Ева Гончар - Нектар Полуночи

— Аксель Эспеланн, директор по связям, — почти без акцента произнёс, представляясь, незнакомец и улыбнулся.

Секунду назад Паркер не интересовали ни имя, ни должность этого мужчины, и сам он был абсолютно ей не интересен. Она смотрела сквозь него, считая минуты до завершения скучнейшего изнурительного приёма, устроенного в Центре для новых скандинавских партнёров. Но у «директора по связям» оказалась столь обаятельная улыбка, что Паркер невольно улыбнулась в ответ.

— Очень приятно. Полагаю, мне называть себя незачем?

— Разумеется, незачем, мисс Паркер. Я столько слышал о вас до сегодняшнего вечера, что, кажется, уже неплохо вас знаю!

— Вот как? И что же вы слышали? — приподняла брови Паркер, ожидая дежурного комплимента своей внешности.

— Говорят, вы далеко пойдёте. У вас прекрасная деловая хватка, вы большая умница, и вашей энергии можно только позавидовать, — он усмехнулся и добавил, прежде чем она успела ответить: — А ещё говорят, что лучше не попадаться вам на язык — он острее бритвы!

— Информаторы у вас что надо, мистер Эспеланн! — хмыкнула женщина.

— Зовите меня просто Аксель. Хотите шампанского?

Вечер вдруг заиграл новыми красками. Норвежец был мил и внимателен. Вручив Паркер запотевший бокал, он предложил:

— Давайте не будем говорить о делах? Мне, например, на сегодня таких разговоров уже хватит. Неужели мы с вами не найдём других тем?

— Давайте… только темы ищите сами, — пожала плечами его усталая собеседница.

— Да запросто!

И он, действительно, легко втянул её в разговор. Почти не рассказывая о себе, он задавал Паркер множество неожиданных личных вопросов и слушал её так увлечённо, что вскоре она сама принялась подбрасывать щепки в костёр его интереса.

Рыжеватый блондин, с волосами, собранными в короткий хвост, с аккуратной бородкой, крупным носом и спокойными светло-серыми глазами, плечистый, рослый, исполненный уверенности в себе, он был красив лаконичной северной красотой — именно так женщина представляла себе викингов. В ухе у «викинга» поблёскивала маленькая серебряная серьга с Х-образной подвеской. Паркер заметила, что пиджак и галстук, отливавшие дорогим шёлковым блеском, ему мешают — «директор по связям», по всей видимости, привык двигаться свободно. Она не стремилась с ним флиртовать, решив, что он не в её вкусе, но смотрела на него с удовольствием.

Монументальная спина «викинга» заслонила её от прочих желающих пообщаться, и женщина, наконец, сумела немного расслабиться. Она очень странно себя чувствовала: так, словно Аксель Эспеланн — её старинный друг, с которым она встретилась после долгой разлуки.

С фуршета они ушли вместе. На крыльце, ёжась под сырым декабрьским ветром, Паркер предложила:

— Я могу подбросить вас домой, Аксель. Где вы остановились?

— О! Это было бы прекрасно, — обрадовался норвежец. — Я ещё не успел арендовать машину. Меня поселили в коттедже… погодите, уточню адрес, у меня записано… Терпеть не могу отели, в них всегда этот отвратительный казённый дух!

— Прекрасно вас понимаю, — кивнула Паркер. — Надеюсь, жильё вам понравится. Нам хотелось бы, чтобы ваша делегация осталась довольна визитом в Делавэр.

— Я-то уж точно не пожалею об этом визите, мисс Паркер! — мягко сказал «директор по связям». — Но мы решили до завтра не говорить о работе, помните?

— Молчу-молчу! Поехали.

Как только она остановила машину у его дома, он сжал её руку в своей широкой и тёплой руке и признался без обиняков:

— Страшно не хочется с вами расставаться! Я давно ни с кем так хорошо не проводил время. Может, зайдёте ко мне на полчасика? Пожалуйста, не волнуйтесь, ничего такого… просто выпьем кофе, посмотрите, как я разместился…

«Даже если «такое» — почему бы и нет? Мне тоже давно ни с кем не было так хорошо…» — как заворожённая, подумала Паркер — и согласилась.

Первое, что сделан Эспеланн, убедившись, что его гостья удобно устроилась за барной стойкой, разделяющей кухню и гостиную — избавился от пиджака и галстука. Выпрямился, выдохнул, стал как будто ещё выше ростом и шире в плечах — и разом занял собой половину дома.

Вскоре на барной стойке появились две чашки кофе с пышной молочной пеной и корзинка имбирного печенья.

— Норвежское рождественское лакомство, — пояснил Аксель и захрустел печеньем. — Традиция!

Он открыл один из кухонных шкафов, достал оттуда бутылку и две высоких хрустальных рюмки. Расставил всё это перед Паркер и только тогда сам уселся напротив неё. Женщина с любопытством разглядывала бутылку — коническую сапфирово-синюю ёмкость, заполненную до половины и увенчанную фигурной серебряной пробкой. Поправляя волосы, спросила:

— Тоже какая-то традиция?

— Если только семейная, — засмеялся «викинг». — Фирменный напиток моей мамы. Мне нравится пить его перед сном. Уверяю вас, мисс Паркер, ничего подобного вы никогда не пробовали!

Жидкость оказалась густой, как кленовый сироп, и прозрачной, но такой тёмной, что невозможно было определить её цвет. Она слегка опалесцировала, а пахла… господи, как она пахла!

Как нездешние цветы, раскрывшие ночным бабочкам пурпурные чаши с дрожащими на дне, сладкими от нектара каплями росы. Как уходящие в туман луга дурманных и пряных трав, колышущихся, будто море, в призрачном лунном свете. Как бархатное ночное небо, от края до края затканное драгоценным и древним узором созвездий — если только у неба бывает запах…

У Паркер перехватило дыхание. Отгоняя наваждение, она спросила:

— Ничего себе! И как называется эта штука?

— Мама называет её Нектаром Полуночи. Вы попробуйте, попробуйте, — поторопил Эспеланн, наблюдавший за Паркер с усмешкой. — Вкус у неё ничуть не хуже, чем запах.

Женщина сделала осторожный глоток, опасаясь приторной сладости. Но сахара в напитке было ровно столько, сколько нужно. Алкоголь, если его туда и добавляли, совершенно не чувствовался. Чувствовались ягодный сироп, судя по цвету, черничный или ежевичный, и пряности — корица, кардамон и что-то ещё, терпкое и незнакомое. Ничего особенного, почти с облегчением мысленно заключила Паркер, допивая рюмку, открыла было рот, чтобы вежливо похвалить «нектар полуночи»… И вдруг поняла, что с ней происходит небывалое: волшебный мир, ароматы которого только что уловил её чуткий нос, теперь находится внутри неё, разбегается по её сосудам, и она сама становится частью этого мира!