Александр Николаев - Красная рука

— Джейк… Да что с тобой? Ты сегодня слишком задумчивый и напряженный. Что-нибудь произошло?

— Нет, ничего особенного, — спохватившись, ответил Джейк. — Просто не выходит из головы случай с нашим бедным Уингли. Как ему сейчас там, в больнице? Я такого там насмотрелся… Кстати, тебя долго не было на работе. Что случилось?

— Я отпрашивалась у босса.

— Но где ты была?

— Тоже у врачей.

— Ты больна?!

— Нет, Джейк, — ответила, опустив глаза, Джулия, — беременность — не болезнь… Беременность — это нормальное состояние для женщины.

— Какая беременность?

— Обычная, — пожала плечами Джулия.

— Так ты беременна?! — после некоторой паузы спросил потрясенный Джейк.

— Да.

— Погоди… а кто отец?

— Господи, Джейк! Разве можно так? Спустись же, ты, наконец, на землю. Ты отец! Кто же еще?

— Я?

— Ты, что, не рад?

Что ответить на этот вопрос Джейк не знал. Все смешалось в его голове: трагедия с Уингли, известие об Эрденштейне, беременность Джулии. Он обнял Джулию, и с трудом справившись со спазмами, охватившими горло, прошептал:

— Прости, пожалуйста…

Питер Саммерс в это время направлялся в отделение банка «Америка», после разговора с Джейком он придавал этому посещению особое значение. Показав полицейский жетон охраннику, он прошел в кабинет управляющего отделением Джорджа Уилкинса. Открыв дверь, полицейский поздоровался.

— Мистер Уилкинс, добрый день. Мне необходимо поговорить с вами.

Управляющий отделением узнал его:

— А, лейтенант, рад вас видеть, заходите. Что привело вас к нам?

— Все тот же случай, — ответил Саммерс. — Не дает мне покоя это дело.

— Хорошо, мистер Саммерс, — сказал с некоторым удивлением управляющий. — Как понимать ваш визит? Значит ли это, что полиция продолжает расследование параллельно с ФБР?

— Нет, — ответил полицейский, — скорее, это моя личная инициатива… Интересно, а как успехи у ребят из ФБР?

— Мне не докладывают, — пожал плечами управляющий отделением. — Но, похоже, что не очень то они продвинулись. Собрали сведения, изъяли некоторые документы и удалились. Пока тихо.

— Не думаю, что они выйдут на настоящего преступника, — уверенно заявил Саммерс. — Впрочем, я здесь не для того, чтобы обсуждать работу коллег из ФБР.

— Мистер Саммерс, — удивился управляющий отделением, — если я правильно понимаю, вы не считаете Браверса преступником?

— Да, теперь я уже с полной уверенностью могу сказать: ваш охранник не преступник, он — жертва.

— Уже за это спасибо, — облегченно вздохнул управляющий, — вы просто не представляете наше положение. Руководство банка устроило нам настоящий разнос за неумение подбирать людей в охрану. Попробуйте представить: одно дело хитроумное ограбление, совершенное бандой преступников, другое — банк ограбил свой охранник, а потом еще и застрелился на рабочем месте. Это же скандал. Идут постоянные проверки всех работников. А охранников просвечивают вдоль и поперек, словно на рентгене.

— Нет, не сомневайтесь, — ответил полицейский, — ваш охранник был честным человеком. Он жертва преступника, обладающего чудовищными возможностями. Простите, но о деталях дела я говорить не стану. Да, если честно сказать, то полностью всех обстоятельств я и сам пока не представляю.

— Мистер Саммерс, а могу я доложить начальству, что Браверс не виновен?

— Думаю, что не следует этого делать, — ответил лейтенант. — Убедительных доказательств этому в настоящий момент еще нет. Да, и расследование я веду неофициально. ФБР такое не понравится… Но я приехал к вам по другому поводу. Вот фотография одного человека. Необходимо опросить всех без исключения работников вашего отделения. Может быть, кто-нибудь из них опознает этого человека. Нам важна любая информация о нем. Кстати, начнем с вас. Посмотрите на фотографию, возможно, что-нибудь вспомните.

Джорж Уилкинс взял фотографию и стал внимательно рассматривать ее. Он смотрел долго, пожимая плечами. У Саммерса сложилось впечатление, что управляющий отделением все это время что-то напряженно обдумывал. Какие-то обстоятельства мешали ему сразу однозначно ответить. Саммерс всегда придавал эмоциональной стороне допроса или опознания особое значение. Люди в подобных ситуациях не всегда говорили правду, или то, что они думали на самом деле. Такова уж природа человека. Саммерс это понял в самом начале своей работы. Вот тогда-то он и стал внимательно всматриваться в лица допрашиваемых им людей. За долгие годы работы полицейским, Саммерс убедился, что большинство людей не могут полностью контролировать свои эмоции во время допроса. Малейшее движение глаз, бровей, губ, изменение интонации голоса выдавали допрашиваемого человека. Саммерс часто и с успехом использовал подобные наблюдения, как своеобразный «детектор лжи». Эти наблюдения давали ему необходимую уверенность в ведении следствия, и он «дожимал» подозреваемого, пока тот не успевал опомниться. «Дожимал», иногда выходя за строгие рамки закона, водился за ним такой грешок.

Правда, эмоции «не пришьешь» к протоколу. Для дела необходимы были только неопровержимые доказательства. Ведь Саммерс был следователем, и поэтому для него важно было не только поймать преступника, но и добиться справедливого приговора в суде. А это две большие разницы. Говоря о судебном производстве, Саммерс чаще обычного вспоминал свой знаменитый «фунт лапшички». И было от чего! Ужасно не любил он участвовать в судебных заседаниях. Долгие и нудные мероприятия, но, самое главное, в суде необходимо было строго следовать установленным правилам, так как даже малейшее отступление от них могло привести к оправданию преступника. Саммерса это быстро утомляло, и он старался избегать участия в судебных заседаниях. Другое дело — поиск преступника, противоборство с ним. Преследуя преступника, Саммерс чувствовал себя хозяином положения, и это чувство окрыляло его. Во всяком случае, до последнего времени.

Сейчас же Саммерс внимательно следил за управляющим отделением банка. Наблюдая за тем, как управляющий рассматривает фотографию, он пришел к выводу, что сомнения Уилкинса не случайны. Более того, Саммерс пришел к выводу, что Уилкинс видел Эрденштейна. Иначе и не могло быть. Ведь прежде чем оказать какое-либо влияние на психику потенциальной жертвы Эрденштейн должен был внимательно изучить этого человека. Особенности его поведения, привычки, возможно, даже такие пристрастья, наличие которых человек пытался скрыть от других. Только тогда он мог добиться максимального эффекта влияния на психику человека, выбранного им в качестве жертвы. Но для такого изучения особенностей нужно время, и, возможно, личные встречи.