Леонид Шифман - Дежа вю (сборник)

– А мне чем заняться? – спросила Николь.

– М-м-м… А ты бы могла помочь Дэвиду. Пусть он занимается газетами, а ты возьми на себя Интернет.

В отличие от Николь комиссар Катлер и Бруно Райновски ни на что не претендовали, впрочем, ясно, что и им скучать в ближайшем будущем не придется.

– Посмотри: «Каролина и Джекоб Гувер сообщают о расторжении брака…» А вот заметка в нашей газете спустя неделю: «…Нам удалось побеседовать лишь с ее адвокатом. Каролина Гувер, в девичестве Чандлер, не выставила никаких материальных претензий мужу. Это связано с ее желанием получить развод как можно быстрее», – зачитал Дэвид.

– Когда опубликована эта заметка? – поинтересовалась я.

– Она появилась в разгар суда над Нордвейном. Прекрасная кандидатура. Джекоб Гувер фигура известная. Тогда он еще не был депутатом парламента, но командовал службой «Скорой помощи». А отец Каролины Рэй Чандлер возглавлял совет директоров Промышленного банка. Я уже выписал телефон Каролины Чандлер. Ты будешь ей звонить?

– Я склоняюсь к тому, что эту миссию следует передать в руки Бруно Райновски. Все-таки он ведет дело Шмида. Мы и так уже достаточно влезли на его территорию.

– Но он же работает бескорыстно, что называется, из любви к искусству!

– Во-первых, я не уверена, что это так. Он мог написать об этом в рукописи, потому что у него нет соответствующей лицензии, и он не имеет права принимать деньги.

– К тому же, мы живем в другой ветви мироздания, и это может стать еще одним свидетельством селективной декогеренции.

– А во-вторых, если это так, то тем более. Такие люди обычно очень болезненно переносят постороннее вмешательство. Удар по самолюбию это тебе не удар по кошельку. Ты обратил внимание, как он, бедняга, весь сжался во время нашего сборища?

– Не без твоей помощи, дорогая. Ты его заклевала.

– Признаюсь, не удержалась. Так что мне следует загладить свою вину.

– Ты думаешь, он справится?

– Если версия Николь подтвердится, мы поймем, на какие деньги построена вилла Пфлегера. А также узнаем имя врага Вольфганга Шмида. Разумеется, это еще не конец расследования, но ясное направление. Кроме того, при чем тут Бруно? В этот момент подключится полиция.

Мне действительно хотелось как-то загладить свою вину перед Бруно. Поэтому я решила, что лучше всего нанести ему визит, чтобы передать находку Дэвида. Николь, конечно, вызвалась меня сопровождать.

Я вызвала такси, заехала за Николь, и мы отправились на улицу Ризотти.

Бруно был удивлен, увидев нас в своем магазине так скоро. Посетителей в торговом зале не было, но мы помешали Райновски распекать сотрудницу.

– Я очень рад видеть вас, – сказал Бруно, но мы не сомневались, что Лора, видимо, это была она, рада видеть нас куда больше шефа.

– Дэвид раскопал в своих подшивках некую Каролину Чандлер. Она вполне подходит на роль леди, похождения которой описала нам Николь, – сказала я и вручила Бруно копию найденных статей и номер телефона госпожи Чандлер.

– Хочу напомнить, что это всего лишь возможность… – на всякий случай заявила моя подруга.

– Спасибо, – сказал Бруно. – Но может, лучше этим займется Николь? Как автор версии.

– О, нет. Вы забываете, что я иностранка, и вообще, я в отпуске!

Нам было ясно, что Бруно сопротивляется скорее из вежливости. Каково же было наше удивление, когда вечером Бруно позвонил мне и сказал, что хочет, чтобы завтра утром мы с Николь поехали с ним в Тотридж: он договорился о встрече с Каролиной Чандлер. Отказать в такой просьбе Бруно было невозможно. Видимо, он нуждался в нашем присутствии. Николь не возражала, а мне удалось освободить день, хотя Ари не отказал себе в удовольствии немного поворчать.

День выдался приятным для путешествия. Легкая облачность скрывала солнце, не позволяя ему нас поджарить. Бруно сосредоточился на дороге, а мы с Николь молча любовались горными видами, привлекая внимание друг друга жестами, когда за поворотом дороги нас поджидало очередное незабываемое зрелище, иногда в виде озерца замысловатой формы, а иногда в виде стада горных козлов, скачущих чуть ли не по вертикальным скалам…

Дом госпожи Чандлер располагался при въезде в город, в одном из самых респектабельных районов. Бруно хорошо подготовился к поездке, так что плутать нам не пришлось.

Дверь нам открыла сама госпожа Чандлер. Бруно представил нас с Николь. Хозяйка была в подчеркнуто строгом деловом костюме, никаких украшений и излишеств, минимум косметики. Ее продолговатое лицо вкупе с фамилией свидетельствовало о предках, некогда обитавших в Альбионе. Не слишком длинные светло-рыжие волосы были хорошо уложены, что заметно молодило ее. Она ничем не выдала ни удивления, ни неудовольствия в связи с тем, что мы заявились целой командой.

– Садитесь, – предложила она, проведя нас в гостиную. – Что будете пить? Извините, я предпочла сегодня дать прислуге выходной.

– Если можно, тотриджскую минеральную, – сказала я. Быть в Тотридже и упустить такой шанс! Да и Николь будет интересно.

Через минуту стол, вокруг которого мы расположились, заполнился стопкой маленьких тарелочек, высокими стаканами, бутылками минеральной воды и большим блюдом, на котором живописно переплелись кисти зеленого, черного и красного винограда.

– Госпожа Чандлер, по телефону вы подтвердили, что знакомы с Томасом Нордвейном, – начал разговор Бруно.

– Да, – просто сказала Каролина. – Я даже собиралась выйти за него замуж. – Ее серые холодные глаза спокойно смотрели на нас.

– Скажите, деньги, которые были обнаружены на банковском счету Нордвейна, принадлежали вам?

Я удивилась прямолинейности вопросов Бруно. Я на его месте сначала дала бы госпоже Чандлер высказаться, попыталась бы создать доверительную атмосферу, а уж потом стала задавать главные вопросы. Но неожиданно для меня тактика Бруно сработала. Госпожа Чандлер, вероятно, заранее решила, что будет откровенна до конца. Она сказала:

– Конечно, я бы не стала отвечать на этот вопрос, если бы не понимала, почему вы его задаете. Но я понимаю. Дело в том, что мне не следовало так поступать, но я была не в себе… Я была готова на все, но… Джекоб любил меня. Я не представляла себе, как он согласится на развод. Я должна была совершить нечто такое, что опустит меня в его глазах. Едва ли я могла претендовать на те деньги, что сняла с нашего счета, ну, может, на треть, но никак не больше… Мой расчет оправдался, но гнусность моего поступка от этого никуда не исчезла.

Мы слушали ее исповедь, затаив дыхание. Чувствовалось, что она уже давно расставила моральные оценки своим поступкам.

– Я отдала деньги Томасу, и он положил их на свой счет. К сожалению, я не имела возможности следить за ходом суда над ним. Если б я знала, что от происхождения этих денег что-то зависит, я бы сама пришла в суд и рассказала правду. Но я знала лишь приговор.