Антон Толстых - Шерлок Холмс: прекрасный новый мир

— Покажите нам этого идиота, который не может отличить солдата от обыкновенного мужлана!

— Кто дал обещание пустить на бальный сезон всех, и не выполнил обещание?

Остальные выражались менее культурно.

На середину зала вышел генерал и посмотрел на кайзера так пронзительно, что тот поёжился.

— Как сказал изгнанный вами Железный канцлер, умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих. Теперь вы понимаете, к какой категории вы относитесь?

В зал вошёл Штольц и поставил перед кайзером стол. Когда он отошёл в сторону, на середину зала вышла фройляйн Клозе, сопровождаемая восхищёнными взорами солдат. Она расстегнула верхние пуговицы пальто и извлекла лист бумаги и вечное перо. Я вспомнил, как в квартире Штольца она печатала на машинке, и теперь понял, что же там было. Кайзер прочитал текст и, поставив подпись, с улыбкой вернул лист. Фройляйн показала нам лист, и мы увидели заголовок «СОГЛАШЕНИЕ О КАПИТУЛЯЦИИ».

— Никогда бы не подумал, что вы сохраните мне жизнь, — удивлённо сказал кайзер.

— Конечно, ведь мы не революционеры какие-нибудь, — объяснил Исаев.

Кайзер вытаращил глаза, не понимая, как такое возможно.

Неожиданно на середину зала вышел солидный врач с седыми усами, ещё не успевший переодеть белый халат.

— Позвольте представиться, доктор Мендельсон из клиники Шарите. Я предлагаю снять с Вильгельма его перстни, надеть их на мои пальцы и ответить ему на то, как он обошёлся с медсестрой. Как было сказано, «око за око, зуб за зуб». — Доктор Мендельсон продемонстрировал свои пальцы.

— Не надо! — взмолился кайзер.

Доктор Мендельсон погрозил ему пальцем и вернулся на своё место.

— Поцеловали бы ей руку, и дело с концом, — крикнул некий не по-немецки весёлый тип.

— Я готов сделать это прямо сейчас! — обрадовался кайзер.

Он направился к фройляйн Клозе, протянув к ней руки, такое выражение радости на лице я не мог себе представить. Эрнст Штольц преградил ему дорогу.

— Если бы мы оба были дворянами, то за оскорбление моей дамы сердца я должен был бы потребовать сатисфакции и вызвать вас на дуэль. Казалось бы, такая возможность наступила, так как теперь мы равны. Но дело не только в том, что мы не собираемся вас убивать, но и в том, что дуэли теперь запрещены.

Кайзер сел обратно и упёрся в щёку правой, здоровой рукой. Его лицо приобрело задумчивый вид, но, как тут же выяснилось, думал он вовсе не о запрете дуэлей.

— «За оскорбление моей дамы сердца…». Всё ясно. Вы мой соперник. — С этими словами он оглядел удивлённые лица солдат. — Немцы, вы читали «Страдания юного Вертера»? Если вы немцы, то вы читали. Я не читал, но слышал от других. Ладно, плевать. В общем, вы знаете, как я должен поступить!

Кайзер откинул плащ и извлёк рейхсревольвер Маузера. Придав лицу важное выражение, он приложил дуло к виску и нажал на курок. Фройляйн Клозе вскрикнула. Кайзер продолжал сидеть. Осознав, что произошло, он предпринял попытку повернуть барабан левой рукой. Эта попытка была бессмысленной, так как левая рука не действовала с малых лет. Холмс отнял у него револьвер.

Кайзер совсем не растерялся.

— Я остался жив. Почему же я не слышу аплодисментов?!

Тот же генерал подошёл поближе и навис над кайзером, как высокий дом над прохожим.

— Мы не хотели вас строго наказывать. Но теперь, когда вы совершили эту дикую выходку, вы будете посажены в карцер!

— В карцер? Меня? Как вы смеете так обращаться с первым человеком Германской империи?

— Вы ошибаетесь. Это раньше вы были кайзером, а теперь вы обычный гражданин республики. И это в лучшем случае. В худшем случае вы будете изгнаны из страны.

— Пленники непонятным образом выбрались наружу! — раздался знакомый голос.

— Осторожно! У нас шприц! — добавил второй.

В тронный зал вошли солдаты, перед которыми шли братья Шварц. Химики удивлённо замерли, увидев нас на свободе. Пока они пытались осознать сложившуюся ситуацию, Холмс встал перед ними и принял суровый вид.

— Скажите на милость, что у вас в шприце?

— Сыворотка правды, — робко признался Генрих Шварц.

— Легче было использовать алкоголь. In vino veritas.

— Как мы раньше не догадались? — спросил Генрих Шварц.

— Ни в коем случае! — возразил брат. — Ты не только испытываешь на мне сыворотку правды, но и собираешься меня спаивать?

— Вы всё-таки решили вытянуть у нас признание. Теперь вы сами должны признаться в ваших плохих делах. Правильно ли я понял, что это вы отравили осьминога Пауля?

Толпа зароптала, когда весь вид братьев Шварц стал выдавать их вину.

— Гады! Зачем вы это сделали? — крикнул фон Шлиффен.

— Я понял, что таким образом они решили заманить меня на место преступления и арестовать. Осьминог был отравлен стрихнином. Я ясно видел его скрюченные щупальца, а как вы знаете, стрихнин вызывает судороги. Кроме того, стрихнин можно купить в любой аптеке. Отравителей было двое, и им не составляло труда обойти аптеки так, что частая покупка одним и тем же человеком стрихнина не привлекала внимания. Я видел сквозь аквариум, что агенты притаились за углом. Вероятно, они знали о моём владении японской борьбой баритсу, и потому решили обездвижить меня. Стенка аквариума была смазана прочным клеем, чтобы мои перчатки приклеились, пока я должен был смотреть через край. К счастью для нас, клей слегка блестел и тем самым выдавал своё присутствие. Из того, что я с легкостью мог снять перчатки, следовало, что стул, на который я должен был встать, был также смазан клеем. Снимать ботинки было бы слишком долго, чтобы успеть спастись от братьев Шварц. И куда я побежал бы в носках, извольте спросить?

— А инсценировка моей гибели? — спросил Штольц.

— К счастью для вас, герр Штольц, эти люди не додумались убить вас на самом деле. Но им непременно нужно было поймать нас. Очевидно, у них был заранее приготовлен реквизит, поскольку инсценировка произошла следующей ночью. В автомобиль был усажен манекен, изображавший Штольца. Конечно, для сходства было достаточно униформы почтальона и светлых усов, которые я не стал бы пристально разглядывать в темноте. Автомобиль был запущен путем давления манекена на детали двигателя, и он ехал по Шарлоттенбургскому шоссе до тех пор, пока не затормозил на клею. Вы удивляетесь, как я смог понять истину? Доктор Ватсон ещё ни разу не упоминал в своих записках, что я обладаю способностью видеть в темноте [37] Ватсон написал об этой особенности в «Конце Чарльза Огастеса Мильвертона». . Я хорошо видел, что по бокам от застрявшего автомобиля сидят вооружённые братья Шварц. У манекена была сломана рука, и я видел, что на месте полома нет ни мышц, ни костей.