Олег Генералов - Копатели. Энергия Завета

– Нисколько не боюсь, Минг. Потому что поведешь этот внедорожник ты. А мне нужно сосредоточиться. Я собираюсь позвонить тому антиквару, про которого я рассказывал.

– Как скажете, магистр, – сокрушенно вздохнул Минг, устраиваясь за рулем. – А зачем здесь две ручки переключения скоростей?

Минг удивленно уставился на рычаги, торчащие из пола.

– Я не в курсе, Минг. Разберись, пожалуйста, сам. – Фугер открыл ноутбук и принялся искать в почте телефон антиквара.

«Разберись, пожалуйста, сам!» – возмущенно пробормотал Минг по-китайски: «Как будто я должен уметь управлять доисторическими самоходными телегами. Он бы еще танк в прокат взял. Посмотрел бы я на него»

С трудом выжав сцепление, Минг с волнением провернул ключ. Затрясшись всем кузовом, автомобиль нехотя завелся. Тронуться плавно не получилось. Два раза клюнув носом и чихнув, внедорожник остановился.

– Это он сам, Магистр, – быстро проговорил Минг, поймав злобный взгляд Фугера, который ударился лбом о крышку своего ноутбука. – Это не я!

– Не вы? А кто? Если не вы, то кто, я вас спрашиваю?

Лёлек и Болек сидели, понурив головы. Александр Иванович ходил по своему кабинету, словно хищник, раздраженный пришедшими в зоопарк школьниками.

– Иваныч, это точно не мы. Хотя, когда мы приехали, он ещё тёплый был.

Болек еще пытался оправдываться. Более смышлёный Лёлек молчал. Он понимал, что в данный момент это абсолютно бесполезное занятие.

– Тёплый, говоришь? Ты ему температуру мерял, медбрат хренов?

Он уселся в свое кресло и закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться. Посмотрел на часы, дотянулся до сейфа, горько вздохнул, достал оттуда бутылку Хеннесси, налил в небольшую рюмку и залпом выпил.

– Так, давайте с самого начала. Подробно.

Лёлек достал свой блокнот и, сверяясь с записями, начал докладывать.

– Мы прибыли в адрес в районе часа ночи. Минут десять стояли у подъезда, смотрели – что к чему. У фигуранта в квартире горел свет. Движения вроде не было никакого. В час пятнадцать мы вошли в квартиру. Дверь была не заперта. Фигурант находился на кухне. Связанный. Похоже, его пытали. Он уже был мёртв. Видимо, кто-то перестарался. После этого мы обыскали квартиру. Сосуда не было. Мы ушли.

– Понятно. Кто-нибудь входил, выходил пока вы «наблюдали»?

– Да нет, вроде, – смутился Лёлек, но Болек перебил его:

– Был парнишка один. Из подъезда вышел. Но он пустой шел – ни сумки, ничего с ним не было.

– Понятно. Наблюдатели хреновы. Вы этого парнишку запомнили?

– Иваныч, там же темно было. Не разглядеть ничего.

– Так какого хрена вы там наблюдали, в темноте?

Его прервал телефонный звонок.

– Слушаю! – не успев погасить раздражения, ответил Александр Иванович. – Да… Я… Ах вот как? Давайте с этого момента поподробнее.

Он прикрыл рукой трубку и помахал рукой своим помощникам. «Подождите за дверью».

Лёлек и Болек уселись на большой кожаный диван в приемной антиквара.

– Эх, надо было сразу идти в квартиру. Глядишь, и успели бы.

– Угу. Только кто-то сначала пожрать хотел. Пока ты два своих бигмака хомячил, нашего клиента кто-то другой обрабатывал.

– Так кто же знал? Кушать-то хотелось!

– Да тебе бы только жрать.

– Да? А ты, типа, не жрал? Сам сидел, картофелем по-деревенски жадно давился! Между прочим, с сырным соусом!

– Ну, я же знал, что пока ты не поешь, тебя с места не сдвинуть. Ладно, проехали.

Дверь кабинета отворилась и появился Александр Иванович. Вид у него был задумчивый.

– Значится так, головорезы. У нас есть клиент на покупку нашего… – Он хмуро посмотрел на помощников. – Я повторяю, нашего раритета. Где и как вы достанете его, я уже не знаю. Но в четверг у меня с ним назначена встреча. На которой я передам ему этот сосуд. В обмен на деньги. Очень большие деньги. Проваливайте. И без сосуда не возвращайтесь.

Озадаченные бандиты вышли из офиса.

– И что теперь? – недоуменно спросил Болек, усаживаясь за руль.

– А ничего. Надо искать. Иваныч так просто это не оставит. Видимо, бабосы там и вправду немалые.

– Где же мы его искать будем. Единственная ниточка была, и та оборвана.

– Да не буксуй ты, разберемся. – Лёлек достал мобильный. – Надо подумать обстоятельно. У тебя где лучше всего думается?

– У меня везде думается.

– Угу. И везде – одинаково туго. Поехали. – Лёлек назвал адрес и начал набирать номер на мобильном.

– Куда?

– В баню. В бане лучше всего думается. Потому что пар – он мозги очищает.

– Чего-то я не особо замечал, – пробурчал Болек, заводя машину.

– А это потому, что тебе очищать нечего. – Лёлек наконец дозвонился. – Мариночка? Солнышко, а ты что сейчас делаешь? А подруга у тебя есть симпатичная и незанятая сегодня? Ну, вот и славненько. Мы тут с дружбаном хотим пригласить вас, так сказать, на культурно-массовое мероприятие. Записывай адрес. А то что-то соскучился я, не виделись лет сто уже…

– Это же сколько мы с тобой не виделись, а? – Маршалин разлил зеленый чай по пиалам.

Они встретились в ресторане «Узбечка» на Речном. По причине времени обеденного в ресторане было достаточно людно. Маршалину с трудом удалось убедить администратора выделить им свободный столик. В эту, неприметную на первый взгляд, забегаловку, оказывается, посетители попадали исключительно по записи, а парковка перед входом оказалась заставлена пафосными экипажами. Паджеро Макса смотрелся здесь чужеродно – словно боец спецназа в полной выкладке оказался вдруг на светском рауте, посередине сверкающей бриллиантами толпы в смокингах и вечерних платьях.

С Ильей Анатольевичем – они еще со школы называли друг друга по имени-отчеству, в знак глубочайшего «респекту» – они не виделись действительно очень давно. В свое время их объединяла некая духовная близость, возникшая в последних классах школы. Не подростковая дружба, которая, по сути, кроме общих мальчуковых интересов, увлечений и шалостей, не имеет под собой никакого основания, а именно чувство того, что кто-то разделяет твои взгляды и убеждения, особенно ценимое в период становления личности подростка. Всё это не помешало их дорожкам разойтись на достаточно длительное время. В то время, как Маршалин грыз гранит точных наук, заканчивая сначала физмат школу, а затем технический ВУЗ, Илья Анатольевич пошел по пути исключительно гуманитарному. В какой-то момент он перевелся из модного на тот момент колледжа в Университет Культуры, немало озадачив своих приятелей. Для пацанов, еще не думающих о своём будущем, это решение казалось более чем странным. Дорога до университета занимала достаточно много времени, которое можно было потратить на более достойное времяпрепровождение, наполненное развлечениями и забавами.