Алекс Норк - Кристалл

— Ну-да, значит, еще увидимся.

— И… может быть, отметим удачное окончание где-нибудь в местном ресторане?

— Да, почему бы нет. — Попытка улыбнуться вышла немного жалкой, как и прощальное движение рукой. Но Джейн тут же скомпенсировалась. — А с тобой, негодяй, я еще разберусь. Носом, разбитым, будешь писать на заборе!

Подзатыльники она всегда умела давать так быстро, что у Поля никак не хватало на них реакции. Ладно, по такой ситуации это пустяк, могла бы и действительно въехать в нос.

Он первым уселся в джип и, почувствовав безопасность, ободрился:

— Скажи дедуле, я весь в пещерах. По зову родины. Привет всем твоим сумасшедшим. Успокой их, мы справимся.

А хорошо бы добраться до этой красивой твари, прежде чем она отошлет его в камеру смертников. Как он добрался до своего хозяина автомастерской. Тоже красивого. И наглого. Любил говорить: «Я сделаю из тебя человека». Еще любил рассказывать им о своих бабах. И как он дурит молодую жену. Надо было слушать за маленькую зарплату. Одно и то же в двадцатый раз. Но все терпели. И каждый день сносить дежурную фразу: «Я сделаю из тебя человека». Пока дрожь внутри не забилась, растекаясь по телу. И он за две бессонные ночи решил, как это сделает. Не хуже, чем с тем негритенком, взявшим за правило торчать с компанией рядом с его калиткой, оплевывая все вокруг. Он просто сказал, чтобы не пачкали здесь. Тогда гаденыш стал, проходя мимо, бить ногами в калитку. И каждый раз смотрел на улице злобными бесстыжими глазами. Он потом видел эти глаза. И у хозяина видел. И еще у одной паскуды, что оскорбляла его. У всех одинаковые — с трусливой животной мольбой. От страха потерять свою шкуру. Твари. Одетые под человека. А мать просто посмотрела на него, когда они прощались, и отвела взгляд, чтобы он не заметил чего-то грустного.

Вся группа остановилась в мотеле, от которого до входа в пещеры было около мили. Надлежало еще что-то проверить, разложить по индивидуальным рюкзакам груз, а в пещеры отправиться — завтра утром.

Поль заметил у всех бойцов чехлы с автоматами.

— Разумеется, — пояснил Рони, — военные люди не ходят в неизвестные места без оружия.

— А мне?

— Тебе, как в детстве ты сам любил говорить, фигу.

— Я и сейчас так люблю. Ну, хотя бы фонарик.

— Несколько фонарей у нас есть, но главным образом мы будем обходиться липучками.

— Чем?

— Такие маленькие очень удобные штуки на мощных батарейках. Их бросают в верхнюю часть свода или на стену, и они дают хорошее электрическое освещение на много десятков ярдов. Прилипают и горят так около месяца.

— Значит, это и маяки для возвращения назад?

— Конечно, если мы по пути не обнаружим другие выходы на поверхность.

— Они могут быть?

— Да, при строительстве в городе, где мы недавно побывали, закладчики фундамента наталкивались на верхушки пещерных полостей. Кое-что есть на карте.

Поль тоже занялся делом. Сначала проверил, надежно ли упакована его небольшая лазерная система, потом принялся примерять одежду.

Штаны, куртка, ботинки оказались, и правда, в точь на него, но свитер… на груди он свисал продольными складками.

— Рони, что это такое?

— Что?

— Это у меня тут маленький размер, а не у гваделупской любовницы.

— Хм… досадно. Но все-таки в главном мы не ошиблись.

— В чем?

— Было бы хуже, если бы ей послали свитер, а тебе лифчик с чипами для прослушивания.

Отправиться к пещерам предстояло с рассветом, и Рони приказал всем не торчать вечером у телевизора и отправиться спать.

В четыре часа утра раздался телефонный звонок. Через минуту автомобиль летел по абсолютно пустым темным улицам. «Побег! — крутилось в голове. — Побег! Но побег из госпиталя не-во-змо-жен!! Это позор. Нет, это хуже! Сбежало страшное существо. Уже почти готово заключение о полной вменяемости отвратительного убийцы, умного и самого опасного из всех известных зверей. Как такое могло произойти?!».

Через несколько минут машина осела на тормозах рядом с двумя полицейскими автомобилями. Люди в формах, шериф, сотрудники медперсонала и еще… кого-то грузят на носилках в санитарный фургон.

— Шериф, это очень опасно!

— Да, доктор, мне уже сказали, кто он. Один ваш санитар убит, дежурный за пультом тяжело покалечен.

— Непостижимо! Они должны были проявить фантастическую халатность! Но, все равно, шериф, главное ответственное лицо — это я.

— Не будем сейчас про виновных, док, нам прежде всего нужны его фотографии, словесное описание у меня уже есть. Выезды из города блокированы, хотя я не уверен, что он не успел ускользнуть.

— Лучше бы успел, в городе он более опасен, чем на автострадах. Пойдемте ко мне в кабинет, я дам его фото.

Многие двинулись следом за ними. Кто-то из работников персонала сообщил, что беглец скрылся на их небольшой грузовой машине для хозяйственных нужд, что стояла на задней стороне госпиталя.

— Да, док, — подтвердил шериф, — наша патрульная служба уже разыскивает эту машину.

Фотография была тут же кем-то унесена, шериф сказал, его люди продолжают осматривать место происшествия, еще — труп санитара нашли в палате, а потерявший сознание оператор лежал у своего поста.

— Он поднес его указательный палец к дверному сенсору, док. Потом спокойно вышел через хозяйственный коридор наружу и сел в грузовую машину. Пока мы не знаем, насколько он нас опережает. Охранник через какое-то время на миг пришел в себя и закричал. Его крик услышал дежурный врач.

— Черт бы меня побрал!

— Зачем так, док?

— Затем, шериф, что всем больным выдается удобная спортивного типа одежда. Она спокойного синего цвета.

— И что?

— Надо было предусмотреть на спине яркую метку. Знак госпиталя, конечно.

— Задним числом все понятно. И я не меньше вас отвечаю за случившееся, ведь именно мы, при помещении убийцы в госпиталь, дали заключение о полном порядке системы охраны.

В кабинет вошли сразу двое из команды шерифа.

— Сэр, мы просмотрели кассету, таймер показывает, это случилось за пятнадцать минут до звонка к нам.

— И еще, сэр, — заговорил другой, — примерно понятно, как именно он все проделал.

— Продолжай.

— В коридоре мы нашли пятидесятицентовую монету, она может быть только из кармана охранника, ведь так, мэм?

— Верно, у санитаров даже нет на одежде карманов.

— На кассете после убийства санитара сразу идет затемнение, он набросил его шапочку на камеру.

— Простите, как он убил этого мощного человека?

— Проткнул пальцем глаз.

Шериф продолжил:

— И так же разделался с охранником, только удар не оказался смертельным. Ты говорил — монета…

— Да, сэр. Нанес удар санитару, закрыл камеру наблюдения — это почти в одно мгновение. Охранник не заметил сразу, что произошло — у него ведь еще девять экранов. Потом увидел затемненный экран и поспешил в палату.