Мария Барышева - Говорящие с...-2 Последствия больших разговоров

- Не останавливайся! - прошипела Юля. - Не вздумай остановиться!

Ковровед и не собирался останавливаться - с ума еще не сошел пока, но все же скорость немного сбросил, хотя любопытство сейчас было чувством более чем неуместным.

Он увидел, что с женщиной что-то не то, еще прежде, чем фигура на обочине окунулась в свет фар, и порыв ветра отбросил ее волосы назад, обнажив бледное лицо. Ковровед даже не сразу понял, что он видит, ибо к таким зрелищам был не особо привычен, и только мгновение спустя осознал, что женщина совершенно голая, что уже само по себе было странно. В свете фар голая женщина оказалась очень даже ничего себе, только вот сигаретный дым шел у нее не только изо рта и тонких ноздрей, но и из глазниц, зиявших темными провалами. Ойкнув, Валера прибавил газу, но все же успел увидеть, как пролетевшее мимо окна лицо распялило губы в чудовищной улыбке, растянувшейся до мочек ушей и явившей огромные грязно-желтые зубы. Юля и Паша в голос заверещали:

- Господи, что это такое?!!

Не отвечая, Ковровед разогнал машину до предельной скорости, судорожно хватая ртом воздух и вжимая ладонь себе в висок. Боль стала почти нестерпимой - все новые и новые иглы вонзались в голову, кроме того, по телу начала расползаться противная слабость, и в руках появилась мелкая дрожь. Дорога впереди затянулась неизвестно откуда взявшимся молочно-белым туманом, и в ужасе вертя головой по сторонам, Валера видел, как из-за деревьев то там, то здесь появляются темные безликие фигуры, разглядывая проносящийся мимо "шевроле" с почти осязаемым интересом, в котором мерещилось что-то детское. Некоторые из этих фигур висели почти в метре от земли, чуть покачиваясь из стороны в сторону, точно воздушные шары на легком ветерке. Из тумана вынырнуло вдруг чье-то кошмарное перекошенное лицо с раззявленным ртом, Валера судорожно крутанул руль, лицо разбилось о лобовое стекло, сползло с него пухлыми туманными клочьями и пропало. По истошным воплям спутников он понял, что они тоже это видели.

- Давай вернемся! - простонала Фиалко, цепляясь за него одной рукой, а другой тыча пистолетом в сторону окна. - Пожалуйста, давай вернемся! Он говорил правду! Поверни машину!

Он хотел сказать, что слишком поздно - он много что хотел сказать, но не смог даже шевельнуть губами. Страх и боль захлестнули все, а силы теперь утекали так стремительно, словно кто-то выкачивал их из него, как выкачивают кровь из вспоротой артерии. Раздался негромкий стук - это Юля уронила пистолет, пьяно качая головой. Ее лицо было почти прозрачным, глаза закатились, слепо сверкая белками. Младший Футболист вжался в спинку дивана и втянул голову в плечи, одной рукой вцепившись в свою шапочку, а другой держась за пакет со своими собеседниками - веселыми, смешными, хулиганистыми. Ни один из них не мог помочь ему сейчас.

Потом все произошло очень быстро. Дорога резко пошла под уклон, туман так же резко начал рассеиваться, и тотчас позади раздался рев двигателей. Паша обернулся - преследовавшие их машины стремительно сокращали расстояние до "шевроле", открыв слепящие глаза фар. Он ничком повалился на диван, и в тот же момент раздались негромкие хлопки, заднее стекло расплескалось, осыпав его осколками, потом снова захлопало. Звук был совсем нестрашным. Затем Паша услышал легкий вскрик, щелчок открывшейся дверцы, а потом "шевроле" начало отчаянно мотать из стороны в сторону. Постукивая зубами, младший Футболист осторожно приподнял голову и выглянул в проем между креслами. Водительское сиденье было пусто, и разогнавшаяся машина зигзагами неслась сама по себе, размахивая дверцей. Бывшую Часовщицу, которая, чуть оползши в кресле, смотрела в лобовое стекло, казалось это нисколько не волновало.

- Тетя Юля! - он кое-как, почти теряя сознание, протянул руку и дернул Фиалко за плечо. Та податливо повалилась вслед за дернувшей рукой, и на Пашу безразлично уставилось застывшее, залитое кровью лицо. Младший Футболист отдернул руку, издав тонкий всхлип, и потянул шерстяную шапочку на глаза, отгораживаясь от бешено подпрыгивающего в свете фар пейзажа - это было единственным действием, на которое у него хватило сил.

Он был реалистичен не по годам.

Он понимал, что чудесного спасения не будет.

- Слышишь? - прошептала Алла, прижимавшаяся к широкой спине Таможенника и вытягивая шею над его плечом.

- Ага, - ответил Гена, воспринимавший ее позу с большим удовольствием.

Звуки доносились из открытых дверей ювелирного отдела, носившего одно из стандартных цветочных названий "Орхидея", начертанном на стекле непосредственно над дверями. В букве "я" зияла дыра. Надоедливых удлинителей в этой части зала почти не было, поэтому Орлова и Таможенник могли полностью сосредоточиться на своей миссии. Гена сделал это сразу же, как завернул за угол, начав с того, что подобрал с пола диск "House Of Lords" за 2009 год и, убедившись, что диск не проявляет к нему никакой враждебности, сунул его за пазуху, пояснив укоризненному взгляду Орловой:

- А я еще не слушал.

- Это мародерство! - прошипела Алла.

- Это? Нет. Вот мародерство, - Гена стянул с покосившегося стенда целую пачку дисков с игрушками и переправил к первому. Алла закатила глаза и снова повернулась к ювелирному. Оттуда продолжали доноситься звуки. Первым звуком было призывное жужжание вертолетика. Вторым, почти неразличимом на фоне жужжания, было бодрое постукивание шарика для пинг-понга и, услышав его, Алла и Гена обрадованно переглянулись - в ювелирном были живые. Третьим звуком было то нарастающее, то затихающее нежное позвякивание, раздававшееся в разных частях отдела, словно кто-то бегал по ювелирному туда-сюда с хрустальным сервизом на серебряном подносе.

- Ну что, - сказал Таможенник, сжимавший в одной руке саблю, выглядящую по-сувенирному несерьезной, а в другой - кухонный тесак, - пошли?

- Хорошо, что не в цветочный, - прошептала Орлова, с легким отвращением покосившись на стекло закрытого магазинчика, к которому прижимались пестрые листья-сердечки сигнониума, выглядевшие абсолютно нормальными. - Мне по уши хватает приятелей Леонида Викторовича. Вчера, когда я курила в зимнем садике, какая-то из его лиан опять пыталась залезть мне в лифчик!

- Ее можно понять, - заметил Гена. - Я и сам...

- Тебе мало одного сломанного ребра?! - Алла двинула его рукояткой пистолета в середину позвоночника. - Иди вперед!

- А мне нравится, когда она командует, - доверительно сообщил Таможенник своему тесаку и, пригнувшись, скользнул было к открытым дверям "Орхидеи", ежесекундно озираясь, но тут же метнулся в сторону и прижался к стеклянной стене книжного магазина, за которой холодно поблескивали опущенные жалюзи. Орлова юркнула следом. Из дверей ювелирного, цепляясь за косяк и позвякивая, выползло нечто, судя по всему когда-то бывшее симпатичной люстрой. Оно застыло, настороженно поводя по сторонам полукруглыми цветными плафонами, венчавшими длинные стержни, изгибавшиеся как страусиные шеи, и нервно мигая лампочками, после чего торопливо засеменило наискосок по стене куда-то в сторону лестницы. Алла подняла руку с пистолетом, но Гена осторожно придержал ее запястье.