Мэтт Рафф - Канализация, Газ & Электричество

Какая-то она была неправильная. Это сразу стало понятно. Кожа черная, на много тонов темнее, чем у Элдриджа — тот был цвета кофе с искусственными сливками; курчавые волосы средней длины, не заплетенные, не завязанные, вообще без какой-либо стандартной фабричной укладки, а растрепанные, как если бы она расчесывала их каждый день, а сегодня вдруг забыла. Одежда тоже неправильная. Люди, конечно, иногда выряжают своих Негров в диковинные костюмы, но уж работники библиотеки выбрали бы какую-нибудь консервативную домашнюю одежду, например ситцевое платье в цветочек или блузку с юбкой. Но не красные кеды на липучке, не широкие черные брюки и не такую же широкую жилетку без рукавов — да-да, без рукавов: ее голые плечи казались округлыми и нежными, словно настоящая плоть, плечо обхватывало золотое кольцо, а шею щекотали яркие сережки из попугаичьих перьев.

Неправильно. Совершенно неправильно.

Она шевелила губами. Кончиком пальца медленно поглаживала книги по корешку и шевелила губами, словно что-то бормотала про себя — этого Автоматические Слуги не делают. Потом Максвелл заметил, что на дальнем плече у нее сидит что-то пушистое, и понял, что она шепотом с ним разговаривает. Ручная крыса? Говорящая ручная крыса?

Он подошел ближе. Она потянулась за книгой, и Максвелл заметил, что на груди у нее нет бирки. Это все и решило.

— Где твой идентификационный знак? — требовательно спросил он. Она повернулась к нему; пушистый комочек на плече оказался все же не крысой — это был маленький бобер в очках и каске, и говорил он еще как.

— Серафина, желтая тревога, — произнес он.

Но Максвелл этого не услышал — он смотрел девушке в глаза.

Те были зеленые. Зеленые глаза на черном лице.

— Красная тревога, — предупредил бобер, застучав хвостом негритянке по спине. Она поднялась, расстегнула практически незаметный карман на жилетке, а Максвелл уже летел на нее. Нечто серебристое и проворное тяпнуло его за запястье. Острая боль словно пронзила всю руку, и ее закололо. Потом рука вяло обвисла.

Лоб у девушки блестел от пота — тоже непорядок.

— Ты меня не видел, — сказала она. — Ты меня вообще никогда не видел.

— Ага, блядь, не видел, — произнес Максвелл и снова рванулся к ней, в этот раз замахнувшись другой рукой. А она уже отвернулась и пошла прочь, но Максвелл догнал ее в три звучных прыжка на Электроноге. На этот раз его укусил бобер. То был не обезболивающий укольчик, скорее — как будто руку зажали тисками. Максвелл завопил и упал. Пикируя, он плечом сшиб книги с полки. «Иллюстрированная история порнографических фильмов», которую он спрятал там час назад, упала рядом и открылась. В результате Максвелл понял, что лежит на боку и лупится на пышную фигуру звезды фильмов для взрослых по имени Мэрилин Чемберс [74] Мэрилин Чемберс (Мэрилин Энн Бриггс, р. 1952) — американская порнозвезда, первая женщина, которая добилась такой работой богатства и славы. (которой сейчас за семьдесят, она живет в Сан-Луис-Обиспо, Калифорния, и получает пенсию как бывший социальный работник). Неэлектрическая негритянка с бобром на плече остановилась на безопасном расстоянии и на прощанье окинула Максвелла взглядом зеленых глаз.

— Ты меня не видел, — повторила она. А потом прошла сквозь стену и исчезла.

После этого Максвелл стал вести себя нелогично.

Бюджет Нью-Йоркской публичной библиотеки не предусматривал никаких тайных ходов, но вот как бывает, когда нанимаешь ирландских проектировщиков.

Во время взрыва в рождественскую ночь 2006 года, когда «Эмпайр-стэйт-билдинг» взлетел на воздух раскаленным шаром после попадания в него «Боинга-747», причальная мачта небоскреба ракетой взмыла ввысь и пронзила дирижабль «Си-эн-эн», который как раз оказался в нужном месте и смог заснять происшествие. Пилот держалась смело: непрерывно передавала видеосигнал в Центр «Си-эн-эн» в Атланте, ведя опускающийся дирижабль на север между небоскребами Пятой авеню и надеясь совершить аварийную посадку в Центральном парке. Но на 42-й улице налетел микрошторм, и газовый мешок окончательно лопнул, в результате чего пилот, гондола и причальная мачта грохнулись с высоты шесть сотен футов; последнее, что сняли фотокинопулеметы, — приближающийся крупный план изрисованного граффити каменного льва Публички.

Подумывали о том, чтобы для перестройки библиотеки нанять японцев. Мэр Уолдо Твитти считал, что японцы и так уже втайне владеют контрольным пакетом акций города, поэтому надо успеть сделать им как можно больше хорошего, прежде чем они официально захватят власть.

— Но погодите-ка, — сказал уполномоченный по делам библиотек и планированию семьи, изучив предварительную заявку лучшего токийского архитектора. — Вы мне скажите, когда мы переведем имеющиеся у нас деньги в иены и расплатимся за работу, сколько у нас останется на новые книги?

Бухгалтер мэра посчитала.

— Два доллара пятьдесят центов, — ответила она.

— Два доллара пятьдесят центов?! — завопил уполномоченный. — Да вы знаете, что можно купить на два с половиной доллара? Четверть книжонки в мягкой обложке, вот что!

Поэтому решили поддержать архитекторов из страны победнее — то есть из Соединенных Штатов. Бруклинская фирма «О'Донохью, Киллиан и Сни» предложила выполнить всю работу, включая само строительство, чуть меньше чем за пятую часть суммы, которую запрашивали японцы. И все было бы прекрасно, только вот детство Джози О'Донохью и Вирта Киллиана проходило в Ирландии, где они все время играли в секретных тоннелях под замком Бларни, и теперь они почему-то решили, что в новой публичной библиотеке тоже должен быть тайный ход.

— А зачем он? — спросил у них уполномоченный. — Я за это платить не хочу.

Они ответили, что решать, конечно, ему, но тайный ход все равно сделали. Пользуюсь одновременно и обычной, и метрической системой измерений, О'Донохью выкроила пространство, которого на чертежах видно не было, а Киллиан так курировал строительство, что даже прораб не заметил подвоха. Когда работы завершились, только самые хитрые библиотекари и постоянные посетители почувствовали, что внутренние размеры нового здания как-то не складываются; а Максвелл был настолько поглощен своими голыми, что никогда об этом и не задумывался.

Напротив, Моррис Каценштейн вычислил это, придя за третьей или четвертой книгой. Его родители работали в израильской службе безопасности «Шин Бет» [75] «Шин Бет» («Шабак») — израильская служба безопасности. , так что в их семейной истории значился не один раскрытый секрет. Моррис очень удивился и рассказал о своем открытии Фило Дюфрену, а Фило — своей дочери Серафине, так что теперь между стенами общественной библиотеки разгуливает Серафина Дюфрен с ДРУГом Бобром на плече и ДРУГом Белкой в кармане.