Людмила Милевская - Восход Черной луны

— Слушай, Ирка, еще не поздно и сейчас все изменить. Я не врал тогда, я действительно давно тебя люблю.

— Жека, только не надо сочинять, — устало поморщилась она. — Умоляю, не вздумай брякнуть, что думал обо мне все эти годы. В последнее время совершенно разучилась правильно воспринимать ложь. Зверею от нее почему-то. Я очень рада тебе…

Каминский строго взглянул на подругу и не дал ей договорить.

— Хватит! — резко сказал он. — Ты не слишком изменилась и меня не проведешь. Я действительно не часто о тебе думал. Но думал… периодически думал… в основном, когда хреново было. Ты моя первая любовь — это факт, хоть ты и не догадывалась о нем. Когда я к тебе шел, скажу честно, ни на что не надеялся, но когда поговорил с твоими родителями…

— О чем? — напряглась Ирина.

— Успокойся, они ничего такого не рассказали, — усмехнулся Каминский. — А ты все та же гордячка.

— Причем здесь гордость? Просто не люблю, когда лезут в душу.

— Ирка, хватит выпендриваться. Я же вижу, как тебе плохо. Ты молодая, красивая баба, а живешь непонятно как: и не жена, и не вдова… Разве такой жизни ты заслуживаешь?

— Каждый получает то, что заслуживает, — менторским тоном произнесла Ирина и вдруг разрыдалась. — Зачем ты травишь мне душу? Я устала, сегодня был тяжелый день, нервы и так ни к черту, — оправдывалась она за свои слезы. — К чему весь этот разговор?

Каминский опустился перед ней на корточки и неожиданно начал целовать руки Ирины. Он делал это осторожно, лишь слегка прикасаясь губами к ладоням, пальцам, запястьям. Сама не понимая почему, Ирина не смогла найти сил остановить его.

— Ирка, родная, нам плохо, обоим плохо, я хочу быть с тобой, только ты меня всегда понимала, только ты, — нежно шептал Евгений, — я увезу тебя отсюда, соглашайся, любимая, соглашайся, я уже несколько месяцев думаю только о тебе, соглашайся, Ирка, соглашайся, я увезу тебя, мы будем счастливы…

— Я замужем, Женя, — с трудом выдавила из себя Ирина. — У меня ребенок.

Каминский заглянул в ее глаза и грустно усмехнулся:

— Замужем ты не больше, чем я женат. А ребенок… Я видел твоего сына. Он мне понравился. Это хорошо, что у тебя ребенок. Это очень хорошо, что у тебя ребенок. Я люблю детей. У меня их, к сожалению, нет…

Он молча сел рядом и закурил. Ирина задумалась. Она сама не знала, чего хочет. Она не хотела жить той жизнью, которой жила. Ей давно надоела роль полужены, полуразведенной.

«Женька славный парень, — думала она. — Но я его не люблю. Он тоже не любит меня. Видимо, когда-то любил, а теперь перепутал ностальгию по ушедшей юности с настоящим чувством. У него что-то не заладилось в настоящем, вот он и пытается найти спасение в прошлом. И я истосковалась по теплу. Как мне было хорошо и спокойно, когда он целовал мои руки. Вот, уже начала себя жалеть».

Евгений погасил сигарету и сказал:

— Я завтра уезжаю. Позвоню тебе из Москвы. Можно?

— Я буду ждать, — просто ответила Ирина.

Вернувшись домой, Ирина хотела тут же отправиться спать, но мать, одолеваемая любопытством и жаждой общения, вошла в ее комнату и тактично приступила к допросу:

— Ну, как, доча, повеселились?

— Нормально, — нехотя ответила Ирина.

— Евгений стал очень импозантным мужчиной, — не обращая внимания на пассивный тон дочери, вдохновенно продолжила мать. — Оказывается, он работал в МИДе.

— Первый раз слышу.

— Да ты что? Неужели он тебе не рассказал? Мы с отцом с удовольствием с ним пообщались. Такой славный молодой человек. Такой обходительный. О чем же вы тогда разговаривали? — спросила мать, но тут же продолжила: — Он теперь ушел из МИДа, но благодаря своим связям организовал совместную компанию с итальянцами. Говорит, что дела идут очень хорошо.

— Я рада за него, — вяло откликнулась Ирина, стараясь свернуть разговор.

— Женя разводится с женой. Покупает квартиру и, как он говорит, «отселяет ее на другой конец города». Представляешь? У него действительно хорошо идут дела!

— «Разводится с женой» — «действительно хорошо идут дела», — хмыкнула Ирина. — Мать, ты чудо, а не рассказчица!

— Я всегда знала, что Каминский далеко пойдет. Он с детства был умненьким мальчиком, — не унималась мать.

Ирина тяжело вздохнула и в упор посмотрела на нее.

— Ну? К чему ты мне все это говоришь? — с укором спросила она.

Мать смутилась.

— Просто так. Вы же дружили…

— Да, дружили, но ты не к этому завела глупый разговор.

— Иринка, доча, да чем же он глупый-то? Много лет не видели Женю. Столько новостей… С кем же мне их обсудить, как не с тобой?

— Раньше ты не интересовалась с таким азартом, кто с кем развелся из моих друзей. Могу тебя успокоить — Евгений сделал мне предложение, и я обещала подумать, — выпалила Ирина и злорадно посмотрела на мать.

Бедняжка растерянно захлопала глазами.

— Какое предложение? — упавшим голосом спросила она.

— Какое предложение может сделать мужчина женщине? Конечно же, он предложил мне убирать его квартиру, стирать его носки и готовить ему обеды. Ах, да, главное забыла, — ядовитым тоном добавила Ирина, — за это он будет меня время от времени «регулярно» трахать и называть спутницей жизни.

От такого сообщения мать и вовсе пришла в ужас. Она схватилась за сердце и дрожащим голосом спросила:

— Господи! Доча! Что случилось? Он тебя обидел?

— Нет. Почти все женщины прошли через это, так что не вижу причин для обид.

— Что с тобой происходит? Почему ты такая озлившаяся сегодня? Может, неприятности на работе? Может, ты устала?

— Устала, — это точно, — более спокойно ответила Ирина и пояснила, — Евгений действительно хочет, чтобы мы поженились.

— А ты? — испуганно спросила мать.

— Я не знаю. Хочется согласиться, но ведь ты же не дашь.

Мать дернулась на кровати и нервно заерзала, то ли усаживаясь поудобней, то ли собираясь подняться.

— Ира, ребенок важней всего, подумай о Виталике… — начала она строгим тоном.

Ирина даже подпрыгнула от возмущения:

— Что-то я тебя не пойму, дорогая моя родительница! Зачем же ты тогда расписывала мне с таким вдохновением достоинства Евгения Каминского?

Мать пришла в замешательство и хватала ртом воздух, не зная, что ответить.

— Вот и поймала я тебя с поличным, — торжествующим тоном воскликнула Ирина. — На что ты меня толкаешь? На измену мужу? Откуда такое ханжество?

— Ира, мне жалко тебя. Ты еще не понимаешь. Проходят лучшие годы твоей жизни. Роман почти не бывает дома, ты все время одна. Что плохого, если ты будешь счастлива, любима? Ты же совсем одичала.