Павел Амнуэль - Удар гильотины

– То есть, в девяносто седьмом? – уточнил Манн.

– Да.

– У них было литературное агентство?

– Это имеет значение? Было. Когда они разошлись, фирму закрыли – Матильда сама была не в состоянии вести дела, а Густав опубликовал роман «Блестящие», получил премию Рильке…

– А Матильда? – напомнил Манн.

– Переехала в Гаагу, поступила работать в издательство «Баркас верлаг», недавно стала совладелицей, издательство выпускает кулинарную литературу и художественные альбомы…

– У них были дети?

– Нет. Ты думаешь, что Матильда могла… Это мысль, вообще-то. Знаешь, это мысль, почему-то я не подумала. Она могла приехать из Гааги…

– Она так ненавидела бывшего мужа?

– Ненавидела? Нет, с чего бы… При разводе отсудила у Густава хорошие алименты… Но она не правопреемница, если ты имеешь в виду… Густав тогда еще написал письмо, что все авторские права сохраняются за издательством, а не за Матильдой. У него эксклюзивный контракт со «Шпрингером», так что если с Густавом что-то случится…

Кристина осеклась на полуслове. «Если случится»… Случилось.

– Значит, мотива у Матильды нет, – сказал Манн. – Я, конечно, проверю, где она была позавчера вечером, но думаю, это пустой номер, и, кстати, наверняка Мейден уже все это проверил, ему нужно было только позвонить в Гаагу…

– Зачем ты тогда спрашиваешь меня о Матильде? – холодно спросила Кристина.

– Собираю информацию, – Манн тоже с трудом сдерживался. Почему труднее всего бывает с теми, с кем должно быть легко – легче всего на свете?

– Где ты? – спросила Кристина после недолгого молчания. Наверно, она хотела сказать «приезжай». Пусть бы она это сказала. Манн все равно бы не поехал, но что-то в их отношениях стало бы яснее. Или не яснее – проще. Хотя – какая разница: проще, яснее, скажи только «приезжай», и мир станет другим, что-то изменится в физической природе, в цвете неба, в форме облаков, в высоте домов на Дамраке, и люди станут другими, и сам он изменится тоже, хотя с чего бы ему меняться от одного только слова?

– Собираю информацию, – повторил Манн и добавил: – Все будет хорошо, Криста.

Верил ли он в это сам?

Криптонов Эльза отыскала шесть с половиной тысяч. Людей с именем Франц – три миллиона. Но не оказалось никого, кто подходил бы под определение: «Франц Криптон, бюро по трудоустройству».

– Странно, – сказал Манн, глядя на экран из-за спины Эльзы. – Фамилию он себе придумал. Зачем? Хотел проинформировать – подпишись «доброжелатель», никаких вопросов.

– Вы думаете, это правда – то, что здесь написано? – спросила Эльза, не оборачиваясь.

– Похоже, что да. В девяносто седьмом Магда действительно могла работать у Веерке в его литагентстве. И между ними могли возникнуть… э-э… романтические отношения…

– Он с ней спал, – уточнила Эльза, не склонная видеть романтику в самых простых человеческих инстинктах.

– Видимо. В то время Веерке был женат, и жена от него ушла. Матильда. Живет в Гааге, совладелица издательства «Баркас верлаг».

– Хотите, чтобы я навела справки?

– Пока меня не будет, – сказал Манн, – свяжись с Феликсом, попроси проверить алиби этой женщины на время…

– Ночь со вторника на среду, я поняла.

– Вся ночь ни к чему, достаточно с девяти до полуночи. Скажи, что заплачу, как обычно.

– Вам тоже платят, как обычно, шеф? – не удержалась от замечания Эльза.

«Господи, – подумал Манн. – Эти женщины. Они же были когда-то подругами – Эльза и Кристина».

– Свяжись с Феликсом, а я займусь Магдой, – сказал Манн. – Звони, если что…

Но постарайся не беспокоить, – Эльза прекрасно поняла интонацию, ответа не последовало.

Старик Казаратта обслуживал покупателя и на Манна не посмотрел, из чего, конечно, не следовало, что детектив остался не замеченным. Открыла Магда, и на этот раз Манн посмотрел на девушку более внимательно. Пожалуй, она действительно старше, чем показалось ему в прошлый раз. Не двадцать три, а все тридцать. Просто в холле стало чуть светлее, и платье на Магде теперь было другое, не такое открытое, высокий ворот, длинные рукава – скромная служанка не очень богатого хозяина.

– Вы к господину Альберту? – спросила Магда, глядя Манну в глаза пустым взглядом, будто обращалась не к живому человеку, а к роботу с программным управлением.

– Господин Альберт дома? – вопросом на вопрос ответил Манн. Он хотел поговорить с женщиной наедине, и хорошо, если Квиттер отсутствует.

– Нет, – сказала Магда, – он уехал по делам. Вы подождете? Я могу предложить вам выпить? Господин Квиттер вернется через тридцать-сорок минут.

– Я подожду. Пить не буду, спасибо.

Магда провела гостя в комнату, где Манн уже был сегодня, выскользнула в спальню, которую детектив в прошлый раз принял за кухню, что-то там сразу упало, что-то заскрипело, похоже, Магда срочно решила переодеться. Манн опустился на диван – у него возникло странное ощущение, которое он в первое мгновение не мог определить: будто он никогда прежде здесь не был, пришел впервые, и обстановка ему не знакома, но ведь он все это уже видел часа два назад, и, обладая хорошей профессиональной памятью, мог описать каждый предмет – в точности такой, каким и был при первом посещении этой квартиры: шкаф с хрусталем, журнальный столик с сегодняшними газетами, электронные часы в форме корабельного штурвала над дверью в…

«Стоп, – сказал себе Манн, – что-то здесь не то». Что-то изменилось, и это могло оказаться важным. Что-то не соответствовало впечатанной в память картинке. Что? Нет, все то же самое и стоит, лежит, висит на прежних местах. Но ощущение не могло обмануть, ощущения лежат глубже восприятия, интуиция замечает такие незначительные отклонения… Ну и что? Если за пару часов на стене появилось пятнышко, какого не было прежде… Нет, не о пятнышке речь. И не о стене. И не о шкафе…

Очень неприятное ощущение. Манн внимательно оглядел комнату, вспоминая – все то же, все так же, почему возникло беспокойство, да и какое имеет значение, если действительно что-то изменилось…

Женщина, вошедшая в комнату, была похожа на Магду не больше, чем Золушка на Принцессу, явившуюся на бал в хрустальных башмачках. Манн встал.

– Сидите, пожалуйста, – сказала Магда, опускаясь на диван рядом с детективом. Она надела бежевое платье с глубоким декольте и узкой талией, короткие рукава открывали руки, о которых можно было говорить только стихами, тут же и возникшими в сознании детектива, подобно телевизионной рекламе, прервавшей на самом интересном месте течение увлекательного сериала: «О эти руки, словно крылья птицы…»

– Давайте не будем ходить вокруг да около, – продолжала Магда, руки она сложила на коленях, ладонь на ладонь. – Вы не к хозяину пришли, верно, а ко мне?