Юрий Алкин - Цена познания

— А он тебе не сказал, сколько Пятых было до него?

Когда я отрицательно покачал головой, он загадочно пробормотал:

— Вот то-то и оно.

И этим чуть ли не первый раз хоть как-то показал, что и он пытается разгадать, что же кроется за семью печатями контракта.

А Мари задумчиво сказала:

— Интересно, зачем он выходил в первый раз?

Меня и самого интересовал этот вопрос. Полуночный гость отнюдь не производил впечатления человека со слабой психикой. Если ему было тяжело о чем-то вспоминать, то можно было себе представить, насколько неприятным было происшествие. Совершенно неожиданно для себя я обнаружил, что вместо страха перед неизвестностью испытываю плохо сдерживаемое любопытство. И еще большей неожиданностью явилась для меня мысль о том, что во что бы то ни стало я не хочу, чтобы Мари подвергалась хоть какой-нибудь опасности после подписания контакта.

Я посмотрел на нее. Разговоры уже закончились, и она сидела, задумчиво склонившись над конспектом. Вдруг, как бы почувствовав мой взгляд, она подняла голову и улыбнулась мне. А я вдруг подумал, что никогда не видел портрет Восьмой и понятия не имею о том, как Мари будет выглядеть через несколько месяцев.

Наконец наступил день, когда Катру сказал:

— Ваше обучение, молодые люди, закончено. Завтра вы можете отдохнуть, а через день мы с вами встретимся на экзамене. Вы уже успели осознать, что я ни разу не проводил каких-либо репетиций. То, что я не слышал вопросов по этому поводу, я отношу только на счет вашей скромности.

С едва заметной улыбкой он кивнул в сторону Поля и продолжил:

— Отсутствие пробных экзаменов не случайно. Моя цель состояла в том, чтобы научить вас быть теми, кем вы себя сейчас представляете или, по крайней мере, должны представлять. Ни в коей мере не пытался я научить вас искусству успешно сдавать экзамен. Если вы правильно делали все, чему я вас учил, вы должны пройти экзамен автоматически. Если же, вопреки моим настойчивым просьбам, вы воспринимали это как занудную игру, то вам ничего не поможет.

Он обвел нас взглядом, точно так же как в первый день занятий, и прибавил:

— Я всегда желаю своим ученикам, чтобы они встречались со мной только один раз по такому поводу. К сожалению, пока еще ни один выпускник не сумел противостоять желанию услышать, что же я спрашиваю на повторном экзамене. Надеюсь, вы станете исключениями из этого печального правила.

В этот вечер мы все собрались в кафетерии. Даже Эмиль присоединился к нам, вместо того чтобы поучиться дополнительные полчаса. Разумеется, в университете мне приходилось сдавать немало экзаменов. Но там все было по-другому. Экзамен был пропуском в новый семестр, успешная сдача была радостным событием, предвещавшим каникулы и отдых. Испытание, предстоящее нам сейчас, было иным. Преодолев его, мы делали шаг навстречу грозной неизвестности. Вместо отдыха нам предстояла операция, после которой нас ожидал загадочный исковерканный мир, назначение которого мы себе абсолютно не представляли. Нечего и говорить, настроение у нас всех было довольно унылое. Намеки Катру тоже не придавали бодрости. Мы пытались повторять материал, вдолбленный в наши головы за три месяца, но постоянно сбивались на обсуждение вопроса «А что же будет дальше?» Наконец Поль хлопнул рукой по столу и сказал:

— А может, хватит этой панихиды?! Ничего нового мы все равно не выучим. Главное помнить, кем нас хотят видеть. Все остальное — ерунда. Правда, Десятый?

Эмиль был приятно удивлен, услышав такое обращение от Поля.

— Да, Четвертый, — ответил он. — Главное помнить, кто мы такие.

Но Поль испортил ему всю радость.

— Берите пример с Эмиля, — прокомментировал он. — Вот человек, который не придет к старине Катру дважды. Если бы мы все так себя настроили, нам нечего было бы бояться.

Эмиль поднялся. На его лице было написано возмущение.

— Это просто глупо, — сказал он, в упор глядя на Поля. — Постоянно напоминая себе и другим о том, что все это — игра, ты сводишь на нет все наши усилия. Этот экзамен невозможно сдать, не слившись со своим образом.

Мари сделала попытку его успокоить:

— Но ведь мы все понимаем, что это — игра.

— Нет! — повернулся к ней Эмиль. — Это — не игра! Это — новая жизнь для каждого из нас! Я привык слушать своих преподавателей, и самое главное из того, что мне было сказано за три месяца, состоит в том, что все это — не игра!

Он вышел из-за стола и угрюмо закончил:

— Ребята, я желаю всем вам успеха. Но я в него не верю.

Пророчество Эмиля сбылось: первый экзамен провалили все. Даже он сам. Профессор разделался с нами быстро и изящно, завалив каждого на чем-то своем. Первым был Поль. Зайдя в класс, где его ожидал Катру, он пробыл там всего три минуты и вышел оттуда с какой-то бессмысленной улыбкой.

— Ну, как было? — накинулись мы все на него.

Он потряс головой.

— Лучше не спрашивайте. Этот зверь меня съел живьем.

— Ты не сдал? — уточнил Эмиль.

Поль грустно посмотрел на него.

— Радуйся, галилеянин, — ответил он. — Твой любимый преподаватель пошел по твоим стопам.

Когда Поль перестал говорить загадками, оказалось, что экзамен он провалил абсолютно по-дурацки. Катру ласково встретил его, задал несколько легких вопросов по истории, попытался завалить на теме смерти, не смог, спросил еще какую-то деталь по демографии и вдруг объявил, что повторные экзамены проводятся два раза в неделю в девять часов утра. Ошеломленный Поль спросил, с какой целью ему была сообщена эта ценная информация. Катру с готовностью объяснил. Оказалось, что в течение их краткой беседы он дважды назвал своего уважаемого собеседника именем «Поль», на которое бессмертный Четвертый почему-то откликнулся.

Сейчас, стоя под дверью класса, бессмертный Четвертый твердил:

— И как он ухитрился меня запутать? Я ведь совсем этого не заметил…

Эмиль смотрел на него с неожиданным сочувствием.

Следующим зашел я. Катру сидел за столом важный и серьезный. Рядом, к моему удивлению, сидел Тесье, которого я не видел с момента подписания контракта. Руководитель исследования кивнул мне как старому знакомому. Я, в свою очередь, решил его проигнорировать, опасаясь, как бы мне не сказали, что Пятому не полагается знать, кто такой Тесье. Но меня отправили из класса совсем не поэтому. Я бодро отвечал на хитроумные вопросы Катру, изящно обходил скользкие места и, как мне казалось, очень естественно удивлялся словам «смерть» и «старость». Неожиданно я с ужасом обнаружил, что уже несколько минут объясняю своим экзаменаторам, почему в моем прекрасном мире невозможны убийства. Ужас был вызван тем, что понятия убийства в течение экзамена мне никто не объяснял. Катру увидел замешательство в моих глазах и сказал: