Людмила Стрельникова - Сон павлина

Девушка потерла запястья, на которых остался розовый след от тугих наручников и, опустившись на колени, принялась освобождать от крепких объятий веревок своего спасителя.

– Что ты с ними сделал? – спросила она, вцепившись тонкими пальцами в узел.

– В самую опасную для тебя минуту вспомнил про гипноз. С испугу у меня открылись паранормальные способности, – пояснил он. – Во мне такая сила проснулась. Теперь посмотри, что они будут вытворять.

После этих слов Мэтрон зашевелился и, подойдя к аппаратуре, принялся крушить ее кулаками, рвать провода, а когда на его пути попался стул, ухватился за него и попытался оторвать от пола. Это ему долго не удавалось, тогда к нему присоединились трое «манекенов» и Петр Иванович. Вцепившись сзади в спину шефа, они тянули стул, как репу из грядки. Какой-то мужчина в белом халате, заглянувший в комнату, увидев Мэтрона и прочих, ухватившихся друг за друга и дружно на счет «раз-два» дергающих стул, от удивления раскрыл рот и какое-то время непонимающе созерцал странную картину, после чего осторожно и вкрадчиво спросил:

– Что это вы здесь делаете?

Но в этот момент стул, наконец, оторвался от пола вместе с кусочками древесины – и все пятеро с грохотом полетели прямо на вопрошающего, сбив его с ног. Мэтрон, поднявшись первым, схватил спрашивающего за шиворот, вытащил из кучи тел и, оседлав, приказал:

– Вези.

Мужчина в белом халате окончательно растерялся и, стоя на четвереньках, неуверенным голосом попытался образумить шефа.

– Что это вы, Мэтрон? Нехорошо так с коллегой. Неудобно как-то получается, – но вскоре и он перестал контролировать себя и замер молчаливым изваянием с седоком на спине.

– Комедия окончена, – объявил Джордано. – Свяжем этих олухов и будем выбираться отсюда. Валерий Сергеевич давно нас ищет.

– Да, представляю, как беспокоится тетушка Лида, – вздохнула Клео.

Открутив провода от аппаратов, благо их было более чем достаточно, они связали загипнотизированных противников по рукам и ногам, а Мэтрона усадили в кресло, где только что сидела Клеопатра, и надели на конечности наручники.

– Спать, всем спать, – приказал Джордано, и бывшие узники направились к выходу.

Свободно выбрались во двор, но здесь получилась заминка: вокруг одинаковые серые плиты. Какая из них служит воротами? Пришлось подойти к каждой и предложить:

– Вера, открой.

Но ни одна плита не шелохнулась.

– Давай перелезем через забор, – предложила Клео, – подставим что-нибудь и вскарабкаемся.

– Видишь – наверху провода. Там ток. Убьёт. А вот где он отключается – неизвестно.

– А ты спроси у Петра Ивановича.

– Правильно. Он нам и откроет.

Клео осталась ждать во дворе, а Джордано направился в дом и минут через пять вернулся с обезволенным и послушным Петром Ивановичем.

– Найдите плиту, которая открывается, – приказал ему гипнотизёр.

Пётр Иванович беспокойно заёрзал у забора, словно что-то вспоминая, затем подошёл к одой из плит и положил на неё руку.

– Прикажите ей подняться.

– Вера, открой, – безликим голосом скомандовал он.

Плита не шелохнулась.

– Когда он говорил, у него здесь была такая круглая штучка, – Клео помахала рукой у рта, изображая микрофон.

– Садитесь в машину, – скомандовал Джордано. – Возьмите микрофон и приказывайте.

Пётр Иванович подчинился, залез в свой автомобиль, стоявшую во дворе, достал из бокового ящичка микрофон и безликим голосом безучастно повторил:

– Вера, открой.

Плита оставалась в прежнем положении.

Джордано приказывал снова и снова, Пётр Иванович покорно повторял, но ворота упорно не хотели открываться. Бруно задумался, не понимая, в чём дело. Клео волновалась. Наконец, он стукнул себя по лбу и воскликнул:

– Понял! Микрофон реагирует на определённый голос и строго конкретную интонацию, а именно – естественного живого тона у него и не получается. Об этом говорили по телевизору в передаче для юных техников.

– А ты заставь его, чтобы он постарался, – предложила Клео.

Джордано около часа бился с Петром Ивановичем, отрабатывая у него правильную естественную интонацию, но безуспешно. Тот говорил то, как в трубу, монотонно и гулко, то пищал женским фальцетом, то изображал баритон, но всё продолжало выглядеть неестественно.

– Нет, с голосом ничего не получается, – разочарованно признался Бруно.

– Тогда пусть скажет, как отключается ток в проводах, – напомнила девушка.

– Укажи, в каком месте отключается ток, идущий по забору, – приказал гипнотизёр.

– Выключатель – за пределами участка, – металлическим голосом проговорил Пётр Иванович.

– Что, что? Где выключатель? Уточни, – приказал Джордано.

– В трансформаторной будке по улице Степная, 80.

– Западня. Настоящая западня, возмутился Джордано. – Уж с моими-то способностями лет сто назад можно было выйти живым из любого положения, а здесь обхитрили.

– Надо было учиться пользоваться мобильным телефоном, – сказала Клео.

– У нас бы его отобрали. И он бы здесь не помог.

– Так что же нам навсегда оставаться в этом каменном мешке? – испугалась его спутница.

– Придётся подождать, пока не приедет кто-нибудь из города, – обнадёжил он. – Как только ворота откроются, я его загипнотизирую и мы выйдем.

Надежда утешила девушку и она, смиряясь с вынужденным затворничеством, спросила:

– А что мы есть будем? Пролетающих птичек будешь гипнотизировать?

– Раз они здесь живут, значит, должна быть и кладовая с продуктами, – заверил Бруно, и узники отправились на поиски пищи, которую вскоре и обнаружили в тёмном помещении рядом с аппаратурой. Четыре огромных магазинных холодильника оказались забиты различными продуктами и бутылками с пивом и минеральной водой.

– О-о! продуктов хватит на полгода, если есть умеренно, – обрадовался Джордано, но девушка возразила:

– Я не намерена скучать здесь так долго.

Миновал пятый день после исчезновения Клеопатры и Бруно. В гостиной Валерия Буцкого собрались все жители дома, включая самого учёного и его друга Павла. Разговор шёл о пропавших без вести.

– Я уверен – их увезли в Южную Америку и спрятали в джунглях, – рассуждал Пушкин с важностью директора колбасного завода. – Убить их не могли, потому что для науки они представляют огромный интерес, как-никак – искусственные люди. А то, что пропали, сами виноваты. За неосторожность и расплачиваются. Меня могут похитить. Я очень ценный человек, – последнее он сказал с явной гордостью. – А зачем мне это надо? Лучше посижу дома, телевизор посмотрю. Подожду, пока Валерий Сергеевич нас рассекретит. Тогда можно будет выступать, давать интервью.

– Интервью, – поправил Павел.