Николай Чергинец - Илоты безумия

— Один идешь? — спросил Полещук.

— Нет. Дали мне тут одного узбека, по-моему, чокнутого какого-то. Я его тоже должен с собой в Афган тащить, а когда попадем к советским, то сказать, что вместе были у душманов, вместе и бежали, и еще то, что он наш, советский солдат, который в плен попал контуженным, потерял речь и память, да еще и чокнулся.

— А ты уверен, что он наш солдат? — спросил сгоряча Полещук и тут же прикусил язык: нашел у кого спрашивать.

— А мне до лампочки. Главное, чтобы меня не обманули. Обещали, когда вернусь, пару кусков отвалить, в долларах, в моих любимых — зелененьких. Ну, а вы идите, горбатьтесь, стройте макеты, они пригодятся.

— Для чего?

— Пока не знаю. Пойду-ка и я обедать. Сегодня пивка обещали, — и Бугчин вразвалочку двинулся прочь.

Мельников, не дожидаясь, пока встанет с камня Полещук, направился к месту работы.

— Ты понял, что придумали гады, — догоняя его, со злостью сказал Полещук. — Там же действительно поверят ему. А мы опять только зенками хлопаем. Такую информацию сообщить не можем.

Мельников словно не слышал друга. Перед глазами стояли жена, доченька. Что они подумают, когда этот подонок приедет к ним?!

«Что придумать? Как не допустить этого ублюдка к дорогим людям? Мама же просто может не выдержать, у нее сердце изболелось по мне!»

— Слушай, Вить, а может, нам этого подонка кокнуть? — Полещук словно читал мысли друга. — Подкараулим в укромном местечке и приговорим? Я как подумаю, как он наши имена будет полоскать, нашим родным баланду травить, так своими руками задавил бы подонка!

— Нельзя, Володя. Мы не имеем права засветиться раньше времени. У меня тоже руки чешутся, чтобы его убрать, но нельзя. Давай лучше прикинем, что мы только что узнали. Во-первых, есть канал, который они хотят использовать для проникновения в Советский Союз. Во-вторых, всплывает узбек, которого Кериму надо доставить в нашу страну. Не думаю, что это делается из гуманных соображений. Кроме того, раз Керим решил организовать таким сложным образом проверку, значит, мы чем-то заинтересовали их. Теперь мы знаем, что здесь есть русские, уже имеем представление о размерах территории Центра. Я предлагаю, пока мы найдем способ связаться с нашими или пока наши найдут выход из этой ситуации, продолжать выяснять, что за люди здесь, откуда они, чем занимаются.

— Правильно, — поддержал его Полещук, — нам надо обязательно искать контакт с советскими людьми, которые находятся здесь.

— И не только. Нам надо составить подробную схему территории, нанести на нее все сооружения и одновременно выяснить предназначение каждого строения. Обязательно надо определить наше местонахождение. Я думаю, что после возвращения Бугчина из Союза решится наша судьба. На всякий случай, надо быть готовыми и к тому, что нас, Володя, разъединят. Поэтому продумаем, как действовать каждому. И еще. Я понимаю, это нелегко, но нам надо своим поведением, старательностью в работе и исполнительностью завоевать доверие. Это принесет только пользу. Я пока не вижу возможности вырваться хотя бы на час из Центра. Но есть же те, кто бывает в городе, надо найти их. Будем присматриваться к людям, которые вокруг нас.

— А Дино?

— Ты прав. С ним надо быть осторожными. Как можно быстрее расположить его к нам. По-моему, он парень неплохой, и если не спугнем его, то можно рассчитывать на его помощь.

— Вить, — вспомнил Полещук, — а ты слышал, как Бугчин назвал то, что мы делаем, — «стройте макеты, они пригодятся»?

— А ты молодец, Володя! Я как-то упустил эту фразу. Действительно, почему он назвал их макетами? Не строит же Керим ложные цели для авиации. А может, это полигон для тренировок, отработки каких-либо действий? Надо у Дино спросить, вдруг он знает.

Они подошли к месту своей работы. Вместе с тремя молчаливыми арабами они собирали из гофрированных металлических листов какое-то здание. Строительной группой руководил высокий худой испанец в темных очках. Он мало говорил и чаще всего жестами показывал, что, куда и к чему надо крепить.

Они работали не меньше часа, потом неожиданно пришел Дино:

— Вас, Виктор, и вас, Владимир, вызывают. Пойдемте, я провожу вас.

Парни, вытирая руки о пучки жухлой травы — воды поблизости не было, — зашагали рядом с негром. Мельников спросил:

— Дино, как дела?

— Хорошо, господин.

— Почему ты называешь нас господами? Ты же видишь: мы — пленные, наше положение хуже твоего.

— Я в этом не виноват, господин… нет… друг.

— Вот это ты правильно сказал, — улыбнулся Мельников.

— К кому ты нас ведешь? К Кериму?

— Нет. Вас вызывает ваш соотечественник. Он из Советского Союза, прибыл сюда почти месяц назад и сейчас беседует с каждым русским.

— Кто он?

— Я не знаю, друг. Его фамилию здесь не называют.

— А кто разговаривает с американцами? — на всякий случай спросил Полещук.

— С ними разговаривает американец.

— А из каких еще стран здесь есть люди?

Дино настороженно оглянулся и, понизив голос, ответил:

— Здесь много мусульман…

— Из каких стран?

— Из Афганистана, Пакистана, Ирана, Ирака, Ливана, Саудовской Аравии, много других стран Африки. Я, например, из Нигерии. Есть люди из Англии, Америки, Франции, Испании, Италии…

— Ого, — не сдержался Полещук. — Скажи, Дино, а сколько всего здесь человек?

— Я думаю, четыреста — шестьсот человек в Центре, — негр еще раз оглянулся и добавил: — Но у них есть центры в Боливии, Бразилии, Ливане, Пакистане, а вербовочные пункты, которые подбирают сюда людей, разбросаны в десятках стран.

— Здесь все — военнопленные?

— Нет, друг. Военнопленные только вы и ваши друзья из России. Здесь есть и такие, которых похитили люди Керима. Вы скоро сами все это узнаете. Здесь есть очень большие ученые.

— Их что, тоже похитили?

— Кого похитили, кто сам за большое вознаграждение пришел сюда работать.

— А что здесь делают?

— По-моему, ничего. Они учат людей воевать, — и без всякой паузы объявил: — Вот мы и пришли.

Они увидели одноэтажное здание, конечно, из металлических конструкций. В нем была только одна дверь. Дино остановился:

— Вам — туда. Я буду здесь вас ждать. Желаю успеха, друзья.

От таких слов на душе у парней стало теплее — после долгих скитаний, унижений и издевательств они встретили друга.

Виктор и Владимир прошли по узкому коридору к дверям, у которых стоял мужчина среднего роста. Он на чистом русском языке произнес:

— Полещук, останься здесь, я вызову. Мельников — входи.

Кабинет оказался довольно просторным. Работал кондиционер, а на письменном столе — вентилятор. Мужчина указал рукой на стул, приглашая садиться. Он выключил вентилятор и некоторое время внимательно рассматривал своими не то голубыми, не то серыми глазами Мельникова, который после яркого солнца не мог определить их цвет.