Станислав Птаха - Городская магия

Прокопеня потянулся за телефоном, с намерением вызвать милицию.

— Да подожди… Ты какого числа приехал?

— Пятнадцатого, вчера, то есть, наверное, уже позавчера.

— А какой-нибудь договор на аренду этого жилища заключал?

— Нет, бабка просто дала мне ключ и сказала адрес…

— Вот и славно, мы тебя сейчас 15 числом и поселим в гостинице «Ясень», у нашей общественной организации там номер снят считай пожизненно. Так что если надо — сто человек подтвердят, что ты в ней дневал и ночевал! И про весь этого трупака знать не знаешь, ведать не ведаешь. И пусть тут менты усердствуют…

Он встал, решительно вышел на кухню, заткнул пробкой раковину и открыл воду во весь напор, потом проделал то же самое в ванной.

— Я такое видел в детском фильме. Хотя тут конечно 5-й этаж… — как всегда неуместно прокомментировал Ал и носовым платком стал протирать дверные ручки.

— Доктор, возьмите свои вещи, я имею виду действительно, что для вас ценны, — Ал серьезно посмотрел на Прокопеню, который инстинктивно потянулся за кейсом (других вещей у него просто не было), аккуратно сложил в него кухонный нож, которым Ал обдирал скотч с мумии и резиновые перчатки.

Они вышли из квартиры и расположились в джипе, потому что Ал, как настоящий бюрократ, настаивал на том, что бы дождаться приезда милиции. Действительно чрез некоторое время в доме загорелись окна, раздались шум, в подъезд вошло несколько помятых мужиков с инструментами слесарей в руках. Шум усилился. И, наконец, к дому подкатил старенький милицейский УАЗик. Сидевший на водительском месте Ал удовлетворенно кивнул и поинтересовался:

— Куда теперь?

— Надо бы выяснить, что это за такая бабушка — волшебница, есть ли она в живой природе. И если есть, — Сергеич счастливо улыбнулся, — то я даже представлю себе эти заголовки в газетах — «Ваш кандидат Звягин на службе мракобесия» или «Сатанист баллотируется в Думу». Как тебе такая предвыборная акция?

— Ты талантливый стратег, — восхитился Ал, — и как мы сможем узнать про эту бабушку?

— Да элементарно. Мы попросим помочь Костанеду.

Снова услышав это имя Прокопеня тихо застонал, зажмурил глаза и ещё раз попытался проснуться, а потом понял, что эта ночь уже никогда не закончится.

— А где он может быть? Ведь сейчас же около трех часов ночи, точнее, — Ал посмотрел на какие-то необычные полупрозрачные механические часы на руке, 2:52.

— Да что тут особо думать? Его Монаков в «Лотосе» ещё с ужина осеменяет… так что поехали в «Лотос», — Сергеич, как обычно, продемонстрировал сверхъестественную осведомленность.

Всегда бесстрастное лицо Ала, вытянулось и он чуть ли не рот открыл от удивления:

— Монаков — гомосексуалист?

Сергеич на секунду задумался:

— Костик? Да вроде нет — с чего ты взял? Он у нас как раз наоборот легендарный юбколюб.

— Ты же сам это только что сказал что он осеменяет Кастанеду, — Ал все ещё не мог успокоиться.

Сергеич и Прокопеня дружно рассмеялись.

— Да уж Ал, не тому тебя видно учила бабушка-графиня. Ну, это просто так говорят…

Ал тут же вернулся к своей обычной беспристрастной манере, и вознамерился восполнить лингвистический пробел в знании русского языка.

— И что подразумевают, когда так говорят?

— Что они пьют водку и разговаривают о делах, — максимально доходчиво пояснил Сергеич.

— Вот ты посмотри на себя! Ты же нормальный человек. Совершеннолетний! Вменяемый! Далось тебе эта прокурорское кресло. Ну, зачем тебе этот гадюшник. Это же серпентарий! У тебя разовьется преждевременная импотенция в нашей прокуратуре! Вот поверь мне — старому и больному. А суд — это же другое дело! Почтенные будни и достойная трудовая пенсия!

Действительно, Монаков именно пил водку и разговаривал, причем очень громко и эмоционально, с рыжеватым парнем в полурасстегнутой казенной рубашке, не менее казенный черный китель и галстук висели рядом на стуле — видимо содержательный разговор и сопутствующий ему ужин продолжались уже достаточно давно. Увидав компанию, Монаков обрадовался, стал махать официанту и придвигать не достающие стулья. Как радушный хозяин он представил друг другу Прокопеню и своего собеседника:

— Вот — доктор наук Прокопеня.

— Игорь Николаевич, — уточнил Прокопеня, — только я не доктор, а всего лишь кандидат, кандидат медицинских наук.

— А это — Кастанеда, — вся компания несколько секунд наслаждалась произведенным эффектом.

— Сан Саныч, — парень слегка поклонился и пожал Прокопени руку, — только я не Карлос. Я вообще Кастаньеда на самом деле. Вот, — он вынул из пиджака и продемонстрировал новому знакомому служебное удостоверение, постучав по мягкому знаку. «Кастаньеда Александр Александрович, старший следователь Н-ской областной прокуратуры…» успел прочитать часть текста Прокопеня. Он испытал некоторое облегчение, и даже начал мечтать о том, что бы все остальные события сегодняшнего дня завершились так же просто и буднично.

— Фамилию, как Родину-мать — не выбирают! — сказал гордо Сан Саныч.

— Не то, что работу или жену, — продолжал гнуть вою линию Монаков, — так выпьем за правильный выбор, когда мы можем выбирать!

Уставший и голодный Прокопеня с радостью последовал призыву, и испытал некоторое почти забытое умиротворение.

— Ты Костя, настоящий депутат, — я только за тебя голосовать буду, расчувствовался Кастаньеда и через стол пожал Манкову руку.

— Будешь за меня голосовать, Звягин тебя закопает, пылью присыплет и ещё ножкой сверху притопчет, — умерил избирательский пыл молодого коллеги Монаков.

— Если только до этого Сан Саныч его сам в наручниках не проведет по длинным коридорам… — серьезно сказал Сергеич.

— За коррупцию??? Здорово было бы… — размечтался Кастаньеда, мысленно примеряя свою экзотическую фамилию к табличке на прокурорском кабинете, — что есть варианты? — он выжидательно посмотрел на Сергеича.

— Слушай, Сан Саныч, вот как бы заяснить, что за такая у нас баба Дуся бабушка Дарья — Дарья Викентьевна, — народная целительница объявилась?

— Кто-то приболел? — осведомился Костаньеда, и, взяв из рук Прокопени бланк с витиеватым заголовком, надел очки в круглой оправе «а-ля Джон Ленон», отошел от стола. Оставшись без объекта воспитания, Монаков весь свой нерастраченный предвыборный пафос обрушила на Ала:

— Ал, вот хороший ты мужик, и говоришь, бабка у тебя русская, ещё и из дворян — ну прости меня за прямоту, ведешь себя как недобитый международный исламский террорист — ваххабит или того хуже кришнаит какой-нибудь! Я имею ввиду — что водку не пьешь! Вот раньше говаривали, кто не пьет — тот анонимщик!

Ал, не стал выяснять кто такой анонимщик, досадливо поморщился, вздохнул, и залпом выпил рюмку, видимо сегодняшние стрессы тоже не прошли для него даром, потому что сразу же за ней он выпил ещё одну. К их столу подсели несколько серьезных и солидных мужчин — все они видимо были хорошо знакомы между собой, завязалась общая беседа…