Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату

— Какие новости, мой друг? Если что есть, в шестнадцать часов можешь застать меня в номере.

Это было обычное время их свиданий. В неурочные часы Константин появлялся только тогда, когда спешил сообщить что-нибудь сногсшибательное, как сегодня.

— Что-то интересное? — развалившись в кресле и дымя сигарой, спросил Стэлпсон.

— Профессор собирается организовать экспедицию на Тибет за сверхзнаниями. Мало кто знает туда дорогу, он попал в это племя случайно.

— И что же это за сверхзнания?

— С помощью них можно будет делать величайшие открытия. Те, что делает сам Тальвин, по сравнению с ними — детский лепет. С помощью этих знаний можно перевернуть весь мир…

— Весь мир? — Стэлпсон оживился. — Это уже интересно. Что ж, такое меня устраивает. Значит, как я понимаю, ты и мне предлагаешь организовать экспедицию?

— Да, — кивнул аспирант. — Дороги мы не знаем, но никто нам не запретит следовать за ними.

— Ха-ха, прекрасная идея, — Стэлпсон расхохотался. — Вижу — ты бы и сам побежал за ними, без меня, но у тебя как всегда нет средств.

Константин в ответ лишь неопределенно повёл бровями.

— А какова гарантия, что у дикарей сверхзнания, а не какие-нибудь архаические культовые обряды? — засомневался иностранец. — Может, они хранят всего лишь прошлые знания собственного племени?

— Я тоже об этом подумал, но профессор побывал там сам и видел собственными глазами то, что хранит племя. А он в древней культуре разбирается, и ошибиться не мог.

— Если это так, то обнадеживает. Что ж, за хорошую мысль можно и вознаградить, но пока малым. — Стэлпсон протянул ему сигару. Тот взял, кивком поблагодарил и закурил. — Так о чём же они толковали у профессора? — уточнил иностранец.

— Как я понял, они собираются с помощью эзотерических знаний покончить с войнами, злом.

— Злом? — Стэлпсон удивленно округлил глаза. — Это что же — они собираются покончить с нами? Я самокритичен, мы с тобой несём в основе своей зло. Так, так. Их тенденция ясна, только вряд ли осуществима даже с помощью сверхзнаний. Неизвестно ещё — кто кого, — в глазах его блеснули мстительные огни. Затем они сменились насмешливой гримасой. — Мне кажется, если они попробуют уничтожить сразу все зло, на Земле останется всего несколько десятков праведников. А что значит несколько десятков? Это значит — цивилизация землян будет уничтожена. Нет, со злом бороться не так-то просто, как они думают.

— А если они вздумают не уничтожать, а исправлять нас?

— Исправлять? — иностранец расхохотался. — Детский лепет. Я не позволю себя исправлять, потому что нравлюсь себе таким, каков есть. — На его лице ярким пламенем заполыхало чувство превосходства над другими. Оно было настолько сильным, что пронизывало каждый его жест, взгляд, каждое слово и даже сочилось, капало, как жир, с тяжелого, выдвинутого вперед подбородка. — Мир без таких людей, как я, был бы скучен и пресен, как пища без соли. Кстати, что ты сам думаешь о войнах?

— Я думаю, что они дают толчок к последующему, более ускоренному развитию, особенно в области военной промышленности, — Константину хотелось угодить иностранцу.

— Войны — это количественный регулятор, — назидательно пыхнул он сигарой. — Без них на Земле было бы столько народу, что нечего было бы есть, мы умерли бы от голода. Войны отдаляют день гибели нашей цивилизации. Без них мы вдвое быстрее приблизимся к катастрофическому концу.

— А если все-таки сверхзнання помогут ликвидировать зло и войны? Чем мы тогда будем жить? Придётся довольствоваться только зарплатой, — сделал предположение Константин.

— Не переживай! Уверен, как только они завладеют сверхзнаниями, у них появятся иные желания и мысли, и они станут ничуть не лучше наших, — заверил Стэлпсон.

— Говорят, что племя приветствует только тех, кто ищет блага для всех, а не для себя и доверяют знания лишь избранным. Нам они могут не поверить.

— Ты вовремя сделал ценное замечание. Нам, конечно, не доверят, но люди к пятидесяти годам приобретают или мудрость змеи или её характер, — произнёс Стэлпсон многозначительно, имея в виду себя: — Поэтому, чтобы гарантировать успех дела, я поступлю так. Пусть твои соотечественники добывают знания у дикарей, а уж я добуду у них. — И он самодовольно задымил сигарой.

Прошелестела последними листьями осень, отвьюжила метелями и снегами зима, отцвели подснежники, и весна стала набирать силу.

За восемь месяцев профессору Тальвину удалось подготовить экспедицию и снабдить ее всем необходимым. Число членов её не увеличилось, так и осталось четверо энтузиастов, но Лев Борисович преднамеренно остановился на этом количестве, так как большее число усложняло материальное обеспечение и, кроме того, могло вызвать осложнения в смысле психологической совместимости и прочего. Все четверо, как показали восемь месяцев подготовки, прекрасно контактировали, понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, так что в сложных ситуациях должны были действовать едино и слаженно. Возглавил группу Андрей.

Маршрут разрабатывался тайно в связи с тем, что было известно, что за ними следят, правда, особого значения слежке не придавали, считая, что аспирант действует по собственной инициативе и в погоне за ними дальше, чем до аэродрома, проследовать не сможет.

Из города они вылетели на самолете в час ночи, желая прикрыться темнотой от любопытных взоров. Самый длинный путь в тысячи километров они преодолели на высоких скоростях. В Ташкенте сделали пересадку на другой самолет. Виды транспорта менялись вместе с ландшафтом, мелькали леса, горы, степи и соответственно самолет сменился поездом, затем пришлось ехать на машине, трястись на лошадях, и, наконец, последним видом транспорта стал як.

Два навьюченных парнокопытных неутомимо шаг за шагом поднимались в горы. Впереди с палкой в руках и небольшой кожаной сумкой за плечами шёл проводник, плохо говоривший на русском языке, но в его обязанности входило — указывать дорогу, поэтому особого понимания между ним и членами экспедиции не требовалось.

Небольшого роста, коренастый, с широким обветренным лицом, изрезанным морщинами, в которых притаились щелочки глаз, проводник был местным аборигеном и хорошо знал свое дело. Подъёмом палки вверх он предупреждал, где начинается трудный участок и требуется особая осторожность. Сам первый он никогда не заговаривал; ему объяснили, куда идти, и теперь он молча шел и шел, как заведённый, не останавливаясь и не оглядываясь назад. Впрочем, его шаг был умерен и тих, так что путешественники не отставали, тем более что они двигались налегке, все тяжелое везли яки.

Экспедиция находилась где-то на уровне трёх километров над уровнем моря. Дорога продолжала подниматься в горы. Растительность вокруг выглядела скудной и блёклой. Несмотря на начало весны, фауна не радовала глаз пышностью зеленых и разноцветных нарядов, на многих склонах росли колючки, низкорослые кустарники. Пейзаж дополняли щебень, обильно устилающий подножия скал и обочины дороги, и серые, с фиолетовыми отливами, камни, на которых грелись ящерицы.