Дмитрий Колодан - Время Бармаглота

Вариантов у него немного. Вычислить следующую жертву и сыграть на опережение? Здесь Джеку не хватало данных. В преступлениях Плотника была система, свой извращенный смысл. Но разгадать эту систему еще никому не удалось.

Ясно, что под большей угрозой находятся те девушки, которых Джек якобы спас. Плотник наверняка попытается показать бессмысленность «устранений»: мол, рыпайся, не рыпайся, от судьбы не уйдешь. А значит, его можно подловить.

Однако из пяти возможных жертв Плотника известна лишь одна — героиня сегодняшних выпусков новостей. Благо у полиции хватило ума надавить на газетчиков, и фотографию девушки не опубликовали. Но ограничиться тем, что установить наблюдение и ждать, когда за ней придет Плотник, значит подписать приговор остальным. Джек на это пойти не мог. Ее нужно взять под охрану, но с этим справится и полиция.

Другой вариант — найти Человека-Устрицу. В игре минимум три игрока, и нужно знать всех. Три «устранения» за неделю не случайность. Человек-Устрица научился безошибочно определять моржей — задача, над которой полиция билась который год. А где моржи, там и Плотник… Распутывая клубок, главное — найти верную нитку.

В голове начал вырисовываться план. Сперва стоит наведаться в Город Устриц. Но одному туда лучше не лезть. Слишком легко свернуть не в тот проулок и утонуть. Нужен проводник. К счастью, Джек знал, где его найти.

Он встал и засунул руки в карманы. Утренний ветер зашуршал страницами оставленной на скамейке газеты. На самом деле, существовал еще один вариант — обратиться к Бармаглоту. Джек его даже не рассматривал.

Во-первых, морж толстый и грузный. В большом теле легче разместить детали и механизмы. Но это ненадежная примета.

Во-вторых, морж хорошо одет. Он предпочитает строгие костюмы и яркие галстуки, его ботинки начищены до блеска. Он пользуется дорогой туалетной водой. Костюм помогает скрыть нескладности фигуры, а парфюм перебивает запах машинного масла. Тоже ненадежная примета.

В-третьих, морж не моргает. Никогда. Но, чтобы это заметить, нужно смотреть ему прямо в глаза. Ни один морж не позволит этого сделать.

В-четвертых — жужжание механизмов. Если прислушаться, можно различить тихий звук, с которым трутся друг о друга шестеренки. Так же назойливо жужжит муха в соседней комнате. Поэтому морж говорит много и громко.

И, в-пятых, морж охотится на женщин. Он знает тысячу способов, как добиться их благосклонности. Морж обаятелен, ухожен и остроумен. Он умеет казаться беззащитным. Морж легко поддержит любую беседу: о женских туфлях, о дворцовых сплетнях, о брюссельской капусте. У него много денег, и он не скупится на подарки. Он дьявольски настойчив… Некоторые женщины, помоложе и поглупее, попадаются на эти уловки. Потому моржа часто можно встретить в обществе одной, двух, а иногда и трех дам. Но и это ненадежная примета.

Рассказывают, одна женщина решила, что ее муж — морж. Он был толстый и грузный, каждую неделю покупал себе новый галстук, а когда он храпел, из груди доносилось жужжание. И он не смотрел ей в глаза. По вторникам и четвергам он приходил домой очень поздно, а один раз жена нашла на одежде длинный черный волос. Приметы были налицо.

Однажды ночью жена взяла из кладовки молоток и проломила мужу череп. Правда, пришлось ударить пять или шесть раз, чтобы он замолчал. Потом она перетащила тело в ванную и залила лизолом.

Поймали ее, когда она принесла залитое кровью белье в прачечную. Приемщик позвонил куда следует. Тем же вечером к женщине пришли два констебля — хотели задать несколько вопросов. Они и нашли тело, которое как раз начало растворяться.

Когда женщину уводили, она отбивалась и вопила на всю улицу. До самого конца верила, что ее муж — морж.

— КОНЕЧНАЯ!! — от вопля кондуктора в вагоне задрожали стекла. — Приехали, выходим…

Двери трамвая с шипением открылись. Кондуктор снова заорал:

— КОНЕЧНАЯ! ВЫХОДИМ!

Кроме Джека, пассажиров в трамвае не было, но кондуктора это не смутило. Он поправил съехавшую на затылок фуражку.

— Я долго буду ждать? Знаете, во что нам обходится минута простоя?

— Д-догадываюсь. — Джек поскорее вышел на улицу.

Это была окраина города, район заброшенных фабрик, пустырей и подпольных сыроварен, на которых работали селениты. В стороне от трамвайной остановки стояли деревянные столы, за которыми бывшие лунные жители резались в карты, попивая прокисшее молоко.

Когда Джек вышел из трамвая, селениты разом повернулись и застонали. Их вытянутые лица были так тоскливы и печальны, что Джеку стало неуютно. В огромных глазах блестели слезы. Один из селенитов разразился бурными рыданиями, вырывая из головы пучки жидких волос.

Джек всегда чувствовал себя неловко, встречая лунных жителей. Он не знал никого, кто выглядел бы более жалко. Каждый селенит был отмечен увечьем: безумный парад выбитых глаз, вывернутых конечностей, расколотых голов, скрепленных скобами… Падение с неба не проходит бесследно.

Одевались они абы как, будто не видели смысла в одежде. Для селенита ничего не стоило надеть рубашку задом наперед, шляпу наизнанку и всего один ботинок не на ту ногу. Считается, что так у лунных жителей проявляется тоска по утерянной родине. Каждую ночь они видят ее, катящуюся по небу, и ничего не могут поделать. Но Джек подозревал, истинная причина в том, что никто не объяснил им, как одеваться правильно. Все потому что, стоит пообщаться с селенитом пару минут, тебя охватывает волна такой меланхолии, что хоть в петлю лезь. Прецеденты имели место.

Селениты, всхлипывая, смотрели на Джека. Ни с того ни сего вспомнился дом — не на дереве, а настоящий. Тяжелая люстра, купленная на распродаже, занавески в шотландскую клетку, Джил, стоящая у окна… Джек прибавил шагу.

Он шел по лабиринту из бетонных заборов и проржавевших ангаров. От сильного сырного духа слезились глаза. Страшно подумать, что творилось на Луне. К счастью, вскоре Джек вышел на заросший сорняками пустырь и смог вдохнуть свободно. Ветер донес мелодичный перезвон.

Дом стоял посреди пустыря — двухэтажный особняк в колониальном стиле. Здание заваливалось набок, как корабль с пробоиной в борту. Крыльцо покосилось, в черепичной крыше зияли огромные дыры. Но все терялось на фоне сада.

Перед особняком росло десятка два корявых яблонь и вишен. Когда-то давно деревья сразила неведомая болезнь. Они усохли, стволы покрыл белесый налет, но хозяин особняка не стал их вырубать. На ветвях вместо плодов и листьев он развесил бубенцы, колокольчики, гонги всех размеров и видов. Ветви ломались, не выдерживая веса, и болтались на сухих ошметках коры. Но при малейшем ветерке колокольчики начинали перезванивать, пока не поднимался такой шум, что в округе разлетались все птицы.