Пип Баллантайн - Министерство особых происшествий

Тепло горячего женского тела настолько отвлекало его, что у него буквально отнялся язык.

Ее губы, на вид такие же мягкие, как теплый бархат, при­открылись, и она шепнула:

— Когда вы в последний раз делали это, Велли? Чувство­вали себя живым ?

Он натужно сглотнул, стараясь не обращать внимания на исходивший от нее аромат сирени. Но по непонятным для не­го в данный момент причинам его аллергическая реакция на ее запах куда-то пропала. Проклятье.

— Это было в тот день, когда я пил чай с совершенно незна­комой женщиной. Она была очень красива, мисс Браун. Глаза — как изумруды. Кожа — словно шелк. Просто необыкновенная.

— Ну и?..

— Всю следующую неделю я просыпался в трюме дири­жабля, направляющегося в Антарктиду.

Браун кивнула.

— Что ж, это многое объясняет.

— Что объясняет? Что, когда я в последний раз последовал за прекрасной женщиной, это был неправильный выбор?

Ее хитрая улыбка немного смягчилась, затем Браун подня­ла руку и слегка щелкнула его по кончику носа.

— Это все из-за того времени, которое вы просидели в ар­хиве. Один. Вам необходимо научиться соображать быстро, чтобы не оказываться в ситуации, в которой я вас нашла. Вам, мой дорогой коллега в области каталогизации, сортировки и раскладывания по полочкам, необходимо помнить, что зна­чит жить по-настоящему.

Внезапно она отпустила его, отступив назад и унеся от не­го пьянящее тепло своего тела. Веллингтону потребовалось какое-то время, чтобы собрать вместе осколки своего само­обладания. Когда же он наконец поднял глаза, то увидел, что она жестом зовет его за собой.

— Пойдемте, Велли. Давайте с вами немного повеселимся.

Он до сих пор чувствовал запах ее духов и обнаружил, что тот вызывает в нем смешанные эмоции. И одной из этих смешан­ных эмоций было чувство крушения. Он понимал, что ни при каких условиях не сможет убедить ее вернуться в архив. Сей­час, по крайней мере. Более того, аромат ее духов полностью расстраивал его способность мыслить логически. Вероятно, все дело было именно в этом: пока он слышит этот запах или ощу­щает ее тепло, он никогда не сможет противостоять ей. По не­понятным причинам Веллингтон Торнхилл Букс вдруг обнару­жил, что не может собраться, чтобы в чем-то ей отказать.

Лучше ей об этом не догадываться.

Элиза уже засомневалась, не начал ли парадный фасад Вел­лингтона давать трещину. Он позволил усадить себя в кэб и увезти на север в сторону Флит-стрит, не проронив ни еди­ного комментария, — хотя он не мог не заметить, что направ­ляются они прямо в центр города. Это явно была не скорая поездка в местное отделение их организации. Они сидели, при­жавшись друг к другу в тесном двухколесном экипаже, и Эли­зе все время приходилось сдерживаться, чтобы не взять его крепко под руку. Было бы крайне любопытно посмотреть, ка­кую реакцию вызвало бы такое ее поведение, но она не позво­ляла себе усугублять их близость. Тереться здесь об него бы­ло как-то очень не к месту и одновременно почему-то казалось опасным. Элиза всегда испытывала волнующее возбуждение, шокируя особ противоположного пола. Это было частью ее натуры, которая немало поражала Гарри. От возможности по­толкаться с мужчинами, стоя на самом краю пропасти, она впадала в неменьшую эйфорию, чем от взрывчатки и секрет­ных операций, а Веллингтон иногда напоминал ей какую-то карикатуру на англичанина — сплошная суета, просто дым ко­ромыслом. Наблюдение за тем, как он постоянно нервничает и ерзает в ее присутствии, несколько сглаживало острые углы ее наказания в архиве.

Опасность, однако, заключалась в том неоспоримом фак­те, что Веллингтон Букс, хотя и был довольно нудным, отли­чался воспитанностью и приятными манерами. Ее эксцентрич­ная выходка там, в узком переулке, также разогрела ей кровь и даже пощекотала в самых интимных местах. Неужели она настолько долго не прижималась к привлекательному муж­чине? Пока Веллингтон ломал себе голову над тем, куда они направляются, Элиза закрыла глаза и отогнала нахлынувшие чувственные ощущения. Вероятно, встреча с Гарри подняла на поверхность старые восприятия.

Свое неуместное удовольствие она придержит для себя. Да, так оно будет лучше.

Она взглянула через плечо и подмигнула Веллингтону — в ответ он непонимающе выгнул бровь. Была и еще одна опасность, ворчливо напоминавшая о себе где-то в дальнем уголке ее мозга; она состояла в том, что в это конкретное приключение она берет с собой неопытного Букса. Его мир — это мир пергаментных свитков, всяких реликтов и статисти­ки. Однако это было ее представление, и какая-то ее без­нравственная, порочная часть получала удовольствие от факта, что с собой она взяла такого типичного архивариуса — со­вершенно наивного, глядящего своими идеалистическими глазами на реальный мир из-за древних побрякушек. К тому же постоянно иметь его в поле зрения было лучше, чем если бы он вдруг неожиданно возник рядом в самый неподходящий момент.

Она удостоила его улыбки. Элиза не подумала про АОС, а Букс оказался достаточно находчивым, чтобы взять в руки отслеживающее устройство. Элиза искоса наблюдала за ним своими голубыми глазами, мысленно формулируя собствен­ные вопросы относительно этого маленького умника. «Вы ведь не такой, каким кажетесь на первый взгляд, агент Букс, вы представляете собой нечто большее, верно? Однажды я обя­зательно узнаю, как глубоко ведет эта кроличья нора».

Они доехали до Флит-стрит, и Элиза постучала по крыше, давая понять кэбмену, что они приехали. Расплатившись с ним через окошко в крыше, она вывела Букса на тротуар. Она не удержалась от того, чтобы взять его под руку и повести по небольшой аллее, якобы по окольному пути в архив. «Старый чеширский сыр» [4] «Старый чеширский сыр» — знаменитый старинный лондонский паб, который, по преданию, посещали писатели О. Голдсмит, С. Джонсон и Дж. Босуэлл. . Эта небольшая веселая вывеска над две­рью заставила Веллингтона остановиться и напряженно за­драть голову. Он так был похож на сбитого с толку спаниеля, что Элиза едва не рассмеялась.

— Очень интересный и весьма литературный выбор паба, мисс Браун, — прокомментировал он.

Ага, значит, он снова хочет блеснуть своим хваленым ин­теллектом и выставить ее полной дурой. Что ж, пора все рас­ставить по своим местам.

— О, вы имеете в виду Диккенса и Джонсона, или даже са­мого придворного поэта мистера Теннисона? Да, я полагаю, что все они выпивали здесь. В чем дело, Букс, — неужели вас отпугивает присутствие нескольких виртуозов пера?

Он опять удивленно поднял бровь.