Антон Толстых - Шерлок Холмс: прекрасный новый мир

— В таком случае мы должны приняться за работу. Видите деревню? Кузнецы и плотники изготовят нам двигатель и деревянный каркас. Виноделы предоставят нам спирт для горючего. Но поскольку мы не эксплоататоры, нам тоже необходимо присоединиться к работе.

— Но я должен напомнить, что у нас нет аэродинамической трубы. Я строго документирую работу и делаю фотографии, однако в моём распоряжении нет фотоаппарата. Снимки моей новой машины, если она будет, смогут быть сделаны лишь в Берлине.

— Зато у меня есть знание о том, какими будут самолёты в следующем веке.

— Зато я знаю об аэродроме, то есть летательном аппарате, разрабатываемом профессором Ленгли из Смитсоновского института. Американцы продвинулись в изобретении летательного аппарата дальше меня, и я надеюсь, что вы обгоните их.

Мы рассказали Лилиенталю о нашем грандиозном замысле и встретили поддержку. Авиатор узнал наши имена и обещал сохранять наш инкогнито.

Кузнецы воодушевились необычным заказом и изготовили двигатель, в котором я тогда ещё мало что понимал. Виноделы ради топлива пожертвовали всем алкоголем деревни. Плотники сделали двухэтажные крылья шириной 11 ярдов [14] 10 метров. . Их края сгибались вокруг продольной оси, обеспечивая управление движением. Два пропеллера должны были вращаться в противоположных направлениях, так как, по словам Исаева, «иначе аппарат, что очевидно, будет вращаться в ту сторону, в которую вращаются пропеллеры».

В деревне нашлось стекло, и мы изготовили четверо защитных очков. Теперь мы не опасались опасности для глаз во время полёта.

Чемоданы были надёжно прикреплены к аэроплану, чтобы мы потеряли багаж во время полёта. Когда мы были готовы, герр Лилиенталь был потрясён такими темпами изобретения.

— Вам ещё повезло, что мы встретили меня, а не полоумного графа Цеппелина с его проектом дирижабля чудовищных размеров.

— Счастливого полёта! — пожелал голландский кузнец. — Переиначивая слова моряков, желаем двадцати метров под аэропланом!

— Нам некогда разводить разговоры, — напомнил Шерлок Холмс. — Мы отправляемся в полёт.

Мы надели защитные очки. Герр Лилиенталь потянул рычаг, и двигатель затрещал, прилагая силы для раскручивания пропеллеров. Мы почувствовали себя так, будто сидим в поезде, удивительно быстро отбывающем со станции, и аэроплан взлетел над лесом. Встречный поток воздуха трепал нам волосы, но не мог снести шляпы, прикреплённые к защитным очкам. Мы осторожно взглянули на землю, и увидели, как под нами проплывает немецкая территория. Нам оставалось лететь 248 миль [15] 400 км. . Поневоле нам приходилось обходиться без еды, что Холмс умел совершать в течение долгого времени. К сожалению, мы не могли спать в таком положении, а Лилиенталю это тем более было заказано.

Мы вылетели из Голландии днём, и через 25 часов аэроплан был на Девичьей пустоши, расположенной на окраине Берлина. На пустоши располагалось стрельбище, и мы опасались, что на звук аэроплана немедленно сбегутся стрелки. По счастью, всё обошлось, и мы спокойно покинули Лилиенталя.

— Похоже, мне придётся превратить Девичью пустошь во взлётную площадку, — задумчиво сказал авиатор. — В любом случае, аэроплан необходимо куда-нибудь поместить на время его неиспользования.

Исаев попросил у Лилиенталя номер телефона, но не поинтересовался адресом, хотя тот жил в Берлине. Зачем ему это было нужно, мы узнали намного позже. Чемоданы были отвязаны, и мы отправились в Берлин.

В первую очередь нам следовало найти еду после такого долгого полёта. Исаев заодно взял взаймы у отважного авиатора немецких денег, и мы пошли в ресторан «Maria Beil» [16] В 1924 году ресторан «Maria Beil» («Мария Топор») получил современное название «Последняя инстанция». В сериале «Семнадцать мгновений весны» этот ресторан называется «Грубый Готлиб». . Теперь перед нами вставала проблема, где найти пристанище.

К северу от Тиргартена немецкая изобретательность едва не лишила меня жизни. Я вместе со спутниками переходил рельсы, думая, что обыкновенная конка. Неожиданно послышался шум, и на меня двинулся вагон, двигавшийся очень быстро, несмотря на отсутствие лошадей. Исаев крикнул «Осторожно!», но я зацепился за рельс. Вагон, остановившись, издал громкий скрежет, Холмс и Исаев оттащили меня подальше. Человек в щегольском костюме, стоявший на задней площадке, посмотрел на меня как на умалишённого, и вагон поехал дальше.

— Я боялся, что вы погибнете, — признался Холмс.

— Что это было, извольте спросить?

— Straßenbahn [17] Трамвай. , — объяснил Максим Исаев. — Электрическая разновидность того, что вы называете… Простите, я не знаю, как вы это называете. У вас Straßenbahnen не электрические, а конные. Вы видели третий рельс посередине? Судя по тому, что над вагоном не было проводов, электроэнергия передаётся через третий рельс. Вы могли получить удар тока [18] В реальной истории Ватсон во время пребывания в Берлине получил удар тока от трамвая и в результате попал в клинику Шарите, где встретился с Агнесс Клозе. См. «Ассорти Шерлока Холмса». .

Дойдя до Шпрее, я твёрдо решил поскорее отыскать гостиницу, пока с нами не произойдёт другая беда.

— Скажите, вы не знаете, где в Берлине хорошая гостиница? — спросил Холмс встреченного нами молодого человека, хотя нам было неважно, в какой гостинице мы будем жить.

— Я с полным основанием предлагаю вам гостиницу «Кайзерхоф», гостиницу класса «люкс»!

— Почему вы предлагаете с полным основанием? — спросил Холмс.

— Гостиница класса «люкс»! 260 номеров с современной роскошной обстановкой! Имеются ванные комнаты и телефон! Паровое отопление, пневматические лифты и газовые плиты!

— Есть ли в «Кайзерхофе» электричество? — спросил я, включаясь в разговор.

— Как вы можете в этом сомневаться, господа? Электричество поступает со второй электростанции на Мауэрштрассе, построенной компанией «Сименс и Гальске»!

Я сдержал улыбку, услышав свой псевдоним.

— Лучше бы вы сказали нам, где находится эта гостиница, — недовольно заметил Исаев.

— На Вильгельмштрассе, к востоку от Тиргартена. Больше вопросов нет?

— Спасибо, мы всё поняли.

Мы добрались до «Кайзерхофа» и нас немедленно записали в список постояльцев. Немца заинтересовала моя «фамилия».

— Если вас зовут Иоганн Сименс, то вы, — обратился он к Исаеву, — вероятно, носите фамилию Гальске?

— Нет, я всего лишь Макс Штирлиц.

— Штирлиц? Редкая фамилия. Вы точно все из Саксонии?

— Мы уже говорили. Не задерживайте нас.

Мы разместились в номере на втором этаже. Действительно, это был роскошный номер. Мы, англичане, в те времена осуждали роскошь, поэтому я больше оценил увиденные нами батареи, ванную комнату, электрическое освещение и дверцу пневматического лифта. Пока нам нечем было занять время. Холмс зажёг трубку, и номер наполнился тонкими кольцами дыма. Я заметил, что постояльцам может не понравится запах табака, и Холмс, спрятав трубку, вышел на улицу. Я стал думать о городе, в который нас занесла судьба.