Дуглас Престон - Влияние

— Не поступайте так со мной, прошу вас.

— Послушайте, владельцы шахты не узнают, что вы нам все рассказали. С этой целью мы и проникли к вам в дом через заднюю дверь ночью.

Прам отчаянно потряс головой. Он уже и забыл про пистолет, по-прежнему остававшийся в его теперь уже безвольно повисшей руке.

— Мне надо подумать.

— Простите, мистер Прам, но другого времени нет.

Он снова вытер лицо.

— Это же является для меня источником существования.

— Вы уже неплохо заработали.

— Кроме Гарварда для сына мне нужны деньги.

— Это уже чересчур.

— Сто тысяч долларов.

Форд переглянулся с Хоном. Его не переставала удивлять привычка камбоджийцев торговаться. Поднявшись, он небрежно подхватил со стола визу с письмом и сделал вид, что уходит.

— Вами займется ЦРУ.

— Погодите — пятьдесят тысяч!

Форд, не замедляя шага, направился к двери.

— Десять тысяч.

Форд был уже возле двери.

— Пять тысяч.

Помедлив, Форд повернулся.

— Получите деньги в случае успешного обнаружения месторождения. Возвратите мне оружие.

Прам протянул пистолет. Неуверенно поднявшись на ноги, он подошел к деревянному комоду и, достав оттуда карту, развернул ее на столе и поставил в центре масляную лампу.

— Это карта Камбоджи, — пояснил он. — Мы находимся здесь, а месторождение — здесь. — Он ткнул своим маленьким пальчиком в бугорок среди дикой гористой местности далеко на северо-западе страны. Повернувшись, камбоджиец посмотрел на Форда своими влажными глазами. — Но скажу вам ради вашего же блага: пойдете туда — живым не вернетесь.

Марк Корсо почувствовал, что в дверях его комнатки кто-то стоит, и, оторвавшись от работы, постарался, двигая локтем бумаги, незаметно прикрыть ими лежавшие на столе материалы по гамма-излучениям.

— Здравствуйте, доктор Дерквейлер! — воскликнул он, пытаясь изобразить уважение.

Дерквейлер вошел.

— Я просто хотел узнать, как там у нас с переданными радаром снимками.

— Почти готово.

Напевая себе под нос, руководитель взглянул ему через плечо на разложенные бумаги.

— И где же?

— Да вот… — Корсо не знал, где в общей стопке находится интересующее Дерквейлера, и не решился на поиски, боясь обнажить материалы по гамма-излучениям. — Я принесу вам к концу дня.

Протянув руку, Дерквейлер шустро, как бы невзначай, перевернул пару бумаг.

— Я смотрю, на столе порядок в отличие от большинства наших нерях. — От него пахло апельсиновым «тик-таком». Он двинул еще пару листков. — А это что? — И вытащил из стопки компьютерную распечатку данных по гамма-излучениям. — Если бы я не знал, что входит в ваши обязанности, то решил бы, что вы по-прежнему усиленно трудитесь над гамма-излучениями. Вы, кажется, обещали мне изображения с радара еще вчера.

— Я пока работаю над ними. До пяти они будут у вас на столе. Кстати, доктор Дерквейлер, в мои обязанности входит анализ всей поступающей информации, включая гамма-излучения.

Послышалось чавканье «тик-таком».

— Мистер Корсо, боюсь, на этой почве у нас могут возникнуть серьезные разногласия по поводу организации работы. Мы единое целое, и я возглавляю команду. Извините, но, мне кажется, я достаточно ясно объяснил вам, что вашей первоочередной задачей является обработка информации поверхностного радара. Я хочу, чтобы эти материалы — все материалы — вы представили в виде доклада на следующей неделе.

Корсо промолчал.

— Вам все понятно, мистер Корсо?

— Да, понятно, — ответил он.

Корсо подождал, пока Дерквейлер уйдет, и откинулся в кресле; его трясло. Этот тип невыносим: каким-то образом выбившаяся в руководители посредственность наслаждалась каждой секундой своего начальственного положения. Он покосился на оказавшиеся поверх других бумаг данные о гамма-излучениях. Теперь придется лезть из кожи вон, чтобы успеть закончить работу над материалами по радару к пяти. Почему ему так понадобились эти изображения? На Марс вроде бы никто в ближайшее время не собирался. А данные по гамма-излучениям действительно поражали. Ему удалось продвинуться в этом направлении чуть дальше Фримэна. И если для Дерквейлера это не представляло никакой ценности, то Чодри наверняка посмотрит на все иначе.

В раскрытую дверь робко постучали. Повернувшись, он увидел Марджори. Стройная, похожая на натянутый лук, она стояла, прислонившись к дверному косяку, согнув одну ногу, точно газель.

— Привет, — сказала она.

— Ушел? — улыбнувшись ей, кивнул Корсо.

— Поворачивает за угол.

— Заходи. — Он пригладил рукой волосы.

Она плюхнулась в стоявшее в углу кресло и откинула голову; волосы рассыпались по спинке.

— Пообедаем?

— Мне нужно обработать эти данные, — покачал он головой.

— Получается?

— Тяжело. Я почти все время занимался гамма-излучениями.

— Ну и как?

Корсо бросил взгляд на распахнутую дверь, и она, поняв намек, встала и закрыла ее.

— Потихоньку. Почти уверен — там что-то на поверхности. Периодичность слишком совпадает с вращением планеты, чтобы предполагать нечто другое. Я рассматривал изображения, пытаясь углядеть вероятный источник гамма-излучений. Марс большой, и у нас скопилось более четырехсот тысяч изображений с высоким разрешением — все равно что искать иголку в стоге сена.

Она встала и потянулась; Корсо наблюдал, как задравшаяся блузка обнажила плоский животик. В голове отчетливо всплыли воспоминания о проведенной вместе ночи.

— Ну, если не удается пообедать, то, может, хоть поужинаем? — спросила она, откидывая волосы.

— С удовольствием.

— Я очень рада.

Форд поставил «лендкрузер» в ряд с видавшими виды мотоциклами и взглянул на написанную от руки по-кхмерски и по-французски вывеску государственного учреждения, именуемого Филиалом консульского отдела района Кампонг Крабей, коммуны Свай Пор. Форд вышел на жару, поднимавшуюся вокруг него волнами, искажавшими воздух.

— Помоги нам, Боже, — сказал Хон, жмурясь от солнца и глядя на шлакобетонное здание. — Надеюсь, у тебя с собой достаточно долларов.

Форд похлопал себя по карману.

Они постучали в деревянную дверь, и их пригласили зайти. Офис помощника консула состоял из одного помещения: цементные свежепобеленные стены и пол, стоящий в центре напротив двери стол с примыкающими по обеим сторонам столами секретарей да два металлических стула, формально ожидающие посетителей. Задняя дверь вела то ли во флигель, то ли в уборную позади дома. В помещении висел крепкий запах сигарет.

Помощник консула, видный мужчина со шрамом на лице, поднялся к ним навстречу с широченной улыбкой, обнажившей плотный ряд крупных зубов исключительной белизны, невиданной доселе Фордом и резко контрастировавшей с консульской грязно-оливковой рубашкой, мешковатыми синими штанами и шлепанцами. У него была мощная толстая шея, а лицо сияло прекрасным расположением духа.