Андрей Уланов - Никакой магии

— Вы?! — Тайлер выпучил глаза и согнулся в приступе кашля, неосторожно вдохнув слишком большую дозу пыльного воздуха. — Кха… Перворожденные… разве вы курите?

— Приходится, — я не стала вдаваться в подробности, хотя Том наверняка бы не отказался выслушать их… после того, как прокашляется.

Снаружи донеслось шипение, лязг, пол ощутимо вздрогнул. Мы с полугномом, не сговариваясь, ринулись к выходу — и так же дружно замерли, когда следующий «бух» ухнул дальше, чем первый.

— Уходит! — Тайлер облизал пересохшие губы. — Он уходит.

Его слова были тут же опровергнуты грохочущим ударом. Ломбард, определила я, вслушиваясь в симфонию разрушения, ну да, тот красный кирпичный домик, что стоял дальше по улице, два этажа под забавной островерхой крышей, бум-хрясь-шарах, уже один.

— Полковник с ним справится, — неуверенно заявил Том. — Для него это проще простого, как гайку законтрить.

— Надеюсь, — пробормотала я, осторожно выглядывая на улицу, — что ты прав. И полковник действительно ведает, что творит.

К нашему возвращению из табачного рейда посреди улицы уже громоздилась куча заборных досок, телеграфных столбов, стропил и обломков мебели, а в соседнем переулке — ну надо же! — суетились вокруг пузатого локомобиля люди в желтых плащах. Видно, посланный стражник был очень убедителен, раз «длинные топоры» не только появились на месте с неслыханным проворством, но и приволокли свои дорогие игрушки. Слишком дорогие, к слову, для пожарного участка далеко не самого богатого предместья. Интересно, с какой луны свалилось на них такое счастье?

Том с нашей добычей отправился на поиски полковника, я же, в поисках места, где меня точно не затопчут носившиеся взад-вперед солдаты, сама едва не налетела на констебля. Он стоял напротив переулка, наблюдая за действиями пожарных с таким озабоченным видом, словно те в любой миг могли бросить работу и ринуться вскачь по руинам, набивать карманы.

— Большой пожарный локомобиль. Ваши заклятые соседи богато живут.

— В прошлом году случился пожар на фабрике мистера Байера, — констебль кивнул в сторону трех высоких красных труб чуть в стороне от прочей коптящей рощи, — полыхнуло в красильном цеху, огонь перекинулся на склад… полтораста тысяч броудов только прямых убытков, не считая восстановления и прочего. После этого на «длинных топоров» пролился золотой дождь от наших магнатов.

— После сегодняшнего дня он может пролиться и на вас, — заметила я. — Кто знает, на кого будет обижен следующий мститель?

Разом помрачнев, констебль медленно стянул каску и вытер платком лоб — только сейчас я обратила внимание, что, несмотря на утреннюю прохладу, мой собеседник изрядно вспотел.

— У заводов хватает и своих стражников, — заговорил он. — Платят им щедрее, чем казна, работы меньше. В мои дела они пока не лезли, так же, как и я — в то, что творится за заборами. И должен сказать, инспектор, меня как нельзя больше устраивает нынешнее status quo.

Положительно, мне везет на знатоков древнего языка, тоскливо подумала я. В носу першило, колени ныли, действие гномского варева давно закончилось и усталость мягкой лапой давила на затылок. Домой — и спать! Ха-ачу-у!

— В соседнем предместье уже вызывали кавалерию, — констебль указал острием каски на выстроившихся поперек улицы драгун, — для разгона митинга. В тот раз обошлось без белой стали, хватило и ударов ножнами… но пять проломленных голов и десяток затоптанных заставили кое-кого задуматься. Через неделю эти «кое-кого» вломились ночью в мастерскую мистера Патерсона, оружейника, и прихватили там два десятка стволов, порох, свинцовые слитки. Когда заводчики снова призовут на помощь войска, пули полетят уже в обе стороны. В свое времечко я изрядно наслушался, как они свистят над головой, — сунув руку в карман, констебль вытащил блестящий кругляш на черно-красной ленточке, — и должен заметить, мисс инспектор, ничего хорошего в этом нет.

Приглядевшись, я успела превратить зевок в уважительный кивок — у лежащей на ладони медали «за храбрость» кроме стандартного королевского профиля имелась еще и надпись по краю, а значит, медаль была «именная».

— С каждым годом становится все хуже, — констебль спрятал награду, — и это не ворчание старого брюзги, поверьте. Хоть я и в самом деле помню времена, когда на месте этих фабрик и бараков еще стояла деревня. Тогда утренний туман приходил снежно-белый, а не грязно-серый от копоти, в канале за мельницей я однажды выловил форель весом… — констебль вдруг замолк, тяжело дыша и глядя куда-то мимо меня.

— Идет большая гроза, — после долгой паузы произнес он. — Или даже буря, такая, что королевский трон зашатается. Заводов с каждым годом прибавляется, им уже мала наша старая добрая Арания, сырье и рабочих везут из колоний. Орки, гоблины и тролли варятся в одном котле с людьми, а кипит в нем отнюдь не простая похлебка. Заводчики же, в погоне за прибылью, все подсыпают угля в топку да плотнее прикручивают крышку. Поверьте, мисс инспектор, нет нужды в агитаторах, чтобы сказать: котел уже скоро рванет, заливая все вокруг кипящей лавой, — развернув ладонь, констебль очертил «святой круг», — и да пребудет милость Единого с теми, кто в тот час окажется рядом.

С подобным пессимизмом среди «участковых» полицейских я уже встречалась не раз, и причины, как разъяснил один из клерков центрального дивизиона, были географического свойства. «Старый» Клавдиум, выросший из укрепленного замка на правом берегу Эффры, испокон веков с презрительной недоверчивостью взирал с холмов на раскинувшиеся напротив «черные» предместья. В случае бунта наподобие «Трех Дней Уотта» или «Горелой весны» столичному гарнизону достаточно перекрыть мосты и пустить по реке — а теперь еще и по воздуху — патрульные катера. Шансов перекинуть пламя мятежа на другой берег у бунтовщиков практически нет, история уже не раз доказала: ярость и гнев не спасают от картечных залпов. Но так же мало надежды спастись от обезумевшей толпы у тех «левобережников», что не успеют скрыться.

Если же очередной нарыв и впрямь готов прорваться… значит, я очень вовремя переметнулась под знамена полковника Карда. «Золотой Треугольник» наверняка будут оборонять почти столь же старательно, как и дворец Ее Величества. Маленькой эльфийке лучше держаться подальше от…

— Вот вы где!

На этот раз я успела заметить приближение Карда. Впрочем, перемешанная сапогами и подковами грязевая каша любого мастера скрадывания выдала бы предательским чавканьем.

— Отличная работа, табак именно такой, как надо! — с этим словами полковник вручил мне холщовую сумку, позаимствованную, судя по вензелю, у драгун. Из распахнутого зева сумки на добрую милю несло вышеупомянутым табачищем.