Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату

— После общения с племенем, надеюсь, мы станем вдвое умнее и сможем находить выход из любого положения, — отшутился Андрей. — Начнем переправу.

Самыми опасными рейсами были первый, когда, еще неизвестно, как поведет себя лодка с грузом в ходе движения, и последний, когда материал лодки уже частично коррозирует.

Первыми в лодку сели Огнеса и Андрей, взявшего на себя роль перевозчика. Георгий и Нона, оставшись на берегу, с волнением следили за каждым взмахом весла. Лодка двигалась медленно, короткие весла-лопатки, сделанные из такого же стойкого к агрессивной среде материала, опускались и поднимались плавно с величайшей осторожностью, так как любая капля прожигала тело насквозь.

Огнеса сидела, не шелохнувшись и, кажется, даже не дыша. Неприятное, жуткое чувство владело сознанием, представляющим, что там, внизу — бездонная и всепожирающая смерть. Одно неосторожное движение — и они оба за доли минуты растворятся без остатка, заплещутся мёртвой бирюзой, а вокруг будет стоять отвратительная безжизненная тишина. Только сейчас, когда не слышно их голосов и шагов, а весла опускались почти беззвучно, они обратили внимание, какая кругом отвратительная тишина, тишина, в которой нет живых звуков.

Оставшиеся на берегу, очевидно, испытывали то же самое, а именно — соприкосновение со смертью, когда каждый из них оставался перед ней максимально беззащитным и когда не могли помочь ни защитные костюмы, ни шлемы.

Но с каждым взмахом весла лодка приближалась к суше и, наконец, тихо, едва заметно ткнулась носом в противоположный берег. Огнеса осторожно встала, Андрей подал ей руку, помог сойти на берег, затем выгрузил два рюкзака и, оттолкнувшись, отправился в обратный путь.

Провожая его взглядом, девушка тихо вдогонку прошептала:

— Удачи тебе.

Через час рядом с ней очутилась Нона.

Вернувшись за последним членом экспедиции, перевозчик на всякий случай приказал ему не шелохнуться, помня о подвижном характере пассажира.

Друг возмутился:

— Зачем предупреждать! Мне что — жить надоело?

Но не успели они доплыть до середины озера, как Георгий начал мученически морщиться и делать странные гримасы.

— Ты что? — насторожился Андрей, но ответить селекционер не успел, а, сделав невообразимую мимику, схватился за борта лодки, как бы стараясь удержать её, и громко чихнул. В тот же момент сзади него что-то плюхнулось в ядовитый раствор.

Замерев после чихания в нелепой позе так, как будто он собирался получить удар дубиной по голове, и едва размыкая рот, он спросил:

— Что упало?

— Мы лишились фотоаппарата.

— Какая жалость, я так мечтал сфотографироваться с вождём племени.

— В следующий раз, когда захочется чихать, зажми нос двумя пальцами, — посоветовал Андрей, — иначе мы очутимся там же, где и фотоаппарат.

Лодка снова заскользила плавно к берегу. Переправа закончилась благополучно. Радостные, что смогли преодолеть и это страшное препятствие, возбуждённо переговариваясь, молодые люди двинулись дальше.

Не успели они скрыться за поворотом, как на том берегу, который только что был ими оставлен, показалось группа людей, говорящая на английском языке, и одетая, как и члены экспедиции, в защитные серые комбинезоны со шлемами, закинутыми за спины. Впереди шествовали Константин и Стэлпсон.

Подойдя к озеру, группа остановилась, и иностранец обратился к аспиранту:

— Как хорошо, что мы идем сзади, а не впереди, иначе обязательно стали бы жертвами.

— Конечно, пусть на себе испробуют опасности, а мы уж найдём способ, как предостеречься, — с готовностью, тоже по-английски, ответил Константин.

Знание обеими группами английского помогло преодолеть языковый барьер и в дальнейшем прекрасно понимать друг друга.

Достав из кармана монету, Стэлпсон бросил её в озеро. Она растворилась намного быстрей, чем сахар в стакане.

— Ого! Кто бы мог подумать, что на свете есть такие озера, — проворчал он и задумался. Остальные ждали решения. — Придётся возвращаться. Нам не на чем переправляться, — сообщил он, спустя несколько минут.

— Неужели вернёмся с пустыми руками? — испугался аспирант.

— Рудольф Стэлпсон, запомни, никогда не отказывается от поставленной цели, пока не доведёт дело до конца. У меня родилась оригинальная идея. Как она мне раньше в голову не приходила. Зачем нам ползти черепахами по этим острым камням, рискуя жизнью, когда можно лететь на вертолёте? Основное направление движения известно, тропа здесь одна, так что мы их догоним, никуда они от нас не денутся. — Он окинул взглядом горные вершины и заключил: — Вертолет пролетит свободно. Нужен только пилот высокого класса, но за деньги можно достать не только пилота, но и самого черта.

— А если они скроются, пока мы туда да обратно? Не подождать ли их здесь? — засомневался аспирант.

— Дорогу к племени надо знать точно. Возможно, позднее придется вернуться с большим числом людей и потрясти племя как следует, — пояснил Стелпсон. — Вытрясем из них все знания без остатка. Зачем подбирать какие-то крохи, когда есть возможность завладеть целым куском. Властелинами мира станем. Что там жалкие атомная и нейтронная бомба со всем арсеналом оружия. Люди станут бессильны перед нами. Нашим оружием станут знания, и, поверь мне, нет другого оружия более сильного, чем знания. С помощью них мы овладеем не только нашей Землей, но и, кто знает, чем черт не шутит, когда бог спит, — возможно, станем властелинами Марса, Юпитера, всей Солнечной системой.

Он гордо расправил грудь, окидывая орлиным взором окрестности гор, словно был уже уверен, что они принадлежат ему. Тяжелый мощный подбородок, выдвинутый вперед, опять залоснился самодовольством и самонадеянностью, а жадность продолжала перешагивать через земные границы и победоносно шествовать всё дальше в дальше вглубь вселенной.

— Да, интересно заглянуть за пределы обычных человеческих возможностей. Я начинаю входить во вкус знаний! Дураки те, кто гоняется за золотом. С помощью него, можно овладеть одной, страной, двумя, а с помощью знаний — всей галактикой. Я знаю цену знаниям и ничего не пожалею, чтобы они стали моими.

— Надеюсь, вы не забудете, что именно я первым подал вам такую идею, навел на след, — заискивающе проговорил Константин.

Лицо его, в отличие от лица американца, источало унизительное подобострастие, и в своём желании — получить от человека более сильного крупную подачку — выглядело низменным и отвратительным.

В порыве благодушия перед близостью овладения сокровенным, Стэлпсон милостиво кивнул:

— Ты тоже будешь властелином. — Но, пообещав, тут же спохватился, что двух властелинов на одну галактику слишком много, тем более, что когда есть двое, то обязательно начинается борьба за единоначалие, поэтому он поправился: — Точнее, ты станешь моим заместителем пока на Земле, а там будет видно, посмотрим на твое поведение.