Сергей Лексутов - Ефрейтор Икс [СИ]

Тут пришел официант, притащил напитки, и скудные закуски. Димыч тоже предпочитал американский стиль; то есть добиваться максимального успеха, минимальными средствами. А потому официант притащил бутылку водки и много-много пива.

Посидеть и душевно пообщаться не удалось — они безобразно надрались. Потому как Павлу поскорее хотелось забыть жалобный голосок Оксаны, а у Димыча тоже явно скребли на душе даже не кошки, а целые тигры.

На сей раз, Павел контролировал сознание, чтобы не отключиться, как в прошлый раз, но все равно, кое-какие куски исчезали безвозвратно. Как выходили из кафе, он не помнил, — может, опять, кого под стол запихал, — вдруг обнаружил себя посреди какого-то скверика. Рядом стоял Димыч, и, потрясая пистолетом, орал:

— Козлы позорные! Ну, выходите все! Да мы с Пашкой вдвоем, всех ваших бойцов положим голыми руками!..

Накликал беду; откуда ни возьмись, вдруг вырулил милицейский "Уаз", из него выпрыгнул странно знакомый капитан, проговорил, приглядываясь:

— Чего шумим, граждане?

У Димыча, как у фокусника, пистолет моментально исчез из руки, и он совершенно трезвым голосом проговорил:

— Здорово, Смертин!

— Димыч, ты, что ли?

— Нет, тень Крестного Отца…

— Ну, вы и надрались… А чего орем?

— От безысходности, Смертин, от безысходности… Моего кореша убить пытаются, а я никак не могу понять кто, а главное, за что?

Смертин поглядел на Павла, проговорил:

— Опять? Если не знаешь, за что, значит, темнила, твой кореш…

— Брось, Смертин. Пашка правильный мужик. Если бы что знал, мне бы сказал…

— Ага, держи карман… В позапрошлом году Коляна завалил, вся милиция это знает, а сухим из воды вылез… Вот и сейчас темнит чего-то…

— Смертин, по уху получишь!

— Да ладно… Мне что? Не на моем участке, пусть валит, кого угодно… Как знаменитым стал, вообще забурел. Вчера в "Болоте" бухал с Васькой и Сашкой, дак чуть целую гангстерскую войну не спровоцировал. Самого Герку Шнифта с двумя охранниками под стол запихал.

— Ба-а… Так вот почему к нам охранник "Болота" вязался!.. Ну, Пашка, ты дае-ешь…

— Вот что, братцы, давайте, я вас по домам развезу. А то с вас станется, и правда, попрете вдвоем против всей нашей братвы… — предложил Смертин.

В машине Димыч спросил с подначкой:

— Смертин, а ты и в майорах будешь патрулем командовать?

Смертин пробурчал серьезно:

— А нафиг мне кабинеты? Тут воздух свежий. И дождь, и ветер, и звезд ночной полет… Я даже представить не могу, чем еще можно заниматься? На моем участке меня каждая собака и даже кошка знает, и я всех собак и кошек в лицо знаю, не говоря уж о криминальном элементе…

— Романтик ты, Смертин, сил нет… — проворчал Димыч. — Давай сначала Пашу завезем, а то на него опять объявлена охота. Вчера даже киллер в него стрелял.

— Ну и писатели у нас… Даже профессионал ухлопать не может… Киллер-то, хоть жив остался?

— Я из пистолета плохо стреляю… — пробурчал Павел.

— А разрешенице на оружие у вас есть, Павел Яковлевич? — вкрадчиво спросил Смертин.

Павел чуть не схватился за сумочку, в которой покоились наган с ножом, но вовремя спохватился, проговорил безмятежно:

— А я из киллеровской тэтэшки стрелял…

— Ну, вы, писатели, дае-ете… Не пойдете ли к нам в милицию, совместителем? По ночам будете бандюганов шерстить, а днем романы писать…

— А когда ж я спать буду? — резонно возразил Павел.

— Эт, верно… Вы хоть, за сколько времени можете роман написать?

— Год-полтора… — обронил Павел, пожав плечами. — Но вот куплю компьютер, за пару тройку месяцев буду управляться…

— Хреново… — грустно протянул Смертин.

— Это почему же? — ревниво вмешался Димыч.

— Ну, один покойник в год — куда ни шло. Но три-четыре, это уже беспреде-ел…

— Ты чего несешь?!

— Ну, как же, Димыч? В позапрошлом году он мочканул одного — роман написал. В этом тоже мочканет — опять роман напишет. А прикинь, если у него компьютер будет?..

— Погоди-погоди! Что ты хочешь сказать?

— Да он же в своем романе описал все один к одному, как было! Я сразу же купил, как только знакомую фамилию увидел.

— Пашка, правда?

Павел смущенно пожал плечами.

— Ну, ты и нагле-ец…

— Димыч, да кто ж роман может принять за чистосердечное признание? Как ты его в папку подошьешь?

— Это точно, роман в папку не подошьешь, такой мощный дырокол трудно найти… Именно поэтому ты еще на свободе.

Когда машина, развернувшись, укатила, Павел расслабленно огляделся по сторонам, подумал лениво: — "Торчит где-то топтун… Может, пойти, морду ему хоть набить?" — но мысль возникла и исчезла. Он прошел в калитку, вошел в подъезд. При виде него, Ольга всплеснула руками:

— Господи! Опять пьяный…

Павел проворчал хмуро:

— С Димычем нагрузились… От безысходности… — и быстро раздевшись, пошел в душ.

Но вода была теплой, и его начало стремительно развозить. Выбравшись из кабинки, он дотащился до колонки, открыл кран и лег под тугую струю, проворчал самокритично:

— Пить надо поменьше… А то сейчас придут козлы убивать, я и защититься не смогу…

Пока он ужинал, Ольга мыла в тазу посуду и осуждающе поглядывала на него. Павел раскаяния не показывал, а пытался делать вид, что абсолютно трезв, и адекватен окружающей действительности. Но получалось у него видимо плохо, потому как Ольга все больше и больше хмурилась. А потому, торопливо доев жареную картошку и закусив ее куриной лапой, Павел отправился спать. Как и вчера, только он ткнулся головой в подушку, как тут же заснул.

Наутро он проснулся довольно поздно, Ольги уже не было. Бодро насвистывая, он вышел во двор, встал под душ, и тут вспомнил, что Оксана выходит замуж, и ему стало невыносимо тоскливо. Надо же, какой-то шустряк только с помощью штампика в паспорте овладеет этим красивым, гибким, сильным телом, и будет лапать его липкими немытыми руками. Павлу почему-то казалось, что руки непременно будут липкими и грязными… Он помотал головой, и пошел под колонку, вода в бочке показалась ему слишком теплой.

После водных процедур, он уселся в шезлонге, жмурясь на солнце.

…Вилена пришла к нему в больницу второго сентября. Видимо, тридцать первого она приехала с каникул, которые проводила дома, первого числа металась по Университету, выясняя все подробности о Павле, а второго заявилась в больницу. Как обычно в совдепии, к больным посетителей не пускали. Если на ногах, пожалуйста, тащись в холодный грязный холл, там и общайся с близкими. А если лежачий, лежи и не возникай. Хотя встреча с близким человеком, возможно, тебя бы сразу на ноги поставила. Вилена надела свой лабораторный белый халат, и прошла вахтера, с независимы видом своего человека. Увидев ее в дверях палаты, Павел не удивился, только безмерно приятное тепло разлилось по всему изломанному и израненному телу.