Лада Лузина - Мой труп

- «Красотки»? Так называется то телешоу? - догадалась я. - И на твоем канале?!

- Теперь понимаешь меня?

Оля сломала сигарету в мраморной пепельнице - замедленным, неосознанным жестом. Взяла из пачки новую, но не подкурила - стояла, глядя на нее с таким видом, будто не могла понять, что она держит в руках.

- Я на «Эвридике» узнала. Не выдержала, в антракте позвонила Шалевичу. Говорю, почему ему, почему не мне? А он знаешь, что мне сказал? Оля, я про тебя вначале и думал. Но потом посмотрел этот фильм и решил: красивый мальчик даст больший рейтинг. Я давно таких ошеломляющих лиц не видал. Все девочки будут мастурбировать у телевизора. Ты профессионал, ты должна понять. И я поняла… все сразу.

Я тоже. Сразу. И все.

Я искоса посмотрела на Олю - кукольно-красивую Олю, стоявшую в красивом халате посреди красивой тридцатиметровой кухни в элитном новострое. На разноцветном шелке была почти незаметна дыра, оставшаяся от нерадостной встречи с сигаретой. По потолку кухни вероломно кралась длинная трещина. Еще год назад я подумала, что Олина квартира начала умирать. Дома всегда чувствуют, когда умирают хозяева.

- Олечка… бедная, - прочувствованно произнесла я.

У меня осталось не так уж много претендентов на роль тайного автора пьесы.

Оля и я…

И я не лгала себе. Я предпочла бы Олю.

Если у кого-то и был настоящий конфликт с Андреем, то у нее!

Верно одно - все мы одиноки и ничем не можем помочь друг другу. Просто каждый должен вести свою игру до конца. Жан Ануй. «Приглашение в замок»

Олечка, бедная. Бедная Оля. Последнее время это произносилось как имя и фамилия, без всяких ассоциаций с Демьяном Бедным.

Я помнила Олю на студенческой сцене. Замысловатый парик, бархатный кринолин и корсаж. Белый балахон, сквозь который просвечивается тонкое, узкое тело. Оля играла Мавку и Арманду в «Кабале святош». Она и походила на Мавку - узкое лицо, стильный профиль и ровные черные волосы.

Я помнила ее на сцене профессионального театра в те приснопамятные годы, когда ее считали талантливой молодой актрисой. Но Оля не стала актрисой. Через несколько лет она ушла из театра и стала телеведущей. А еще через несколько - телезвездой.

Она прославилась слишком сразу - за месяц, гораздо быстрее, чем мы успели свыкнуться с ее новым статусом. Телевидение - самое тоталитарное из искусств, превратившее театр и выкарабкивающееся из пепла кино и даже эстраду - в заискивающих холуев. Даже эстрадникам приходилось платить за ротацию клипов, даже они скакали на шару на всех теле-елках и «голубых огоньках» - только б засветиться!

Оля Коберникова получила славу бесплатно. В комплекте с крупной доплатой. Новое шоу, ведущей которого ей посчастливилось стать, раскручивалось как приезд Папы Римского.

В то время я видела Олю на всех углах. В каждом журнале. Она сидела в вечернем платье на диване с золоченою спинкою а-ля рококо (журнал для женщин), стояла в купальнике на фоне Красного моря (журнал путешественников), лежала на подушках, прикрытая полупрозрачною тканью (журнал для мужчин). Она была в колоде знаменитостей, одной из тех, чей номер журналисты набирают первым, задумав очередную рубрику: «В гостях у звезд», «Что в косметичке у звезд», «Гардероб звезды», «Уик-энд со звездой», «Звезды меняют профессию».

Как и всех теледив первого эшелона, Олю приглашали вести красноковерные акции и пафосные «раздачи слонов». Но от всех Оля отличалась редчайшим умением звездить по канонам голливудского шика. Даже утратив статус «хорошей актрисы», она осталась произведеньем искусства, и я часто включала ее шоу лишь для того, чтоб посмотреть, во что она будет одета.

Театральный институт, лекции по истории костюма не прошли для нее зря. Безумные переплетения бус от шеи до пояса, сумасшедшие шляпы, невероятные шлейфы. Во всех изданиях, на страницах всех светских хроник я неизменно находила ее фото в очередном ирреальном наряде - она стояла в обнимку со своей соведущей Кариной, со своей любимой модельершей Ириной или с кем-нибудь из знаменитостей.

Ее шоу продержалось достаточно долго - шесть лет. Достаточно долго, чтобы успеть потанцевать с двумя президентами - бывшим и нынешним, развестись с двумя мужьями - несоответствующим бедным и нестерпимым богатым, быть на короткой ноге со всеми звездами и привыкнуть всегда видеть свое лицо на бигбордах, лайт-боксах и глянцевых обложках. Достаточно долго, чтоб позабыть: она выиграла успех в лотерею!

А потом передачу закрыли - рано или поздно это происходит со всеми проектами. Телевидение - самая неверная вещь на свете. А телевизионные звезды - самые дутые. От их славы не остается следа - ни фильмов, ни книг, ни песен, ни памяти, ни уважения. Я поняла это только на Оле.

Новой программы для нее не нашлось. Просто не нашлось. Оля не ссорилась с руководством, не заполучила клеймо низкорейтинговой. Просто за четыре года ее канал не выпустил ни одной передачи, подходящей ей по формату. Ее экс-соведующую - уютную блондинку Карину - давно трудоустроили в кулинарное шоу. Но Оля с ее эстетскими шляпами Эвиты Перон и манерами Марлен Дитрих не вписывалась ни в кухню, ни в политический ринг, ни в кальку со «Что? Где? Когда?»

Нет, она не сдавалась. Сколько ночей я, она, Сашик и Костя просидели в окружении клубов сигаретного дыма и грязных чашек из-под выпитого кофе, пытаясь выдумать Оле новый проект. Она регулярно приносила идеи начальству. Но что-то не складывалось. Просто не складывалось. А время шло. Уходило.

Всего четыре года назад она была известной ведущей, и старые журналы с ее лицом еще лежали в косметических салонах и зубных кабинетах. Модельерша Ирина еще снабжала ее платьями на выход - но теперь Оля не покупала их, а брала напрокат. Ее все еще звали на бесчисленные презентации, акции, открытия выставок и магазинов - но теперь ошивавшиеся там фотокоры равнодушно отворачивались от ее изумительных бус, от ее страстных шляп. Ее все еще приглашали вести корпоративные вечеринки и дни рождений - но гонорар становился все меньше, теперь нашу Олю могли позволить себе небольшие фирмы.

Бедную Олю… Наши попытки выродить для нее идею нового шоу уже напоминали посиделки в гостях у безумного шляпника. В глубине души мы не верили, что она снова всплывет. Это могло случиться. Такое бывало не раз. Забытые звезды зажигались. Но что-то мешало нам верить в нее. Что-то, ставшее частью самой Оли.

- Вот, кстати, - Оля положила на стол вырванный из блокнота листок с телефоном. - Чего ты вдруг Игнатия вспомнила?

- А ты не думала вернуться в театр?