Жилин - Неделя: Истории Данкелбурга

- Что там? - подскочила я к товарищу.

- Там на лестнице человек! Эй, стой! Куда ты?

Но мне уже не обязательно было слушать: неизвестным мог быть только мистический силуэт! Обычный человек не смог бы так перепугать матёрого дриджа. Громыхая каблуками по ступеням, я бросилась наверх.

На втором этаже оказалось пусто, на третьем тоже. Только на четвёртом я мельком заметила движение на лестничной площадке - кто-то убегает дальше вверх. Это меня сильно подхлестнуло, так что я ускорилась.

Минуя пролёт за пролётом, я выскочила, в конце концов, на седьмой этаж. Тут мне пришлось остановиться, так как тёмная фигура, убегавшая от меня, оказалась рядом с окном. Сложно определить, но похоже, что повернулся ко мне спиной...

Я медленно двинулась в сторону сущности. Практика показала, что она следует своим законам, своей логике. Как бы я ни старалась, всё равно получу только то, что захочет дать чёрный силуэт...

Пока я приближалась, он стоял неподвижно, как вдруг... прыгнул и полетел вниз...

Подскочив к окну, я взглянула вниз, однако ничего разглядеть во тьме у меня не вышло... Потеряла тень из виду...

- Саманта! - прокричал догоняющий дридж.

- Я здесь! Седьмой этаж!

Двинув рукой, я на что-то наткнулась. Это газета, причём довольно старая. 'Вестник Данкелбурга', двухнедельной давности... Раскрытый номер на подоконнике, зацепленный за арматуру...

Подобрав газету, я прочитала открытую статью:

...На площади Бланкоштеэ закончена реконструкция городской мэрии, длившаяся четыре месяца. Финансирование реконструкционных работ взял на себя мэр Данкелбурга Генрих Гауссфильд. Четыре месяца назад на здание мэрии упал вышедший из строя прямо в воздухе вертолёт. Здание было разрушено более чем наполовину. Тогда погибло одиннадцать человек...

Быстро были организованны реконструкционные работы, в течение всех этих четырёх месяц непрестанно восстанавливали мэрию. В понедельник были официально прекращены работы. Теперь Генрих Гауссфильд проведёт торжественное открытие новой мэрии в следующее воскресение. Мэр проедет к зданию по улице Бродвэстрабе и перережет символическую красную ленту. В этот день будет перекрыты несколько дорог и мостов...

- Саманта! Вот ты где! Еле тебя нашёл! Ты чего так понеслась?

- Это был тот фантом, - ответила я.

- А-а-а! Ясно... - Шнихт согнулся пополам и принялся тяжело дышать, - И куда он на сей раз делся?

- Остановился у окна, а потом выбросился вниз... Здесь я нашла эту газету...

- Газету? Дай я гляну.

Передав номер дриджу, я устало облокотилась на подоконник и глянула вниз. Тень звала меня за собой, чтобы показать старую газету, в которой сказано, что по улице, пролегающей передо мной, вскоре проедет мэр...

Справа, на границе поля зрения, располагается новая мэрия. А слева...

Слева, совсем неподалёку, над дорогой навис мост. Мост из видения. Ошибки быть не может.

Шнихт гудит, читая газету, снег валил крупными хлопьями, мороз кусает за лицо...

От чистого сердца, Саманта.

Суббота, 8:43

С самого утра настроение поганое, словно на меня ведро помоев вылили. Сперва прямо в руке лопнула от жара любимая чашка, и горячий кофе ошпарил правую ногу. Пока я лил на место ожога литры холодной воды, успел ещё и поскользнуться в ванной - чуть не расшиб голову, если бы вовремя не схватился за трубу.

Потом ещё обнаружил почту. Кроме выписываемых журналов об автомобилях там были ещё два письма: одно от брата, зовущего летом на рыбалку (затерявшись, письмо пришло ко мне только в начале зимы, отличная работа!), во втором реклама дома престарелых. Мне уже пятьдесят восемь, и хренова ласточка не преминула нахально ткнуть в лицо этим фактом.

Дом для престарелых - пока ещё неподходящее место для такого старого пня, как я.

Горсть таблеток дали моему организму возможность ещё один грёбаный день побыть на пять лет моложе. Пять лет - так мало для моего возраста, но и, вместе с тем, так много.

Рычащий, как дворовый пёс, и кашляющий, как столетний курильщик, бледно-синий 'Хорьх' домчал меня до участка. Ему, как и мне, уже давно грозит кривым пальцем пенсия, но я, как могу, держу машину в форме. Раз в месяц мы с приятелем Ронни собираемся в гараже и перебираем её разваливающие внутренности. Бывший автомеханик Ронни не жалеет сил на мою тачку, иногда даже приносит сворованные где-то запчасти. Я закрываю на это глаза и пробую с приятелем приладить их к движку 'Хорьха'.

На проходной меня окинул взглядом дежурный Олаф. В его глазах так и читается: 'А, ты ещё не загнулся, Клаус'. Расписавшись о прибытии на службу, я направился в свой кабинет. Много работы, как и каждый день. Вся эта грязь, кровь, смерть, слёзы и прочее... Самое время задаться вопросом: а следовало ли идти в полицию?

Стоило протиснуться мимо рабочих столов, пожимая по пути руки коллегам, и взяться за ручку двери, как на весь участок прокричал Ирвин:

- Зиммер! Зиммер, постойте! Есть новости!

Я глухо выдохнул, краснея от подступающей злобы. Надеялся быстро прошмыгнуть и спрятаться от этого назойливого кретина Ирвина. Всякий раз мне не хватает какой-то доли секунды...

Обернувшись, вижу напарника, приставленного мне начальством. Всегда знал, что они дадут самый безнадёжный экспонат.

Невысокий худой парень, лет двадцати пяти, усы добавляют ему ещё пару годов. Горбоносый, с худым лицом, большими глазами, узкими бровями, стрижен коротко. Беспрестанно облизывает губы, что меня особенно бесит. Одет неопрятно: мятая рубашка с расстёгнутым воротником, на шее болтается хреново завязанный галстук, свитер с угловатым вырезом, видно, был отбит в кровопролитных боях у бомжей. Лишь только пальто выглядит нормально, поскольку оно совсем новое и не успело испортиться...

Ирвин из тех людей, которые, попав на рабочее место, наивно верят, что все вокруг - тупые бездельники, и только они со своим свежим умом, неуёмной энергией, завышенной самооценке и отсутствием опыта способны давать результат. Он вечно крутится, суетится, торопится, носится с какими-то бумагами, разговаривает с какими-то людьми... Взяв бешенный темп, не находит времени для самого главного в работе детектива - для того, чтобы посидеть и хорошенько подумать...

Мне дали не напарника, а неугомонного болвана. Впрочем, у Ирвина есть однозначное достоинство: он отлично работает мальчиком на побегушках.

- Зиммер! - пробрался ко мне сквозь ряды столов Ирвин, - Курт опознал труп Решето! Это в самом деле убийца!

- В самом деле? - я открыл дверь и зашёл в свой кабинет, - Тело сильно изгрызли крысы, носа у трупа не было, одну щёку превратили в сито... Паренёк мог ошибиться...

Я повесил плащ и плюхнулся в кресло. Тут же на мой стол облокотился Ирвин:

- Мы установили личность маньяка - это Гордон Вульф. Место его жительства точно совпадает с районом убийств, график его работы сходится, он жил одиночкой, ни с кем не общался, так что алиби у него тоже нет! Курт ещё пытался нам что-то сказать...