Дмитрий Федотов - Поединок отражений

— Ждать, естественно.

— Чего? Пока бойня начнется? — снова начал закипать Ракитин.

— А что мы можем предпринять? — я старался говорить как можно спокойнее, зная взрывной характер друга. — Ведь пока ни одной зацепки! Вот если бы Павлу удалось что-нибудь накопать…

Договорить я не успел: дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и в кабинет вломился Велесов. Именно вломился, потому что лейтенант в принципе не мог делать что-нибудь потихоньку и аккуратно из-за своих богатырских габаритов. Когда он входил в помещение, там сразу становилось тесно независимо от количества присутствующих. Вдобавок Павел постоянно что-то ронял, ломал или разбивал из имущества хозяина, но при этом так искренне переживал и извинялся, что не простить его было просто невозможно. Вот и сейчас он, едва оказавшись в кабинете, тут же зацепил могутным плечом книжный шкаф справа от входа, да так, что с верхних полок посыпались стопки каких-то папок и брошюр. Велесов, естественно, дернулся их собирать, но Ракитин остановил его, буквально вскрикнув:

— Не надо! Я сам все сложу, лейтенант!

— Извините, ради бога, господин майор, — богатырь сделал скорбное лицо и вытянулся «во фрунт». — Разрешите войти?

— По-моему, ты уже вошел, — хмыкнул Олег, расслабляясь. — Садись, Павел, только осторожно.

Велесов покраснел, кашлянул в кулак, чуть ли не на цыпочках подошел к столу и сел на крайний стул, сложив свои длани на колени. Стальной каркас ветерана заседаний и совещаний заскрипел, но выдержал.

— Докладывай, Паша, чего накопал, — кивнул Ракитин.

Лейтенант снова откашлялся, шумно сглотнул и начал:

— Немного пока, Олег Владимирович, но вот чту меня насторожило, так это полное нежелание кого-либо из клана Амиевых сотрудничать со следствием.

— А именно? — уточнил Ракитин, раскрывая блокнот и берясь за карандаш.

— Да все они! — отмахнулся Велесов. — Ни старший Амиев: ему все некогда. Ни мать ихняя: та вообще трубку бросила. Ни брат их двоюродный, Аслан Бейджиев, который маслозавод в Шегарке прикупил весной. Разве что сестра старшая, Гульнара Расуловна, весьма интеллигентная женщина, обещала помочь. Говорит, мол, у Ильхана какой-то альбом был или дневник, куда он все свои амурные похождения записывал и фотографии подружек собирал…

— Вот это было бы просто отлично! — повеселел Олег, делая короткие пометки в блокноте. — Сразу бы и с этой, исчезающей, разобрались, да и на убийцу бы, глядишь, вышли.

— Эк вас расколбасило, господин майор, — не выдержал я. — И волки сыты, и овцы целы, и пастуху — вечная память, так что ли? А кто вам сказал, что эта девчонка — именно та самая ночная бабочка, что ублажала Ильханчика? Вы ее фотку охранникам предъявили? Нет! А надо бы…

— Черт! Действительно, — Ракитин аж зубами скрипнул с досады. — Но ведь не было же ее на снимке сначала! Сам же смотрел — не было!

— И я смотрел, — откликнулся я, — и Павел видел, и даже Афанасий Иванович может подтвердить, что девочка проявилась на фото и негативе после их обработки. Ну и что? Ведь потом-то можно было исправить ситуацию…

— Слушай, Димыч, а ты-то где был, почему молчал? — прищурился опомнившийся от стыда Олег.

— Так я тоже сразу не сообразил, — признался я.

— Вот что, Паша, — четко заговорил Ракитин, обретя наконец под ногами деловую почву действия, — дуй-ка ты немедленно в офис Амиева и, кровь из носу, чтоб к концу дня все охранники Ильхана были опрошены на предмет опознания этой девицы. Фотка есть?.. Вперед!

— Погоди, Олег, — вмешался я, чувствуя, что остаюсь в стороне от событий. — Может, я тоже поеду?

— Зачем? — Ракитин принял вдруг официальное выражение, выпрямился в кресле и сказал: — Вам, инспектор Кротов, поручается поиск и обозначение круга подозреваемых в непосредственном окружении Гейдара Амиева, кто бы имел на него зуб. Версию мести или запугивания пока никто не отменял. Действуйте!

Ай да Олежек, как он меня прищучил? Молодец! И не подкопаешься — задание получено вполне конкретное, а в то же время — мягкое предупреждение, мол, не путайся под ногами, займись чем-нибудь не очень рискованным, а то мне же потом за тебя отвечать перед начальством. Умну, ничего не скажешь!

В результате Велесов отправился на проспект Мира, в городской офис Ассоциации азербайджанцев Сибири проверять память бодигардов, а я поплелся в свой родной «Вестник», ибо только там я мог бесплатно проторчать в Интернете столько, сколько понадобится, дабы нарыть всю необходимую информацию о легальном и полулегальном бизнесе клана Амиевых.

И, надо сказать, десяти часов ползания по Сети, двух литров чая, полкило баранок и пачки сигарет хватило, чтобы определиться с кандидатом номер один на убийство похотливого юноши кавказских кровей.

Некто Игнат Васильевич Красилин, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, русский, уроженец города Новосибирска, в пору своей молодости, где-то в середине «мутных» девяностых годов, оказался в подельниках у начинающего, тоже молодого, азербайджанского торговца ворованным бензином. Тогда еще вовсю процветала торговля горючим «с колес»: бензовоз с левым бензином вставал где-нибудь у лесочка на пустынном участке оживленной трассы, у обочины ставился самодельный рекламный плакат с дежурным, который по рации был связан с двумя наблюдателями впереди и сзади по трассе, дабы иметь возможность вовремя убрать призыв при появлении представителей закона. Качество горючего на таких «заправочных станциях» оставляло желать лучшего, но оно с лихвой компенсировалось почти смешной ценой, по сравнению с официальными пунктами заправки. А кто ж в России не любит халявы? Только иностранец…

И вот постепенно интернациональная концессия встала на ноги, вобрала в себя еще несколько менее удачливых товарок, потом легализовалась и заключила выгодный контракт на торговлю горючкой напрямую с ее производителем, одним из сибирских нефтяных концернов. Сеть колонок стала быстро расти и вскоре охватила не только родную, но и две соседние губернии. Лишь в наш старинный сибирский город Амиев и Красилин пробиться не смогли, ибо на пути у них неколебимой скалой поднялась банда Вахтанга Дуладзе, скупившего к тому времени в нашей губернии все частные бензоколонки, а заодно и бордели. Дуладзе, он же Нос, наотрез отказался идти под «грязного азера», и началась очередная гангстерская война, в которой, как водится, гибли пешки и лошадки, а слоны и ферзи собирали кровавую жатву в пользу своих королей. И не видать бы Амиеву Сибирских Афин как своих волосатых ушей, но тут Носу неожиданно пришел форменный звиздец. Ирина, моя Ирина, наконец решилась и исключила Дуладзе из списка живущих на этом свете, дабы остановить зло, которое он по незнанию или из тщеславия выпустил на волю…