружок? - ласково спросил его Новиков.

- Могу познакомить, - сказал интеллигент. - Он тебе понравится. Пшли?

- Куда? - Новиков хотел добавить "горе луковое", но не добавил.

- Я же вижу, тебе идти некуда, - сказал интеллигент. - Ты ко мне по-человечески, и я к тебе по-человечески. Пшли?

- Ну, пошли, пошли, - согласился Новиков, которому терять было нечего.

Герман Штольц, оказавшийся соседом интеллигента по лестничной площадке, не спал, открыл почти тут же. Был он изрядных размеров, лыс, красноморд, одет в легкие бриджи, над которыми внушительно навис белый, поросший рыжими волосами живот. На груди его волосы сплелись в большую рыжую мочалку.

- Что, Евгеша? - густым басом, живо напомнившим Новикову бас Рубинова, сказал Штольц. - Не спится?

Повел заплывшими глазками на Новикова, ощупал тяжелым взглядом, теперь уже заставив вспомнить дикого кабана, усмехнулся и произнес:

- Ты зачем мента привел?

- Не спится, - запоздало ответил длинный Евгений. - Это не мент. Ты ведь не мент, друг?

- Не мент, - подтвердил Новиков. - Я потому не мент, что меня менты ищут.

- Так я тебе, шакалу, и поверил, - беззлобно сказал Штольц. - В преф рубишь?

- Как же не рубить, - отозвался Новиков, которого еще в Боярском переулке начало клонить в сон. - Только покемарить бы.

- Шакал и есть, - хмыкнул Штольц. - Настоящий хищник охотится ночью, а кемарит днем. Понимаешь? Ладно, проходи, выпьешь, поклюешь колбаски - оно и отпустит. Ну, а если уж совсем невмоготу, на половичке вон под дверью покемаришь. Ты, Евгений, домой или еще примешь?

- Еще приму, - ответил длинный.

- Тогда лучше топай домой, примешь завтра.

Глава 2. Играем на интерес

Квартира Штольца была огромна, как ипподром, и имела не меньше десяти комнат, то есть в смысле московского жилья широко известный в узких кругах Герман Штольц переплюнул просто широко известного Филиппа Киркорова.

В иных комнатах, судя по храпу, спали, в иных же, откуда доносился писк-визг, кипела ночная жизнь. Стены в доме были толстые, музыка не гремела, так что Штольц соседей не донимал.

Помещение, в которое Новикова провел новый знакомый, было изысканно обставлено, имело вдоль стены сверкающий бар с полуголой барменшей и несколько столов: два бильярдных, два игровых под зеленым сукном, над которыми нависли низкие абажуры, и несколько обычных, обеденных.

Горел один абажур, освещая трех угрюмоватых типов с обнаженными торсами, колоду карт и стопку долларов на зеленом сукне. На стопке лежал массивный золотой перстень, то есть кто-то из джентльменов продувался в прах.

- Как видишь, один спёкся, - сказал Штольц Новикову. - Как вылетит, займешь его место, а пока можешь потренироваться в баре. Кстати, предъяви документы или что у тебя там.

- Ложи чемодан на стол, - приказал один из угрюмых - жилистый, загорелый, с наколкой на плече. - И чтоб ручонки всегда видели.

- Ростик, давай жить культурно, - поморщившись, сказал Штольц. - Надо говорить не ложи, а положи.

- Цацкаться еще, - проворчал Ростик.

Поставив дипломат на стол, Новиков вынул свой паспорт, а потом, поколебавшись, и удостоверение. Всё равно ведь обыщут.

- Всё выворачивай, - скомандовал Ростик.

- Не гони лошадей, - сказал ему Штольц и жестом показал Новикову, что выворачивать не надо.

Взял со стола документы, вначале посмотрел паспорт, удовлетворенно кивнул, перешел к удостоверению и уголки его рта неудержимо поползли к ушам.

- Ну, ты, Андрюха, даешь, - сказал он, щерясь. - Это что - настоящее?

- Настоящее-то оно настоящее, но от ментов приходится бегать, - туманно ответил Новиков.

- Если липа, то хорошая, - одобрил Штольц. - А если нет, то пеняй на себя. Мы ведь проверим.

- Я в розыске, мужики, - сказал Новиков. - Кроме того, мой труп в Гусятниковом переулке сейчас исследуют менты. Я ведь еще и следователь Сергеев.

- Чем докажешь? - невозмутимо спросил один из угрюмых - квадратный качок с круглой башкой и оттопыренными ушами. Нулевая стрижка была ему противопоказана, но мода есть мода.