Клайв Баркер - Зомби

На самом деле, он улыбался. Улыбка прерывалась с одной стороны лица и превращалась в тик, но он все равно улыбался.

— О, я буду жить, — сказал он. — Я буду жить вечно.

— Что?

— В этом-то и весь фокус, Боб. По этой причине я и хотел тебя видеть. Я буду жить вечно. Варек все устроил.

«Варек? Где же я прежде слышал это имя?»

— Это он забрал мое тело. Ну, ты помнишь.

Да, я вспомнил. Мистический кузен.

— Но откуда он узнал, что ты не умер, и как он сумел привести тебя в чувство?

— Я умер, Боб. Был мертвее мертвого. А он меня поднял. Он любого может поднять, Боб. Вернуть с того света. Сделать так, чтобы он больше не умирал. И вот для этого-то и нужен ты.

— Я?

— Я рассказывал ему о тебе. О том, какой ты умный, о том, что ты пишешь. Ему нужен такой человек, как ты, работающий на публике, для вывески. Кто-нибудь с мозгами. Молодой. И живой.

Живой. Я был жив-здоров, но задумался, не сплю ли я и все ли у меня в порядке с головой. Разговаривать с мертвецом…

— Подойди ко мне, Боб. Я вижу, ты мне не веришь.

Я пододвинулся поближе к Коно.

— Пощупай мою кожу. Давай.

Я тронул его запястье. Оно было холодным. Холодным и твердым. С такого расстояния была хорошо заметна восковая бледность Коно. Посмертная маска Коно. Судорога снова прошла по лицу, и он улыбнулся:

— Не пугайся. Я настоящий. Это взаправду. Он может такое. Он умеет возвращать мертвецов обратно. Неужели ты не понимаешь, что это значит? Какое это великое достижение, если правильно им воспользоваться!

— Понимаю. Но я все еще не понимаю, при чем здесь я.

— Варек сам все тебе расскажет. Идем, я хочу, чтобы ты с ним поговорил.

Я вышел вслед за Коно Коллури из комнаты. Вера улыбнулась и кивнула, когда мы выходили, но не пошла с нами, когда мы двинулись по длинному коридору к лестнице. Спускаясь по ступенькам в залитый мягким, приглушенным светом зал внизу, я начал ощущать странный запах. Пахло затхлым воздухом, горячим паром и еще ароматами увядающих цветов.

— Слушай, а где мы вообще? — спросил я.

— В похоронном бюро, — ответил Коно. — Разве ты еще не понял?

Я не понял. Но мог бы и догадаться. Жилые помещения наверху, а здесь, внизу, ритуальные залы. Залы, мягкий свет и аромат цветов.

Мы прошли по застеленному ковром коридору, и я огляделся по сторонам. Все было так, как говорил Коно: это погребальное бюро, и довольно занюханное. Варек использовал его для прикрытия, и я подозревал, что если попытаюсь сбежать и кинусь к двери, окажется, что она заперта.

Но я не стал кидаться к двери. Я последовал за Коно в темную залу слева, чтобы встретиться с мистером Вареком.

Я вошел, и Коно неуклюже проковылял в угол. Он двигался неловко, окоченело. Мускулы его тела были сведены судорогой. Но для ходячего покойника он выглядел очень даже неплохо.

Он включил в углу лампу и закрыл за нами дверь. Я не обратил на это внимания. Я смотрел на гроб на помосте. Во все глаза смотрел на тело в гробу. Тело человека со стеклянным глазом.

Там лежал бармен, которого я убил.

Он лежал в гробу, на дешевом атласе, облаченный в поношенный черный костюм. Кто-то запихнул на место стеклянный глаз, и этот глаз сардонически таращился на меня. Другой глаз был закрыт, и в общем складывалось впечатление, будто бармен подмигивает.

Мы были вместе — я и человек, которого я убил. Я смотрел на него, а он смотрел на меня.

Он на меня смотрел!

Да. Так оно и было. Веко закатилось наверх. Глаз открылся. Сосредоточился на мне. И рот, поджатый рот расслабился в ухмылке. Губы разжались.

И из тела послышался голос:

— Привет, Боб. Я Николо Варек.

— Вы…

— О, я не бармен, которого вы убили. Он вполне мертв, как вы и сами видите. Его тело не дышит.

Да, так и было. Труп оставался трупом, но что-то жило, что-то жило внутри его. Жило, смотрело и разговаривало.

— Я использую его в качестве временного пристанища. Так я могу говорить с вами, не перемещаясь на далекое расстояние. Вы должны оценить подобное удобство.

Я не мог, во всяком случае в тот момент. Я мог только стоять с разинутым ртом и ощущать, как пот струйками стекает из-под мышек.

— Вы долго шли ко мне, Боб. Но наша встреча была неизбежна. Коно все рассказал мне о вас, и вдобавок у меня имеется свой способ собирать информацию. Множество способов.

— Не сомневаюсь. — Реплика вырвалась раньше, чем я успел сдержаться, однако покойник только засмеялся. Звук походил на предсмертный хрип.

— Как типична для вас подобная фраза. Как она в вашем духе! Да, я изучил ваше прошлое, ваши работы. И вы сильно меня заинтересовали. Именно поэтому я взял на себя труд организовать нашу встречу.

Я кивнул, но ничего не ответил. Я выжидал.

— Должен признать, что Коно заслуживает похвалы за то, что отыскал вас. Совершенно верно, вы мне пригодитесь.

— Мертвым или живым? — И это замечание вырвалось раньше, чем я успел подумать.

— Живым, разумеется. И не думайте, что мне это все равно. Вы, сэр, человек острого ума. В наше время такое не часто встретишь. И я восхищаюсь вами за это.

— Послушайте, — сказал я, начиная понемногу приходить в себя, — я как-то не привык, чтобы трупы анализировали мои умственные способности. Чего вы все-таки от меня хотите?

— Ваших услуг, сударь. Ваших профессиональных услуг. За которые, нет нужды говорить, вы будете щедро вознаграждены. И, смею прибавить, даже в вечности.

— Прекратите говорить загадками. Я уже довольно наслушался от Веры и бедного Коно…

— Бедного Коно? Едва ли могу согласиться с таким определением. Если бы не я, мой дорогой сэр, Коно гнил бы в безымянной могиле. А он же благодаря моим усилиям пребывает среди живых, а не мертвых. Но если вы хотите услышать все как есть, то слушайте.

Я Николо Варек, ученый. Я достиг совершенства в способах — методах, если хотите, — терапии, излечивающей от того, что люди называют смертью. Избавление от смерти? Не только, все простирается дальше, гораздо дальше этого. Потому что те, кого я оживил, приобретают дар вечной жизни. Вечной!

Безумные байки. Однако они исходили изо рта покойника, и я им поневоле верил. Здесь не было намека на обман или сговор — ни один чревовещатель на свете не смог бы открыть трупу глаза, не смог бы манипулировать мертвыми губами. Я видел и слышал. И я верил.

— Да, я могу даровать жизнь мертвецу. Но каким способом и как, это мой секрет. Мой бесценный, благословенный, блаженный секрет.

И чего может стоить подобный секрет, спросите вы, сэр? Какова справедливая цена за возможность вечной жизни? Может, миллион долларов?

В этом мире существует немало людей, у которых есть миллион, мой друг. Неужели вы думаете, что они колебались бы расстаться с ним, если бы я убедил их в возможности вечного существования?