Андреас Эшбах - Солнечная станция

Болело каждое мышечное волокно в моем теле, каждый нерв. Сердце колотилось, как паровой молот, я глох от звука собственного дыхания и обливался потом — вентилятор кондиционера в скафандре крутился, как сумасшедший, и тихо подвывал. Иллюминатор скафандра покрылся каплями воды. А ведь производитель гарантировал, что этого не случится ни при каких условиях — я читал документацию. Если выживу — подам на него жалобу.

Внезапно я услышал щелчки в своих наушниках, а затем раздался спокойный, холодный, как свет далеких звезд, голос Халида:

— Леонард? Я знаю, что это вы, и знаю, что у вас нет оружия.

Казалось, он пытается загипнотизировать меня своим бархатным, бесстрастным голосом.

Наверняка на Земле он имел большой успех у женщин.

— Леонард, вы ведь понимаете, что у вас нет ни одного шанса. Рано или поздно я застрелю вас.

Я полз от балки к балке, а он гнался за мной.

— Я знаю, почему вы полезли сюда, Леонард. Речь идет о вашем сыне, не так ли? Вам наплевать и на станцию, и на священную войну, для вас важен только ваш сын. Это правда?

Да, Халид. Это правда.

Мы были уже над Восточной Африкой.

— И вы думаете, что можете спасти его? Но вы ошибаетесь, Леонард. Никто не мог спасти Хиросиму и Нагасаки, никто не спасет Мекку и вашего сына.

Может быть, он ожидал, что после этих слов я брошусь на него. Однако случилось нечто другое. Я наконец добрался туда, куда стремился, и дернул за нужный рычаг. Под платформой заработал, набирая обороты, могучий мотор. Передатчик энергии неожиданно повернулся вокруг оси, и край антенны ударил Халида в грудь. От неожиданности он взмахнул руками и упал на платформу. Револьвер вылетел из перчатки его скафандра, стукнулся о балку, срикошетил и полетел вниз.

В невесомости нет ускорения свободного падения, а импульс, полученный револьвером при ударе, был не слишком велик, поэтому револьвер падал неторопливо, как в замедленной киносъемке. Я рванулся к краю платформы. В ушах звенел крик Халида.

Стиснув зубы, я ухватился правой рукой за балку и переместился еще на полметра. Еще немного, еще... Моя жизнь и смерть, жизнь и смерть Халида, жизнь и смерть миллионов людей, жизнь и смерть Нейла — все зависело от этого проклятого куска металла, который равнодушно плыл навстречу звездам. От нескольких сантиметров, которые разделяли мою протянутую руку и оружие. Я не мог, я просто не имел права его упустить.

Страшный удар внезапно обрушился на мою спину и едва не вышиб весь воздух из легких. В первые секунды я просто не мог понять, что происходит — налетел ли на меня локомотив или меня топчет разъяренный бык. Однако никакой мистики — это был всего-навсего мой старый приятель Халид. Он сжимал мою грудь ногами и одновременно сам пытался поймать револьвер.

Я подался вперед, пытаясь выпрямиться и скинуть его со своей спины, но Халид был силен, как медведь, и цепок, как клещ. Его перчатка коснулась рукояти револьвера, и вопль торжества едва не разорвал наушники моего шлема.

В этот момент я отпустил балку и что было сил дернул его за ноги. Халиду пришлось вцепиться обеими руками в платформу, и револьвер беспрепятственно продолжил свой полет в мировое пространство. Мой шлем гудел от неиссякаемого потока арабских ругательств и проклятий.

Однако Халид не стал долго сожалеть об утраченных возможностях. Он тут же снова вцепился в меня, собираясь, очевидно, свернуть мне шею голыми руками. Это ему почти удалось — и все же лишь почти. Ткань комбинезона, способная выдержать удары микрометеоритов, выдержала и хватку халидовых лап. Тогда он принялся молотить кулаком по иллюминатору моего шлема. Я оттолкнулся ногами от своей опоры, подлетел на полметра вверх и ухватился за шланг подачи кислорода на скафандре Халида. Он снова взревел, схватил меня за плечи и принялся бить о край платформы.

Спору нет, Халид был силен и неутомим. Однако одно неоспоримое преимущество у меня было — Халид никогда не занимался сексом в невесомости, а потому его координации было далеко до моей. Он не умел точно определять траекторию своего тела в трехмерном пространстве, он не мог рассчитывать своих движений. Я вновь оттолкнулся от платформы, придерживаясь за нее свободной рукой, вскочил на арматуру и снова оказался над Халидом. Прежде чем он понял, что происходит, я заломил ему руку за спину и надавил коленом на шею. Он снова завопил от ярости — и его крик доставил мне не меньше наслаждения, чем стоны и лепет Ёсико. Он пытался сбросить меня, но я только подпрыгивал и вновь приземлялся на платформу. И я тянул на себя кислородный шланг, тянул изо всех сил, пытаясь вырвать его из гнезда. Перед своим мысленным взором я видел Нейла, Обу, Ямамото, Ивабути. Я тянул, я изо всех сил тянул этот проклятый шланг, но все было бесполезно. Японские скафандры оказались выше всяких похвал, черт их побери! Станция меж тем неспешно проплывала над Красным морем. Думать в этой ситуации было не слишком уместно, но одна мысль все же пришла мне в голову. Совершенно не обязательно убивать Халида. Достаточно просто удерживать его на месте во время нашего прохождения над Меккой. Тогда мне удастся сорвать план Абу Мухамеда, и все будет в порядке. Никаких чудес, никакого разрушения Священного города. Следовательно, оставались сущие пустяки.

В этот момент Халид внезапно перестал отбиваться. Его правая, свободная рука скользнула к груди, туда, где висела сумка, потом вернулась назад. Я увидел то, что он сжимал в своей перчатке, и кровь застыла в моих жилах. Да что там кровь! Меня захлестнула такая волна ужаса, что мой желудок едва не вывернулся наружу. Со мною все было кончено. Может быть, мне удастся защитить Мекку, может быть, я спасу своего сына, но я сам уже мертвец.

Свет далеких звезд отражался от начищенного сверкающего лезвия ножа в руке Халида.

Прежде, чем еще что-то подумать, я отпустил своего противника и отскочил назад, а он потянулся за мной, поднимая нож над головой. Теперь он гнался за мной по платформе, а я отступал, огибая передатчик. Раз за разом Халид делал выпад, пытаясь достать меня клинком, и раз за разом я уклонялся, прячась за балками, которые соединяли передатчик и платформу. В правой руке пульсировала боль, медленно перетекая на шею и затылок. Это был танец между жизнью и смертью, и я не верил, что мне удастся выжить.

Скафандр — это всего лишь воздушный шарик с плотными стенками, пригнанный по фигуре. Стоит проколоть его хотя бы один раз, и смерть находящегося в нем человека будет делом нескольких секунд. Дело даже не в потере воздуха, и не в удушье — до этого дело не дойдет. От падения давления кровь немедленно вскипит в жилах, закупорит все сосуды, глазные яблоки лопнут, а легкие будут буквально разорваны воздухом. Я был истощен и ранами, и дракой, а Халид полон сил. Так что шансов у меня не было.