Клайв Баркер - Зомби

Из дому дедушку не выпускали, поскольку он оказался склонен к невозвращению, и нам приходилось его искать. Однажды мне разрешили отправиться на охоту за дедом с папой, и мы с ним прочесывали парк, когда стало темнеть. Дюжины, дюжины их — мертвяков — сидели неподвижно под шелестящими вязами. Сидели на скамейках вокруг эстрады, чинно сложив руки на коленях, тихо дожидаясь, когда заиграет музыка. С тех пор я перестал гулять в парке.

Как-то раз я взял деда в кино. Странный поступок, конечно, но мне полагалось присматривать за ним, а шел фильм, который я действительно хотел посмотреть, один из тех ужастиков с резней и музыкой, пробирающей до костей, и я ухитрился провести старика в зал как живого, хотя билетерша и посматривала на нас подозрительно. Посередке фильма, как раз когда героиня полезла в подвал искать свою кошку, хотя и знала, что поблизости околачивается сбежавший маньяк-убийца, я повернулся и обнаружил, что старик смотрит на меня широко распахнутыми пустыми глазами. Он, конечно, не дышал, а в разинутом рту виднелся толстый сухой язык, похожий на кусок колбасного фарша. Встревожило меня то, что дед сейчас повторил одну из своих прижизненных привычек — чуть наклонил голову, чтобы взглянуть на меня, так что в тот момент я даже усомнился, действительно ли он мертв. Да, это была всего лишь иллюзия жизни, но до ужаса правдоподобная.

Несколько недель спустя в голове деда ожили еще кое-какие остаточные воспоминания, касающиеся чистки картошки. Он припомнил процесс, но, к несчастью, забыл, что применяют его к овощам, и до моего прихода из школы умудрился почти начисто снять с собственных пальцев кожу, так что я обнаружил его взирающим на жалкие костяные палочки, напоминающие плохо заточенные карандаши. А буквально на следующий день он уселся на плиту с горящими конфорками и серьезно обгорел. Мать пригрозила уйти от нас, если отец не пристроит старика куда-нибудь, так что утром я уже стоял на пороге и махал вслед дедушке, слепо ковыляющему по клумбам в сопровождении равнодушного, смолящего цигарку санитара.

Теперь я редко выхожу из спальни. И больше не посещаю школу. Вокруг слишком много мертвецов, и это беспокоит меня. Они забредают по ночам в сад, тащатся за тобой в магазинах, падают с эскалаторов, плывут мимо по течению, и все это так… унизительно. Мама, кажется, поняла, что я чувствую, и разрешила мне обедать и ужинать в своей комнате. Впрочем, за эти дни она все равно слишком уж подружилась с нашим настенным баром. Удивительно то, что живых мертвецов, похоже, больше никто не считает. Не важно, что нас окружил запах тления. Мы постепенно привыкли к вони. Правительство продолжает вести бессмысленные дебаты и выпускать беззубые нормативные документы. Обывателей ничто не заботит — они даже ничего не замечают. Сама ткань общества медленно прогнивает, пусть даже этого не происходит с мертвыми. Поэтому я разрабатываю план, потому что кто-то же должен что-то предпринять. Кто-то должен обеспокоиться. Кто-то обязан принять меры, пока не стало слишком поздно.

Кевин Грейди, 4 б класс

— Интересно, о чем он думает, — прошептала миссис Грейди, потянув за уголки скатерть. — Он может сидеть так часами, просто глядя на улицу и наблюдая, как мимо проходят люди.

— Скажи спасибо, — откликнулась соседка, помогая убирать со стола чашки и соусники. — Мой Джой — просто наказание Господне, каждый вечер болтается где-то с бог знает какими подонками.

Она посмотрела на сидящего у окна бледного мальчика, и в душу женщины на мгновение закралось сомнение. Для подростка неестественно сидеть так спокойно. А как он смотрит на тебя — в глубоко посаженных серых глазах будто затаилось убийство.

— Джой говорит, что делает домашние задания, — продолжила она, — но я чертовски хорошо знаю, что он якшается с этой своей бандой. Мне приходится контролировать оболтуса, от отца-то его никакой подмоги. Но твой Кевин…

Женщина нахмурилась и отвернулась, поскольку мальчик метнул на нее подозрительный взгляд. Неудивительно, что его мать так пристрастилась к «Бристольскому крему», [34] «Бристольский крем» — херес высшего сорта. если ее сын бродит по дому весь в черном, злобно прищуриваясь на каждого взрослого. Вот вырастет он и наверняка станет серийным убийцей.

— Кевин хороший мальчик. — твердо отрезала миссис Грейди. — Он очень смышленый. И впечатлительный. Они с дедом были слишком близки. После смерти старика Кевин притих. Даже не пошел с нами на похороны. Надеюсь, потрясение скоро пройдет.

— Конечно-конечно, — прошептала в ответ соседка. — Дети оправляются быстро. Хотя очень уж он тихий. Ему надо больше гулять на свежем воздухе. Бегать с приятелями. Плавать. Играть в футбол. — Она снова тревожно взглянула на вялого, точно впавшего в спячку, ребенка. — Делать хоть что-нибудь.

Миссис Грейди развела доселе сплетенные на пышной груди руки и потянулась к бутылке шерри.

— Я была бы только рада, но он предпочитает сидеть в своей комнате и смотреть фильмы ужасов. — Она щедро наполнила пару янтарных бокалов. — Они стимулируют его и без того буйное воображение. Думаю, мир видится Кевину не так, как большинству детей. У него появляются очень странные идеи. Уверена, это всего лишь возрастная фаза, но в данный момент… — Она наклонилась ближе к подруге и доверительно прошептала: — Порой… он так смотрит на нас, словно хочет, чтобы мы были мертвы.

Наверное, Роберту Блоху уже надоело, что его постоянно представляют как автора «Психо». Поэтому назовем самые последние его работы: «Легенды Аркхэма» («Tales from Arkham») и антологию «Монстры среди нас» («Monsters in Our Mind»). Он завершил и первый том своей автобиографии «Вокруг Блоха» («Once Around the Bloch»), обещающей стать увлекательнейшим чтением.

А вот что он сказал о приведенном ниже рассказе, когда тот был впервые опубликован в 1951 году в качестве заглавного рассказа июльского номера журнала «Фантастические приключения» («Fantastic Adventures»):

«Что касается данного произведения, мне следует предварить его парой слов. Прежде всего должен пояснить, что название выбрал не я. Это ваш редактор придумал название и прислал мне вместе с предложением сочинить рассказ, соответствующий данному заголовку, и отправить ему в течение месяца, иначе… Что „иначе“ — он не объяснил. Я ответил ему утвердительно и сел за работу.

Однако, в то время когда он писал мне, а я писал ему, я еще не знал, что окажусь вдруг в гордом одиночестве в конторе, заваленной работой, которую оставит мне в качестве некоего сувенира компаньон, отправившийся во Флориду. Но случилось именно так. Не успел я приняться за рассказ, как мой компаньон (который на самом деле является моим боссом, хотя я никому об этом не говорю) уехал в Эверглейдс. И мне пришлось попотеть. Чем больше я потел, тем яснее понимал, какое паршивое название мне досталось: „Мертвые не умирают!“.