Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

— Плохо слышно!

— О, это совершенно поправимо. Я дам тебе один старинный рецепт. Тоже можешь записать! В общем, все просто — берешь спичку. Наматываешь ватку. Записал? Молодец. А затем круговыми движениями — сначала в правом ухе, потом в левом. Потом опять в правом…

— Борисова! — Вовка с трудом подавлял приступ смеха. — Я из-за тебя порезался!

— Ох-ох, Боже мой! Надеюсь, ты не перерезал себе горло своим «Жиллеттом». Телефон проверь.

— Да записал, — Вовка послушно повторил. — Люб, я…

— Ладно, поблагодаришь потом.

В трубке запищали короткие гудки. Вовка присел на край ванны, хохотнул последний раз — и вдруг ясно ощутил приближение к своей жизни новой Сказки.

Стас и Вовка разместились на вращающихся мягких стульях. Напротив, через стол, сидела Светлана — миловидная молодая женщина, источающая ту неповторимую положительную энергию, на которую способны только полные дамы, хорошо знающие цену своему обаянию. Пока она колдовала над компьютером, листала какие-то справочники, просматривала распечатки, Вовка не мог оторвать от нее взгляд, как трудно отвести глаза от огня в камине. Пальцы Светланы элегически парили над клавишами компьютера. Казалось, еще мгновение, и комната наполнится мелодиями Аренского или Массне.

Но ничего подобного не произошло — вместо божественных созвучий компьютер вдруг издал какой-то совсем уж похабный писк, а Светлана улыбнулась знаменитой улыбкой Джоконды.

— Прекрасно… — удовлетворенно произнесла она. Как раз то, что нам с вами нужно.

— А что нам с вами нужно? — спросил Вовка.

— Нам с вами нужен недорогой перелет непосредственно до Венеции. Чтобы не связывать вас с пересадками в Кишиневе и Вене, а потом еще и с итальянской железной дорогой. И такой перелет я вам нашла. Даже с «некурящими» местами рядом.

— Здорово… — сказал Стас.

— Да, здорово, — ответила Светлана. — Тем более что мест сейчас вообще-то нет — сами понимаете, разгар туристического сезона.

— Волшебница… — улыбнулся Вовка.

— Нет… — согласилась она. — Просто у нашей компании свои каналы бронирования билетов. Поэтому наши клиенты всегда в выигрыше. Так… теперь гостиница.

Вновь, уже в ритме тарантеллы, защелкали клавиши. Грядущая поездка собиралась под пальцами Светланы, словно пазл, заполнялась воздухом Венеции, криками чаек над Лагуной, видами дворцов в страстных и ревнивых объятиях темной воды и ни с чем не сравнимым ожиданием Чуда. Стас и Вовка переглянулись.

— Не обольщайся так, — сказал Стас, глядя, как вовкины губы расползаются в мечтательной улыбке. — Вкалывать нам придется от зари до зари.

— Ага. Учитывая то, что мы с тобой ни бум-бум в итальянском…

Рядом деловито вздыхал принтер — Светлана распечатывала полученные результаты.

— Не волнуйся… итальянская сторона предоставит нам помощь в лице самого профессора Сарачено.

— Да, генерал говорил…

— Готово, — деликатно перебила Светлана, протягивая распечатку. — Вылет послезавтра в девять утра, в аэропорту прилета вас встретит представитель итальянской турфирмы — нашего давнего партнера. Он организует трансфер в гостиницу «San Luca» и обеспечит размещение. Вот билет, вот паспорта…

— Уже с визами? — удивился Вовка.

Светлана взглянула на него удивленно.

— У нас свои люди в посольстве… — сказала она как о чем-то само собой разумеющемся.

— Нет, определенно волшебница!

Светлана согласно кивнула — таким небрежным кивком режиссер поощряет артиста самодеятельности, нашедшего интересную импровизацию.

Вскоре друзья прощались на платформе «Октябрьской»-радиальной, чтобы через несколько часов встретиться на Рижском вокзале. Стас поехал в спецхран какого-то архива с незнакомым Вовке названием, а Вовка отправился домой. Ему предстоял нелегкий разговор с добрыниной мамой.

— Татьяна Владимировна, здесь в холодильнике еды… — Вовка открыл дверцу, осмотрел запасы и, не найдя других слов для комментария, подвел итог: — Полно!

— Ага, завались! — восхитился из-под его локтя Добрыня, плотоядно оглядывая содержимое холодильника.

— Брысь! — сказала мать, оттаскивая сына за шиворот. — Вовочка, вы уж его простите. Да и меня заодно…

— Вовочка… — хихикнул стоящий за Добрыней Бурик.

— Будете издеваться — оставлю без йогурта! — Вовка достал из холодильника две белые коробочки и протянул их ребятам. — А ну, дуйте в мою комнату, нам с Татьяной Владимировной поговорить надо.

Добрыня по-хозяйски достал из кухонного шкафчика две чайные ложки. Сказав спасибо, мальчишки убежали отнюдь не в вовкину комнату, а в кабинет его отца.

— Володя, я, право… — заскулила Татьяна Владимировна.

— Тихо, тихо… Тсс… — Вовка приложил палец к губам. — Мы ведь с вами уже обо всем договорились. Правда?

— Да, конечно… Но… я так и не могу взять в толк, зачем вам все это нужно…

— Вся беда в том… — Вовка часто закивал и доверительно понизил голос, — что это больше не нужно никому. Только вам, мне и Стасу. У нас совершенно неожиданно появилась возможность помочь вам и Добрыне. А возможность помочь — это ведь награда, особая милость. Остальное не имеет значения.

— Да, но… Я ведь, наверное, должна вам за жилье и за… — она кивнула в сторону холодильника.

— Татьяна Владимировна! — произнес Вовка с интонацией провинциального трагика и на всякий случай вытаращил глаза. — Квартирный вопрос мы с вами даже обсуждать не будем — он еще при Булгакове москвичей испортил. А это, — вдохновенно продолжал он, ласково поглаживая бежевый бок холодильника, — все равно нас из Венеции не дождется. У йогуртов срок хранения ограничен даже в холодильнике. Да и всему остальному грех в морозильнике куковать… И вообще, не сидеть же детям голодными! Короче, это тоже не обсуждается. Ключи висят возле двери на носу индонезийской маски — очень комично получилось, пойдемте, покажу…

Последняя реплика донеслась уже из коридора. Татьяна Владимировна благодарно вздохнула и поплелась вслед за стремительно удалившимся в прихожую Вовкой.

Мальчишки тем временем забрались с ногами на большой кожаный диван и принялись уплетать йогурт, с восторгом поглядывая по сторонам. Кабинет профессора Шубова был настоящим царством истории, археологии и вечного их спутника антиквариата. В отличие от вовкиной клетушки, где из мебели размещались только жесткая кровать, небольшой журнальный столик, музыкальный центр, телефон, давно не работающий барометр (стучи, не стучи — стрелка показывает «В. Сушь!») и бездарная репродукция Моны Лизы в пастельных тонах, выполненная вовкиной однокурсницей.

— Холодный, — сказал Добрыня. — Как мороженое, правда?

— Угу, — ответил Бурик. — У тебя какой?