Сакс Ромер - Спящий детектив

В Греческом зале три окна, между ними стенные витрины для экспонатов, а в нише напротив восточного окна, рядом с дверью в соседний зал, стоит стул охранника. Конвей лежал лицом вниз на натертом до блеска полу — ноги частично скрыты под стулом, сжатые в кулаки руки выброшены вперед. Его голова была свернута набок и придавлена туловищем, что несомненно указывало на сломанную шею, фуражка лежала поодаль, под столом, служившим основанием тяжелого стенда с греческими вазами.

Окинув глазами эту картину, я растерянно обернулся к Конвею.

— Что вы обо всем этом думаете? — спросил он.

Я молча покачал головой. Мне не верилось, что такое могло случиться на самом деле, и я все стоял и глядел на скорченное тело, пока не прибыл врач. По его просьбе мы перевернули тело и положили его на пол плашмя, чтобы дать доктору возможность осмотреть жертву; при этом мы заметили множество порезов и царапин на голове и лице Конвея. Лицо несчастного искажала судорожная гримаса, словно перед смертью он напрасно пытался вдохнуть.

Доктор не преминул отметить эту гримасу.

— Отчаянно боролся за свою жизнь! — сказал он. — Должно быть, совсем ослабел к тому моменту, как ему сломали шею.

— Но послушайте! — раздраженно вскричал Корам, — почему вы говорите, что он боролся? И с кем? Минувшей ночью, кроме него, здесь никого не было.

— Простите, сэр! — вмешался инспектор, — тут явно что-то нечисто. Вы успели заметить стеклянную витрину в соседнем зале?

— Стеклянную витрину? — пробормотал Корам, в смятении взъерошивая свои густые черные волосы. — Нет; а что с нею?

— Сюда, сэр, — сказал инспектор, направляясь впереди нас в соседнюю комнату.

Мы последовали за инспектором. Речь шла о стенной витрине, где располагались статуэтки и изображения древнеегипетских божеств. Передняя стеклянная дверца была разбита вдребезги, осколки стекла усеивали полки витрины и пол вокруг.

— Похоже, здесь была схватка, не так ли, сэр? — спросил инспектор.

— Господи помилуй! Что это все означает? — застонал бедный Корам. — Кто мог забраться в здание ночью, а после выбраться из него, в то время как все двери оставались запертыми?

— Это мы и должны установить, — сказал инспектор. — Между прочим, найдены ключи убитого. Лежали на полу в углу Греческого зала.

Корам машинально взял у инспектора ключи.

— Бейль, — велел он охраннику, — проверьте, все ли стенды заперты.

Охранник начал обход комнат, но продвинулся не дальше Греческого зала.

— Глядите, верхняя крышка снята, сэр! — вдруг в волнении закричал он.

Мы поспешили в Греческий зал и увидели, что охранник застыл перед мраморным постаментом, увенчанным витриной с толстыми стеклами, где была выставлена, как нередко уверял меня Корам, жемчужина коллекции — так называемая арфа Афины.

Арфу, сделанную из чистого золота и инкрустированную самоцветами, считали образчиком весьма древней греческой работы. Корпус ее был выполнен в форме двух лежащих женских фигур с воздетыми руками, которые сходились над головами женщин; сохранилось несколько струн, изготовленных из тончайшей золотой проволоки.

В незапамятные времена этот золотой инструмент, предположительно, украшал храм Паллады. Когда арфу выставили в музее, разгорелись жаркие споры о ее подлинности, и некоторые знатоки объявили арфу искусной подделкой, созданной одним знаменитым ювелиром в средневековой Флоренции. Но будь она греческой или флорентийской, невообразимо древней или сравнительно современной, то было превосходное и само по себе чрезвычайно ценное произведение, не говоря уж о его художественных достоинствах и уникальности.

— Так я и думал! — воскликнул сыщик в штатском. — Ловкий музейный грабитель!

Корам тяжело вздохнул.

— Любезный, — возразил он, — можете ли вы предложить хоть одно разумное объяснение того, каким образом человек ночью пробрался в эти помещения и затем их благополучно покинул?

— По этому поводу, сэр, — заметил детектив, — я как раз хотел задать вам несколько вопросов. Прежде всего, в котором часу закрывается музей?

— Летом — в шесть.

— И что происходит после ухода последнего посетителя?

— Заперев внешнюю дверь, Бейль — вон тот охранник — тщательно осматривает все залы и проверяет, не вздумал ли кто-нибудь спрятаться за стендами. После этого он запирает двери между залами и спускается в вестибюль. Там он, как у нас заведено, передает ключи мне. В половине седьмого, когда бедный Конвей заступал на вахту, я лично вручал ему ключи. Каждый час он совершал обход музея, открывая и вновь запирая за собой все двери.

— Насколько я понимаю, в каждой комнате имеются контрольные часы?

— Да, верно. Судя по часам в Греческом зале, он встретил свою смерть около четырех утра. Видимо, он открыл дверь в соседний зал — тот, с разбитой витриной — но отметиться не успел, а дверь утром была найдена открытой.

— Полагаю, кто-то прятался в зале и набросился на него, когда он вошел.

— Невозможно! В зале нет никакого другого входа или выхода. На всех трех окнах железные решетки. Нет никаких следов взлома. Более того, последняя отметка показывает, что он осматривал зал в три часа ночи, да и спрятаться там могла разве что мышь — человеку затаиться негде.

— В таком случае, убийца последовал за ним в Греческий зал.

— Осмелюсь указать, что в таком случае убийца бы там и оставался, и Бейль наткнулся бы на него утром. Дверь в Греческий зал была заперта, ключи лежали внутри, на полу!

— Но у вора могли быть дубликаты.

— Поскольку мы с Бейлем вчера вечером, прежде чем отдать ключи Конвею, вместе осмотрели залы, предположение ваше не выдерживает критики. Хорошо, я готов допустить самое невероятное. В таком случае, как именно убийца выбрался из музея?

Человек из Скотланд-Ярда снял шляпу и вытер лоб платком.

— Должен сказать, сэр, все это очень и очень странно, — заявил он, — но как насчет вот этой железной двери?

— Она ведет ко мне в квартиру. Ключ есть только у меня. Дверь была заперта.

Быстрый осмотр убедил нас в том, что сквозь оконные решетки не протиснулся бы никакой грабитель.

— Ну что ж, сэр, — сказал детектив, — если у него имелись ключи, он мог спуститься в вестибюль и выйти наружу через нижнюю комнату.

— Спуститесь и посмотрите сами, — предложил Корам.

Окна нижнего зала также были защищены решетками, и их явно никто не пытался взломать.

— Клянусь честью, — воскликнул инспектор, — все это абсолютно необъяснимо! Получается, что и через дверь вестибюля убийца пройти не мог: ведь вы говорите, что она была заперта на замок и изнутри закрыта на засов.

— Да, это так, — ответил Корам.

— Погодите, сэр, — прервал его сыщик в штатском. — Если так, как же вы сами вошли сюда утром?