Сакс Ромер - Спящий детектив

— Вы собираетесь написать об этом статью? — внезапно спросил он.

— Дорогой доктор Фэйрбенк! — внушительно загрохотал Морис Клау. — Если бы вы обратили внимание на слова нашего доброго друга, вы услышали бы, что в настоящее время он не заинтересован в публикации своего чудесного открытия.

— Простите! — обратился Фэйрбенк к Брирли. — Но если публикации не последует, я не совсем понимаю, ради чего мы собрались. Что вы намерены предпринять, Брирли?

— Я задумал эксперимент, — ответил тот.

— Какого рода? — спросил я.

— Любого!

Доктор Фэйрбенк откинулся на стуле и задумался.

— План довольно-таки всеобъемлющий, вам не кажется?

Брирли положил руку на лежавшую перед ним стопку листов с рукописными заметками.

— Я успел изучить и отбросить семь вариантов, — сказал он.

— Остается рассмотреть восьмой — и последний, как я считаю.

— Послушайте теперь меня, мистер Брирли, — сказал Морис Клау, покачивая длинным пальцем. — Я здесь, старый любопытный, и нахожусь в очаровательном обществе. Но до сего вечера я ничего не знал о вашей работе, хотя прочитал все ваши книги. Для меня будьте вы добры подробно все описать — да!

Оттер Брирли вполголоса попросил разрешения у собравшихся и обратился к своей рукописи. Всякий любит рассказывать о своей работе, но мало кому удается заинтересовать такими рассказами слушателей. Брирли был в этом смысле исключением. Он обожал говорить о Египте, фараонах, храмах, жрецах и их тайнах; но все остальные обожали его слушать. В этом и заключалась разница.

— Открытие, на которое я натолкнулся — ибо привела меня к нему чистейшая случайность, — начал он, — имеет большое значение, поскольку определенные фазы развития древнеегипетского культа окутаны мраком. Если помните, Фэйрбенк, в свое время я только и мечтал проникнуть в тайны культа Изиды в его первозданных формах. За исключением самозванцев и законопослушных беллетристов, никому не удавалось еще приподнять покрывало Изиды. Считалось, что детали мистической церемонии, в ходе которой жрец посвящался богине, иначе говоря становился высшим адептом, были навсегда утрачены. Некоторые утверждали, что то был миф, придуманный жрецами, стремившимися вселять благоговейный ужас в сердца невежественных масс. Говоря по правде, мы очень мало знаем о всей совокупности египетских религиозных представлений, помимо их внешних форм. Об оккультных традициях, которые так часто связываются с приверженцами египетской религии, мы не знаем совершенно ничего! Говоря «мы», я имею в виду ученых в целом. Лично я совершил шаг, если не прыжок, в святая святых!

— Осторожней, не заблудитесь там! — шутливо сказал Фэйр-бенк.

Но на его лице мелькнула тень озабоченности — как врач, он был обеспокоен изможденным видом Брирли и лихорадочным блеском в глазах ученого. Очевидно, нашему хозяину нездоровилось, и это было замечено всеми. В глазах Айлсы Брирли, неуловимо похожих и все же так отличавшихся от глаз ее брата, доктор мог прочитать, мне кажется, такое же беспокойство, понимание — и жалобную мольбу о помощи.

Брирли беспечно взмахнул длинной белой рукой.

— Не стоит об этом тревожиться, доктор! — ответил он. — Готов признаться, что лабиринт, в котором я очутился, чрезвычайно сложен; но мои шаги тщательно взвешены и просчитаны. Вернемся к нашей истории, мистер Клау. Я нашел мумию одного из высших адептов! Это доказывается папирусом, предположительно написанным им самим, который лежал у него на груди! Я развернул мумию еще в Египте, где она теперь и хранится; папирус, однако, я привез с собой и недавно расшифровал. С первого же взгляда я понял, что передо мной вовсе не заурядные отрывки из «Книги мертвых». После шести месяцев работы выяснилось, что папирус представлял собой детальный рассказ о посвящении жреца в мистерии внутреннего круга!

— И этот папирус уникален? — спросил я.

— Уникален? — вскричал Морис Клау. — Проклятье! Он бесценен!

— Но почему, — продолжал я, — именно этот жрец, единственный среди посвященных, оставил нам рассказ о церемонии?

— Запрещено было разглашать любую деталь, любое слово, Сирльз! — сказал Брирли. — Нарушение закона каралось страшными казнями в нашем мире и еще более чудовищными наказаниями в мире потустороннем. Хамису (так звали жреца) это было хорошо известно. Тем не менее, некоторая причина, о которой, боюсь, мы никогда не узнаем, заставила его доверить тайну папирусу. Вполне возможно, если не вероятно, что его не прочитала ни единая душа, кроме меня и Хамиса.

Мы замолчали, раздумывая о сказанном.

— О да! — пророкотал через несколько мгновений Морис Клау. — Несомненно, открытие это исключительной важности. Вы согласны, друг мой?

Я кивнул.

— Вполне очевидно. Только я никак не пойму, в чем заключалась церемония, Брирли. В этом отношении ваша история несколько туманна.

— Чтение всего папируса займет слишком долгое время, к тому же вы мало что сумеете понять, — ответил Брирли. — Главная странность этого документа состоит в следующем: Хамис недвусмысленно утверждает, что ему явилась богиня. Человеком он был, похоже, в высшей степени здравомыслящим и сдержанным, и его рассказ о церемонии, вплоть до этого места, весьма познавателен. Я исследовал сам папирус — хотя возможность подделки, в сущности говоря, исключена; кроме того, я нашел подтверждение многих содержащихся в нем свидетельств. Остается, мне кажется, выяснить только одно.

— И что же? — спросил я.

— Действительно ли Хамис, пройдя указанную церемонию, увидел Изиду, и не было ли явление богини плодом его воображения!

Все вновь замолчали. Затем…

— Друг мой, — сказал Морис Клау, — у меня есть дочь, которую назвал я Изидой. Почему я назвал ее так? Знайте же, мистер Брирли, что имя это имеет мистическое и возвышенное значение. Но скажу вам — я счастлив, что дочери моей Изиды здесь нет! Мистер Брирли — берегитесь! Берегитесь, говорю я: вы играете с горящим огнем; друг мой — берегитесь!

Его слова произвели на нас глубокое впечатление; словно омут, они скрывали нечто зловещее, что нельзя было разглядеть на поверхности.

Фэйрбенк пристально поглядел на Брирли.

— Верно ли я понимаю, — тихим голосом заговорил он, — что вы готовы признать истинность видения Хамиса?

— Безусловно! — с уверенностью отвечал Брирли.

— И вы готовы также признать наличие сущности, именуемой Изидой?

— Я готов признать существование чего угодно, пока не будет доказано, что оно не существует!

— Если вы признаете вероятность существования Изиды, чем она или оно, по вашим предположениям, является?

— Вопрос не в предположениях, а в научном исследовании!

Доктор искоса глянул на Айлсу Брирли, чье прелестное личико отражало тревогу за брата.