Клайв Баркер - Зомби

Автор более ста рассказов, редактор бесчисленных антологий (последняя из них — «В тумане» («In the Fog»), Грант трижды завоевывал Всемирную премию фэнтези, дважды — премию «Небьюла» и получил премию Британского общества фэнтези за заслуги перед жанром.

Как становится понятно из названия, этот рассказ является еще одним образцом уникального стиля автора в жанре «тихого» хоррора. Впрочем, от этого он не становится менее жутким.

Холмы на северо-западе штата Нью-Джерси невысокие, очень древние, густо поросли лесами и по большей части охраняются государством. Меж этих холмов, которые штат содержит в чистоте и порядке, находятся детские лагеря отдыха и зимние курорты, озера естественного и искусственного происхождения, деревни, где жители только по радио и узнают, который сейчас год. Расположены они так далеко, что никакой нью-йоркский транспорт туда не ходит.

Трудно назвать эти места дикими по стандартам Дальнего Запада, однако они достаточно дикие, чтобы обыкновенный турист вел себя здесь осторожно после наступления темноты. Достаточно дикие, чтобы порождать полуночные истории о путниках, забредающих в чащу, но не всегда оттуда возвращающихся.

Эти истории воскресают при темнолунии.

Бывают ночи, словно созданные для поэтов, когда звезды выглядят совершенными на фоне совершенной черноты, воздух прохладен, речные воды струятся и взор охватывает все, кроме луны. Она может быть полумесяцем, может быть полной, расти или убывать, но всегда затянута дымкой. Серебристый свет становится серым, тени размываются, старики направляют свои стопы в ближайшую таверну или к домашнему очагу.

А путешественники выходят на прогулку, и наши истории начинаются.

Как и всякий другой, живущий здесь круглый год, Кейт Прайор читал неизбежную новость, неторопливо покачивая головой и не переставая удивляться тому, как могут эти городские жители быть такими безрассудными, такими непроходимо тупыми. Темнолуние — просто легенда, сказочка на Хеллоуин, но это не отменяет факта, что люди время от времени умирают. Он думал, что для них было бы очень полезным увидеть развернутую на две колонки фотографию оттаявшего по весне трупа, сжавшегося в комок в маленькой пещере, или наполовину обглоданной женщины под деревом, или лишившейся плоти семьи, не нашедшей защиты в своих палатках, в располосованных спальных мешках и разодранной одежде. Но хотя бы раз в год находится кто-нибудь, не желающий прислушаться к разумным предостережениям, и хотя бы раз в год истории возвращаются.

Не то чтобы сам он жил в грубо сколоченной бревенчатой хижине, колол дрова для печки, охотой добывал себе пищу и шил одежду из звериных шкур. Такие изыски Кейт оставлял для кинематографа и своих нью-йоркских друзей, считавших, что он живет как отшельник.

Многоквартирный комплекс «Гринвич Армс» куда больше подходил для того, чтобы питать ночные кошмары отшельника.

Его построили десять лет назад на заброшенной ферме, у двухполосного шоссе, в шестидесяти милях к западу от реки Гудзон. Семьдесят два двухэтажных строения из разноцветного кирпича в тени дубов, все еще пытающихся дорасти до карнизов; дюжина всяческих дополнений к этим строениям: лестница вверх, ведущая на узкий дощатый балкон, лестница вниз, к бетонной плите, притворяющейся патио. Почти две тысячи человек, думающих, что живут в деревне.

Уже наступил май, и небо окрасилось в синий цвет, больше подходивший глазам влюбленных. Кейт сидел в своей гостиной — стол, два кресла, белые стены, спрятавшиеся за книжными полками, — и ждал, когда вдохновение снова поманит его.

Снаружи, на двадцати ярдах поросшей травой и кустарником земли, между его домом и следующим, размещался мелкий красный пластиковый бассейн, сейчас оккупированный целой армией детишек. Они плескались, кричали и хохотали так громко, что Кейт не мог сосредоточиться на своем занятии, — он писал статью о фантазиях поэтов и пророков для журнала, о котором никогда в жизни не слышал, но который платил по пятнадцать центов за слово.

Кейт вздохнул и подумал, что, наверное, не стоит звонить Джейн и извиняться. Впрочем, он понятия не имел, нужно ли ей это. Хорошо, если бы такая необходимость имелась, — это означало бы, что у него есть еще шанс, но Кейт очень в этом сомневался. Их отношения завяли и застыли еще зимой и не оттаяли с приходом весны. Они оставались друзьями, иногда вместе пропускали рюмочку, Кейт даже заходил к ней время от времени, но инстинкты предупреждали его, что все закончилось. «Вероятно, — кисло подумал Кейт, — Карл Эндрюс окончательно вытеснил меня».

Он еще раз вздохнул, насмешливо-мелодраматично, встал и подошел к двери, чтобы посмотреть на играющих детей. Кейт насчитал восьмерых — все они пытались втиснуться в бассейн, не вставая на землю, уже мокрую и грязную. Внезапно двое — рыжеволосый и белокурый — с отвращением отшатнулись и вяло побрели в сторону Кейта. Они посмотрели вверх и замахали ему раньше, чем он успел отступить вглубь комнаты. Кейт вышел на балкон и оперся на перила.

— Привет, дядя Кейт! — Голоса пронзительные, обращение приятное, титул слишком почетный, но Кейт ничего не имел против.

— Джентльмены, — серьезно произнес он, кивнув в сторону остальных, — что, на пляже слишком много народу?

Мальчишки нахмурились. На обоих были одинаковые голубые спортивные шорты с золотистыми кантами. Грудь, ноги, руки голые и загорелые. Казалось, оба чувствуют себя неуютно, словно им сейчас очень не хватает карманов, куда можно засунуть руки.

— Ну что, ребята, хорошо провели вчера время? — спросил Кейт. — Видели в городе каких-нибудь чудаков?

— Нет, — ответил рыжеволосый Питер, старший из двоих. — Там ничего не было, кроме мертвых животных. Кости и куча картинок. Всякая чушь. Кому нужно смотреть на кости? — Он с отвращением поморщился и пошел домой, в квартиру на втором этаже, через одну от Кейта.

— Эй, ты не беспокойся из-за него, — сказал Кейт, увидев, что Филип потрясен дезертирством брата. — В наши дни трудно быть десятилетним. Обещаю, он повзрослеет.

Филип немного подумал и, уныло улыбаясь, пожал плечами:

— Он все еще расстраивается, что Дэнни ушел.

Кейт кивнул. Его страшно раздражали эвфемизмы, заменяющие слово «смерть», а когда их употребляли дети, он чувствовал себя беспомощным, и это раздражало еще сильнее. Дэнни Рамеро нашли на лесной дороге за школой. Его искали пять дней, и полицейские медики пришли к выводу, что он умер в результате воздействия внешних причин. И не важно, что температура на улице больше недели не опускалась ниже восемнадцати градусов, не важно, что тело нашли всего в восьмидесяти ярдах от школы; мальчик играл, упал, ударился головой о камень, а во всем остальном следует винить природу.