Александр Николаев - Красная рука

— Нет, о наследстве мне ничего не известно.

— Ну вот, я так и думала… Ага, физику он, видите ли, хорошо знал. Тоже мне, умник нашелся. Вот накопил бы деньжат, а потом мог бы и разбиваться.

Сержант дождался, когда Эмма Эрденштейн вышла из кабинета, и спросил:

— А алкоголь не повлияет на результаты экспертизы? Может, лучше подождать, когда она проспится?

— Нет, медики говорят, что не повлияет. Ладно, иди.

Теперь предстояло выяснить, кто же был похоронен в могиле под именем Эдуарда Эрденштейна. Питер Саммерс, получив санкцию прокурора на эксгумацию трупа, решил проводить вскрытие могилы ночью. Он хотел сохранить эту операцию в тайне. Причем, не только от своего начальства, но, главным образом, от преступников. Саммерс не исключал, что Эрденштейн жив и находится где-то рядом, следовательно, мог наблюдать за действиями работников компании и полицейских.

У Саммерса были на примете несколько бродяг, которые согласились выполнить вскрытие могилы, если он забудет про некоторые делишки, совершенные ими. Саммерс заранее договорился со смотрителем кладбища и явился вместе с экспертом криминалистической лаборатории в назначенный час. Все были на месте. Работали ударно и управились менее чем за два часа. Саммерс придавал особое значение приданию могиле первоначального вида, чтобы никто не смог догадаться о вскрытии. Теперь, когда были получены образцы тканей трупа человека, похороненного в этой могиле, оставалось только ждать. Ждать результатов поиска его сестры.

Проходили дни, а известия о ее нахождении все не было. Саммерс гонялся за преступниками и напряженно ждал. Ему так не терпелось выяснить истину о смерти Эрденштейна, что когда появилось сообщение о прибытии образца крови его сестры в криминалистическую лабораторию, он радовался как ребенок. Чтобы выяснить сроки проведения экспертизы он направился в лабораторию к Кристине Вестерхолм. Она его уже ждала и с улыбкой спросила:

— Что, Пит, не терпится узнать результаты генно-молекулярной экспертизы?

— Я понимаю, что процедура долгая, — согласился Саммерс, — но, все же, сколько придется ждать?

— Согласно федеральному законодательству, на генно-молекулярную экспертизу отводится три месяца.

— Три месяца? — спросил, потрясенный Саммерс.

— Что, трудно будет ждать?

— Да, я могу и подождать, а вот преступник, скорее всего, не согласится так долго ждать.

Саммерс пододвинул стул, сел рядом и взял Кристину за руку. Она даже вздрогнула от неожиданности. Глядя ей в глаза, он сказал:

— Кристина, прошу тебя, помоги мне. Поверь, дело очень важное, иначе и не просил бы. Мне не нужен официальный протокол, мне необходимо узнать поскорее самую важную для меня информацию: являются ли родственниками эти люди или нет?

— Хорошо, если это так важно для тебя…

— Нет, не только для меня. Для всех людей, в том числе и для тебя, Кристина.

— Хорошо, Пит, я постараюсь. О сути дела спрашивать не стану, все равно соврешь.

— Да, придется врать, — согласился Саммерс. — И все же, какие сроки ты можешь назвать?

— Минимум две недели.

— Две недели это много, — тяжело вздохнул Саммерс. Он отпустил ее руку и отвернулся.

— Пит, поверь мне, я не хотела тебя обижать, но раньше никак не получится.

— Ну, что ты, Кристина. Я и не думаю на тебя обижаться. Просто события разворачиваются слишком быстро.

Все дни после известия о беременности Джулии, Джейк не находил себе места. События последних дней настолько сильно на него подействовали, что работать он не мог. Большую часть времени он думал о Джулии и их будущем ребенке. Думая о них, Джейк пришел к выводу, что готов на все, на любые жертвы, лишь бы оградить их от нависшей угрозы. В реальности угрозы он не сомневался, хотя был уверен, что Эрденштейн не собирается убивать Джулию. Она нужна ему живая, а вот за их ребенка следовало волноваться. О своей личной безопасности Джейк почему-то не думал. Правда, вспоминая о погибших Джексоне и Абрахамсоне, и об Уингли, находящемся в психиатрической клинике, Джейк иногда задумывался о причинах их несчастий. Пытался представить, что им пришлось пережить. От подобных представлений становилось жутко, а накануне Джейк заметил, что и у него появилось непреодолимое желание обернуться, и посмотреть, не следит ли кто за ним.

Чтобы отвлечься от подобных мыслей Джейк, придя в свой отдел, попытался сосредоточиться на конструкции ионно-плазменного проектора. Однако получалось это у него совсем плохо. Позвонила Джулия и попросила его зайти к ней в приемную. Как только он зашел в приемную, его сразу же поразило состояние Джулии. Она была крайне взволнована, лицо бледное, руки дрожали.

— Боже мой, Джулия, что с тобой случилось? Что-нибудь с ребенком?

— Нет, со мной все в порядке… Босс попал в госпиталь. Ночью у него случился сильный сердечный приступ. Сейчас он в реанимации и, несмотря на тяжелое состояние, просит тебя приехать к нему. Врач сказал, что он хочет видеть тебя и собирается отдать последние распоряжения.

Джейк обомлел. Он пришел к твердому убеждению, что произошедшее сегодня ночью с Галлахером не случайность. Да, несомненно, Эрденштейн мстит, и следующая очередь его.

— Джейк, что вокруг нас творится?

— Не знаю, — растерянно произнес он, но сразу же спохватился. — Джулия, милая, ты только не волнуйся. Я сейчас поеду в госпиталь, и все выясню.

— Только, пожалуйста, возвращайся поскорее. Мне очень тревожно оставаться одной.

— Не сомневайся, я мигом — туда и обратно.

— Джейк, только прошу тебя, не гони слишком быстро. А то, не дай бог, разобьешься.

Джейк обнял ее и принялся целовать, приговаривая:

— Джулия, милая, не волнуйся, я очень аккуратно. Не сомневайся, я вас обоих очень люблю.

Уже через полчаса Джейк разговаривал с заведующим кардиологическим отделением городского госпиталя.

— Скажите, пожалуйста, доктор, как чувствует себя Гарри Галлахер?

— Должен вам признаться, мистер Макгрегори, ситуация очень противоречивая. Больной постоянно жалуется на сильные боли в груди, на то, что задыхается, что чувствует близкую смерть. Однако, объективные методы обследования, результаты анализов не показывают ничего страшного. Если признаться честно, мы в тупиковой ситуации. Возможно, через некоторое время ему станет легче, мы ввели очень хорошие лекарства… Мистер Галлахер все время просит о помощи, и зовет именно вас, никого другого. Поэтому мы решили позвонить вам. Зайдите, попробуйте поговорить. Только убедительно прошу вас, постарайтесь не волновать его.

Джейк зашел в палату. Посреди палаты на кровати лежал Галлахер, глаза его были закрыты, иногда он стонал. На его груди были наклеены разноцветные датчики, рядом с кроватью стояли приборы и капельница, на мониторе отображались параметры работы сердца и дыхания. В воздухе пахло лекарствами.