Мария Барышева - Говорящие с...-2 Последствия больших разговоров

- А чего ты в кустах-то сидишь? - осведомился он. - Чего на свет не выходишь? Боишься, что я увижу твое лицо? Оно сейчас твое или опять чье-то чужое? Может, ты столько раз надевал на себя чужие лица, что уже не помнишь своего собственного?

- Не надо, - удрученно сказал ивняк. - Я же говорил, что твоя магия на меня не действует.

- Я знаю. У тебя ведь больше нет души. Ни хорошей, ни плохой. Ничего у тебя нет, кроме чужих лиц, твоей паранойи и пустоты, а говорить с пустотой я не умею. Зачем ты, все-таки, меня позвал?

- Хотел сам тебя убить, - признался Лжец. - Не хотел, чтобы это сделала какая-то паршивая вещь! Хотел...

- Типа оказать услугу старому другу? - Ейщаров повернул голову и взглянул в сторону реки. Слабый лунный свет высветил на его лице усталость и странное рабочее напряжение. Эша не увидела ни растерянности, ни обреченности и слегка успокоилась. Нет, у него точно есть какой-то план, хотя, черт возьми, что можно сделать голым против Лжеца и кучи пистолетов?! - Ценю. Только уж ты давай действительно сам. Не их руками, - он кивнул на молчаливые темные фигуры. - Сможешь?

Теперь его голос был теплым, почти дружеским, словно они с Лжецом по приятельски посиживали где-то в баре, и Лжец жаловался ему на свою горькую жизнь убийцы-инфекциониста, а Олег Георгиевич обдумывал, какой лучше дать совет. Эша заметила, что несколько человек переглянулись. Кто-то хмыкнул. В ивняке наступила длинная пауза.

- Не знаю, - наконец признался Лжец. - Теперь не знаю. Не уверен.

- А почему позвал только меня? У тебя ведь есть и другие старые друзья. Или на них ты боишься смотреть даже из тени?

- Я уже давно ничего не боюсь...

- Так не бывает.

- Слушай, - Лжец снова начал злиться, - хватит об этом! Ты прекрасно понимаешь, что одна из причин - это то, что ты там главный, что ты все это затеял, и я хочу знать, почему?! Услышать по телефону - этого мало. Я хочу увидеть! Почему?! Даже когда все это зашло так далеко... Ты никогда им ничего не обещал! Они тебе никто! Они даже не помнят тебя!

- Почему? - Ейщаров пожал плечами. - Не знаю... Возможно, потому, что я не хочу, чтобы люди, которые прошли через такое, которым удалось вернуться из такого кошмара, погибли дома, от рук психа и толпы безмозглых уродов.

Кто-то понесдержанней угрожающе заворчал, и Лжец тотчас рявкнул:

- Тихо! Помните, что я говорил! Он специально вас провоцирует! А ты... неужели ты не помнишь, что может случиться, если столько Говорящих соберутся в одном месте?! Думаешь, ты смог сделать их друзьями?! Рано или поздно они обязательно перегрызутся, потому что они - всего лишь люди! То, что никто из них не смог тебе противостоять - лишнее тому доказательство! Я знаю, что ты можешь заставить человека сделать все, что угодно, даже если это противоречит всему его существу. Ты сломаешь его - это тяжело, это больно - но ты это сделаешь. А вот сломать то, что он ценит больше своей жизни, ты не сможешь. Заставить отказаться от того, что он ставит превыше всего - невозможно. Похоже, никто из них не ценит твою жизнь больше своей. А значит, и жизни других тоже. Я больше жизни ценю свою цель. Так что ты мне ничего не сделаешь!

- А они что ценят больше жизни? - Ейщаров обвел взглядом стоящих вокруг. - Деньги? Свою работу?

- Просто, мы не особо ценим саму жизнь, - сообщил чей-то густой голос.

- Не разговаривайте с ним! - прошипели из зарослей.

Эша теперь лежала неподвижно не столько из-за опаски быть обнаруженной, сколько из-за того, что была напрочь ошарашена. Лжец только что ответил на вопрос, который лишь недавно начал оформляться в ее сознании - и бог знает, сколько бы еще прошло времени, прежде чем она решилась бы его себе задать. Ветер взметнул ее влажные волосы, пряди залепили лицо, и Шталь осторожно отвела их. Лицо все еще было мокрым, но теперь дело уже было не только в речной воде. Она впустую схватила пальцами воздух в том месте, где только что был пистолет, и обнаружила, что тот успел благополучно сползти из-за пояса ей в шорты. Прикусив губу, Эша нашарила его, извлекла наружу, медленно приподняла руку для прицела и тут же мысленно чертыхнулась, обнаружив, что держит пистолет за ствол, собираясь стрелять рукояткой.

- Что ж, я тебя понял, - Ейщаров щелчком послал окурок по ветру в сторону машин, чуть не угодив при этом в голову одного из стоявших. - Ты действительно хочешь знать, зачем я сюда приехал?

- Да, - жадно ответил Лжец. - Да, хочу!

Шталь заметила, что одна из темных фигур стала держать пистолет как-то странно, уведя прицел от Ейщарова куда-то в сторону неба, как будто человек пристально разглядывал свое оружие, то ли ища неисправность, то ли вообще пытаясь понять, что это такое. Также она заметила, что Олег Георгиевич уже не стоит так прямо, как раньше, и чуть пошатывается - вновь сказывались и усталость, и все силы, потраченные на разговоры в последнее время. Когда он уезжал из офиса, то выглядел совсем больным, здесь же, на речном берегу он до сей поры казался довольно бодрым, и Эша подумала о кольце, которое Лжец велел ему выбросить. Кольцо кого-то из Ювелирш, вероятней всего, взбадривающее, дающее мощный заряд жизненной силы. Кольца не стало и, скорее всего, теперь его действие заканчивалось.

Хочу, хочу, хочу, хочу...

Эша резко дернула головой от неожиданности, задев ветку и чуть не обнаружив себя, но ее спас ветер, усилившийся за последние несколько минут. Она не сразу поняла, откуда исходит этот тонкий, острый бесплотный голос, в котором жадности было не меньше, чем в голосе спрятавшегося во тьме среди зарослей сумасшедшего.

Хочу, хочу... хочу еще, я знаю, как... ты тоже будешь знать, как... ты тоже захочешь...

Ее взгляд скользнул к парангу, рукоять которого она по-прежнему сжимала в пальцах, а тусклый клинок наполовину спрятался под ее бедром, и голосок опять протек в ее сознание, подтверждая правильность взгляда.

Хочу... давай еще... хочу еще... ты тоже захочешь, тоже...

Рукоятка вдруг дрогнула в ее ладони, как живая, словно нож попытался выпрыгнуть из кустов, и Эша почувствовала, как ее пальцы сжимавшие рукоятку, стали горячими, и рука перестала ощущать холодное дыхание осенней ночи. К мышцам вернулась гибкость, они жаждали действий. Руке хотелось выпрыгнуть из кустов вслед за парангом, волоча за собой свою хозяйку. Потому что паранг знал, что делать. И рука тоже знала, что надо делать. Тонкий бесплотный голосок начал задыхаться от нетерпения. Да, Миша говорил, что паранг будет отличным оружием даже в неумелых женских руках... Но он не говорил, насколько тот кровожаден. Паранг сегодня уже отведал крови. Ему было мало. Ему хотелось еще.

- Я умею признавать свое поражение, - Ейщаров словно говорил откуда-то издалека, и голос его был неприятно-льстивым. Она бы нипочем не поверила такому голосу. - Я приехал для того, чтобы сказать тебе об этом. Ты меня обыграл, молодец. Я тебя недооценил.