Людмила Милевская - Восход Черной луны

Когда она вернулась с букетом, встречающие уже смешались с прибывшими. То здесь, то там раздавались громкие и радостные восклицания приветствий.

Ирина жадно вглядывалась в толпу. Лица, лица, мужские, женские, молодые и не очень, веселые, улыбающиеся, озабоченные, пасмурные, усталые…

— Не то, не то, все не то, — нетерпеливо думала она.

Ни один из прилетевших не был похож на того, ЕДИНСТВЕННОГО, для которого Ирина купила цветы. Ни от одного лица в груди у нее не встрепенулось, не забилось сильнее.

Она грустно следила взглядом за последними пассажирами Аэрофлота, уже без надежды, просто из желания избавиться от этого дурацкого букета, но не находила никого подходящего. Наконец ее внимание привлек симпатичный мужчина лет тридцати с лишним. У него были непереносимо печальные глаза и задумчивый вид.

Ирина решительно шагнула к нему навстречу и протянула букет.

— Это вам, — с улыбкой сказала она. — Рада вас видеть!

Мужчина испуганно вздрогнул, словно очнулся, и растерянно оглянулся.

— Я к вам, к вам обращаюсь, — приветливо воскликнула Ирина. — Именно к вам.

Она попыталась всучить мужчине цветы, но тот заупрямился.

— Девушка, вы ошиблись, мы незнакомы, — сказал он, категорично отстраняя букет.

— Да, мы не знакомы, но это не страшно. Я просто хочу подарить эти цветы вам. Возьмите, пожалуйста.

Тень сомнения промелькнула на лице мужчины, и он сердито спросил:

— Почему именно мне?

— Не знаю. Вы мне понравились, — уже менее уверенно ответила Ирина.

Мужчина нахмурился.

— Извините, девушка, я спешу, — сказал он и собрался продолжить свое путешествие по залу аэропорта, но Ирина схватила его за руку и умоляюще закричала:

— Как? Разве вы не возьмете цветы? Я же для вас их покупала! Вам ничего не надо делать, просто возьмите этот букет и будьте счастливы! Мне от вас больше ничего не надо!

Мужчина удивленно посмотрел на Ирину. На его лице было написано:

«Если я не сделаю то, о чем просит эта сумасшедшая, она никогда не оставит меня в покое!»

Он на секунду задумался и медленно протянул руку:

— Давайте. Спасибо.

В его голосе явственно сквозило:

«Так и быть, возьму, только отвяжись от меня наконец».

Ирина уже нехотя собралась отдать мужчине букет и вдруг с изумлением обнаружила, что цветы перехватила чья-то рука, появившаяся из-за ее спины. И тут же прозвучал приятный шершавый баритон, баритон, который мог быть только у НЕГО, у ЕДИНСТВЕННОГО.

— Простите, молодой человек, но это предназначено не вам, это мой букет, — насмешливо произнес баритон.

Ирина резко повернулась на голос и обмерла, и сердце радостно забарабанило в ее груди, и почему-то по щекам покатились слезы.

Из-под густой серебристой челки на нее смотрели умные, добрые, всепонимающие и любящие глаза.

— Ирина! Как я рад! Просто не верю своему счастью! Как ты здесь оказалась? — ласково «шуршал» баритон.

Она чувствовала, она не ошибалась, нет, нет, никакой ошибки здесь быть не могло, это не простая дань вежливости, не заурядный ритуал приветствия: ОН действительно сильно! очень! невероятно! рад ее видеть.

— Все! Едем ко мне! — так решительно сказал ОН, что в груди, Ирины что-то воспарило, словно птица, вырвавшаяся из силка на простор.

ОН догадался, что она тоже рада ему, и добавил еще смелее и уже с иронией:

— С кем бы ты здесь ни была — едем ко мне. У меня полная сумка продуктов и квартира, которая пропиталась холостяцким духом. Я жажду общества красивых женщин!

Она безмолвствовала, и его это почему-то совсем не смущало. Они слишком хорошо поняли друг друга без всяких слов. И когда Ирина осознала это, ей захотелось сказать те слова, которые она давно, много лет назад хотела сказать ему, но не решилась:

— Я согласна стать счастливой, долгожданный мой Виталий Игоревич Буланов.

— Я знаю, — радостно улыбнулся он.

Через два часа они сидели на кухне в квартире Буланова. Виталика маленького уложили спать на единственной в этом доме кровати, и теперь он безмятежно посапывал, время от времени причмокивая губами во сне.

Буланов не спеша, даже несколько вальяжно разбирал огромную дорожную сумку, бросая частые внимательные взгляды на Ирину. Она смущалась от этих пристальных взглядов и, наконец, не выдержав, спросила:

— Почему вы на меня так смотрите?

— Любуюсь. Ты стала еще красивее.

— Врете. Я слишком постарела и чувствую себя неуверенно.

— Нет, не вру. Ты устала и выглядишь на свой возраст. Я знаю — для женщин это трагедия. Но мы тебя отдохнем и ты будешь неотразима. И не говори мне «вы».

— Хорошо, не буду.

На столе появились разнообразные балыки, ветчина, буженина, крабьи палочки.

— Друзья меня в дорогу снарядили, — с улыбкой пояснил Виталий. — Продукты местного производства, В Эстонии в этом знают толк. Попробуй, очень вкусно.

— Ты долго за мной наблюдал в Аэропорту? — поинтересовалась Ирина.

Он усмехнулся:

— Да, ты так бежала, едва не сбила меня с ног. Сначала я подумал, что ты кого-то встречаешь, и расстроился. Нет, букет у тебя в руках еще давал мне надежду: женщины обычно мужчин не встречают с цветами.

Он достал из сумки великолепное янтарное ожерелье и протянул Ирине.

— Это тебе. Подарок.

— Не возьму, — жестко сказала она.

— Почему?

— Это было куплено для другой женщины, ей и дари.

Он лукаво улыбнулся.

— А ты не изменилась Такая же ревнивая. Мне это нравится. Да, это было куплено для другой женщины, для очень любимой женщины, — он внимательно посмотрел на Ирину, явно ожидая реакции.

Она пожала плечами и промолчала. На душе заскребли кошки.

— Мама любит янтарь. Но она будет рада, если узнает, кому я его подарил.

Ирина с трудом скрыла радость.

— Когда ты подошла к тому серьезному болвану, я расстроился, думал, его встречаешь, но потом сообразил, что нет. Я слышал ваш разговор. Уморительная была беседа. Очень аллегорично. Черное и белое. Романтическая женщина пристает к человеку в футляре.

Ирина смутилась.

— Представляю, какой дурой я выглядела в твоих глазах.

Виталий присел у ее ног и неожиданно положил голову к ней на колени.

— Ты была восхитительна! Эпопея о нелегкой судьбе русской женщины в нескольких фразах нелепого диалога. Я чуть не прослезился. Жутко хотелось съездить разок-другой по морде тому озабоченному болвану. Он опозорил мужской род. Но я счастлив, что так все получилось. Есть вещи, которые нельзя рассказать другому человеку. Даже самому близкому. Их можно только почувствовать. Ты дала мне такую возможность. Я благодарен тебе. Ты второй раз дала мне такую возможность. Тогда, в гостинице, я тоже много про тебя понял. У тебя талант говорить без слов.