Эрве Жюбер - Танго дьявола

Грегуар перешагнул через рамку гравюры и очутился в двухмерном мире теней. Он обогнул неподвижные силуэты путешественников и переступил через порог двери, даже не читая предупреждения, выгравированного на притолоке. Он знал его наизусть. Та же сцена ждала его в противоположном конце в обратном изображении композиции и теней. Он обогнул негативы Данте и Вергилия, переступил через рамку и вышел из книги.

Склеп Гектора был ярко освещен. В углу ревела печь. Белая плотная жидкость бежала по спиральной трубке, соединяющей две колбы с кипящим содержимым. Роземонд из предосторожности закрыл инверсо, словно дверь. Поднялся на первый этаж, прошел по коридору, вонявшему гуляшем, вышел в сад. Дождь колотил по плотным рядам ядовитых цветов.

Медная трубка, о которой говорила Роберта, бежала в сторону обсерватории под прикрытием цветочной клумбы. Запретную границу усеивали мертвые насекомые и трупы мелких грызунов. Сладкие и обволакивающие запахи сирени и жасмина были столь же опасными, как и миазмы чумы или холеры.

Роземонд достал из кармана распылитель. Наполнил дистиллятом одного из своих растений, которое, как добросовестный миссионер, обследовало грядку Баньши в саду колдуний. Его крестовник луговой оказался замечательным шпионом. Он смешал свои корни с ядовитыми созданиями, чтобы добыть немного токсичного сока и создать химическую защиту. Оставалось испытать его эффективность.

Роземонд опрыскал себя, поднял воротник пиджака, вжал голову в плечи, проклиная себя за то, что забыл в колледже зонтик, потом, уверенный в своей безопасности, шагнул прямо в ловушку. Фиолетовый массив с вкраплениями белых цветов раздвинулся перед ним, открыв узенькую тропку, ведущую к обсерватории. Роземонд поспешно взбежал на крыльцо.

Карбонат меди, стекавший с серо-зеленого купола, застыл длинными ядовитыми слезами в верхней части стекол, которые к тому же были черными от грязи. Роземонд напрасно устраивал козырек с помощью рук и вглядывался в окна — ничего не было видно. Он толкнул дверь, которую никто не удосужился защитить заклятием.

Новость приняли недоверчивым ропотом. Баньши встала и едва не прервала докладчицу. Но спохватилась, перехватив гневный взгляд Ванденберга. Четверть песка утекла. Роберта решила продолжить, несмотря ни на что.

Она заговорила о ветре и соплах Переписи. Сообщила о таинственной зоне, объединила с метчиками, которые были способны читать генетический код. Рассказала о своем столкновении с Бароном и о том, как он испарился.

Минута истекла. Никто не реагировал.

Роберта воспользовалась молчанием, чтобы продолжить:

— Установки следует немедленно отключить. Каждую неделю на город выпускается миллион убийц.

Аудитория наконец вышла из оцепенения, и по ее реакции можно было судить, какой лагерь выиграет. Большинство вокруг Баньши с негодованием вопило. Меньшинство молчало.

Мартино появился в разгар бури. Роберта помахала ему рукой. Он ответил ей сдержанной улыбкой и сел рядом с Лузитанусом. Баньши встала.

— Сестра Роберта славится своим талантом ясновидения, — начала она. — И выдвинула сногсшибательную теорию. Но метчики — настоящие крохотули. Они даже муху не обидят.

— Мы все состоим из атомов, — возразила колдунья, которая уже размышляла над этим аспектом проблемы. — Они могут собираться вместе, поскольку обладают сознанием…

— Ну и воображение! — прервала ее Баньши. — Разумная пыль, принимающая человеческий облик! Откровенно говоря, все это попахивает научной фантастикой. — Ее тон стал резким. — В любом случае даже помыслить нельзя об остановке машин Переписи. Метчики — манна колледжа. Министерство платит нам за их использование. Вы говорите «миллион убийц», я отвечаю «миллион талеров». Они являются основой Хартии, объединяющей нас с муниципалитетом. Они обеспечивают нам спокойствие. Что случится, если мы откажемся от производства метчиков?

— Перестанут погибать невинные базельцы, — ответила Роберта.

Шум достиг крещендо. И прекратился, когда встал массивный Отто Ванденберг и подошел к пюпитру. Роберта с огромным облегчением уступила ему место.

— Факты, сообщенные Робертой Моргенстерн, достаточно серьезны, чтобы мы дрались, как мусорщики! — рявкнул старик, еще обладавший властью. — Она вносит предложение. Поэтому мы приступим к голосованию, чтобы знать, как поступать далее. Вы «за» или «против» остановки машин Переписи? Последствия нашего безразличия могут оказаться непоправимыми. Если метчики убивают, мы обязаны реагировать.

Баньши сладко просюсюкала:

— Не можем ли мы отложить голосование, о глубоко любимый ректор? У меня кое-что на плите и…

— Это что-то подождет. Мартино! Отправляйтесь вместе со Штруддлем за урной. И не заблудитесь по пути.

Споры разгорелись с новой силой. Баньши не спускала с Роберты глаз, словно снимала с нее мерку для будущего заклятия. Только бы она не заметила отсутствия Грегуара, думала колдунья, которая начала беспокоиться, видя, что он не возвращается. Мартино и Штруддль притащили урну, обычный деревянный ящик черного цвета. Баньши скривилась, видя, что голосовать и подсчитывать голоса будут вручную.

— Здесь дел на целый час, — прохрипела она, обращаясь к Барнабиту.

— Не волнуйтесь, — ответил он. — Сере надо время, чтобы добраться до матки. А за ней следит голем.

Баньши бросила на своего сообщника взгляд, способный испепелить оголодавшего шакала, и предложила ему, едва шевеля губами:

— Займите место Моргенстерн за пюпитром и сообщите колледжу, чем мы сейчас занимаемся. Сомневаюсь, что вам удастся сохранить свое место библиотекаря.

Барнабит покраснел и решил замолчать. За это время урну установили в центре амфитеатра, всем раздали клочки бумаги. Студентки гудели вокруг своих наставников, как разъяренные пчелки.

Моргенстерн воспользовалась передышкой, чтобы спросить Мартино о том, что случилось после их расставания на молу.

Он отмахнулся и агрессивно бросил:

— Что это за история с метчиками? Вы сошли с ума или что?

Роберта оторопело глянула на него. Почему Мартино говорил с ней в таком тоне?

— Что случилось, мой маленький Мартино? Не говорите, что вы разъярены.

— А я действительно разъярен! И перестаньте называть меня «мой маленький Мартино», — огрызнулся он, оскалившись.

Он пытался совладать с собой. Роберта еще ни разу не видела его в подобном состоянии.

— Обвинять метчики — значит обвинять министра, — продолжил он.

Колдунья оправилась от неожиданности. И не собиралась пасовать перед ним.

— Поздравляю с блестящим анализом, — прошипела она. — Ваша мать тысячу раз права — вас ждет блестящее будущее в Безопасности.