Юлия Черных - Выставка домашних животных

Где искать Илью Давыдовича, я совершенно не представлял, но Диззи решила, что он может находиться на трибунах. Основное действие фестиваля — парад домашних животных — уже начался. По арене вальяжно дефилировали, бежали рысью, вприпрыжку и даже катились пестрой вереницей самые невероятные зверюшки, которых сопровождали не менее оригинальные сапиенсы. Но мне было не до них. Я выискивал среди людей и нелюдей человека с бородкой.

«Не там смотришь, дружочек, — сказала Диззи. — Направо, в ложах, не твой ли знакомец?»

В ложе, на другом крыле комплекса, обнаружился не один, а целых три знакомых личности: Бош Токкабур с небольшой свитой допущенных, мирдонец в шапочке научно-технической службы и человек, похожий на Илью Давыдовича.

Пробираясь по рядам, я сосредоточился на том, как бы не отдавить ноги зрителям и чуть не упал от неожиданности, когда взревели знакомые трубы.

— Императорский аждар! — с оттяжкой прокричал ведущий.

Земля задрожала и на площадку под яркий свет прожекторов вышло самое нелепое животное из всех, что я когда-либо видел.

Обширное туловище оранжево-черного цвета крепко держалось на толстых слоновьих ногах. Сверху на публику с высоты грандиозных шей взирали три жирафьи головы. Длинный волосистый хвост тремя косичками нервно хлестал по бокам. Сначала мне показалось, что животное чем-то накрыто, потом я разглядел, что это сложенные кожистые крылья.

Ведущий, сверяясь с текстом, превознес достоинства аждара. Императорский символ, трехголовый дракон (на этом месте Диззи захихикала) после векового прозябания был возрожден кудесниками Всемирдонского конструкторского бюро прикладной генетики. Он способен своим пламенем устроить пожар пятой категории и летать без дозаправки больше часа. В числовой форме достоинства выражались в центнерах отборных листьев из лучших эфирных садов Мирдокса, ежедневно пожираемых животным.

Перед мордами аджара на длинных шестах выставили три кольца, обтянутых бумагой. В животе у него взбурлило, из пастей вырвалась жидкая струйка дыма. Пахнуло знакомым ароматом паленого можжевельника. Бумага слегка обуглилась в центре. (К этому времени я добрался до ложи, встал в проходе рядом с охранным мирдонцем и любовался зрелищем на полную катушку). Ведущий, сверяясь с записями, дернул аждара за хвост. Тот присел на задние ноги и звучно пукнул. Ведущий еле успел отскочить — пламя опалило его костюм и волосы. На трибунах засмеялись, в ложе поднялась некоторая суета.

На площадку выехала двухместная сидячая авиетка. Она поднялась на уровень голов аждара. Пассажир-мирдонец что-то крикнул и взмахнул сачком, из которого торчали ветки и листья. Животное потянулось за сачком. Водитель поднялся повыше. Аждар подпрыгнул, земля задрожала. Авиетка подскочила еще на метр. Аждар расправил крылья, сбив с ног ведущего и накрыв при этом половину арены. Поднимая тучи пыли, он пару раз подпрыгнул, помогая крыльями, потом это ему надоело, он сложил крылья и, невзирая на окрики, потопал обратно на конюшню.

Публика на трибунах веселилась, ведущий срочно убежал (менять костюм, как я думаю), а в ложе разыгрался скандал.

— Ты мне обещал, что аждар спалит все вокруг! — свирепо рычал Бош Токкабур.

— Шавкат, Улуг, — ученый мирдонец бухнулся на колени, складывая пальцы в жест сокрушения. Переводчик бесстрастно переводил:

— Помилосердствуй, Повелитель! На этой дикой планете не растут прекрасные эфирные деревья нашей родины. Аждара кормили не теми листьями!

— Почему он не взлетел? Тоже объелся дурной травы?

— Воздух! Воздух слишком легкий для трехголового. Чтобы взлететь как крылатый козел, нужен летатный камень, я говорил Вам, Великий! Но клятые земляне спрятали от нас полетный амулет…

Бош Токкабур повернулся всем телом к бородатому человеку.

— Илия, ты не выполнил обещание. Где амулет?

На Илью Давыдовича больно было смотреть. Он весь вспотел и поминутно отирался бумажными платками. У его ног скопилась изрядная горка белых комочков.

— Муррувватли… Ваше си…сиятельство. Ну… амулет был передан на время… его не вернули в срок… так получилось…

— Так было подстроено, — тихо, но угрожающе сказал Бош Токкабур. — Вы опозорили имперский символ. Я немедленно доложу Императору. Извинениями не отделаетесь. Полагаю, небольшая показательная война будет хорошим уроком глупому человечеству!

Диззи хлестнула меня хвостом: «Пора!».

— Великий Улуг, — закричал я, размахивая руками из-за плеча охранника. — Послушай меня, Улуг!

Бош Токкабур оглянулся на крик и пошевелил усиками, узнавая.

— Я же сказал, веди свою лошадь в шатер. Туда, где аждар.

— Нет, Улуг, я принес амулет!

— Что?

— Амулет! Он со мной!

Бош Токкабур щелкнул пальцами, охранник посторонился и зашел в ложу.

— Он здесь, — я распахнул куртку. — Вот этот, — я показал на ученого мирдонца, который глядел на меня снизу вверх, стремительно зеленея, — украл амулет у моей хозяйки. После долгих поисков я нашел его спрятанным в обиталище аждара и принес Великому Улугу.

— Вот значит как, — медленно сказал Бош Таккабур, глядя на ученого мирдонца. — Предательство? Вряд ли. Дело в другом. Ничтожный, ты надеялся оправдаться — камня нет, и все шито-крыто. Такая туша не может летать даже с амулетом. Тебе лучше умереть сейчас. Или на Черных рудниках.

— Нет, пожалуйста, Повелитель! Амулет — не антиграв, он возвращает существам их истинные свойства, а Императорский аждар воссоздан из клеток ископаемого дракона! Он непременно превратился бы в дракона!

«В трех жирафов он бы превратился», — хихикнула Диззи.

— Истинную сущность? — заинтересованно спросил Бош Токкабур. — А вот мы сейчас проверим.

Он выставил вперед руку с перстнем и начал поворачивать ее, ловя свет. «Нет!» — вскричала Диззи, вцепившись когтями в спину, но было поздно.

Луч света, преломившийся и усиленный перстнем, ударил в Драконий глаз у меня на поясе. Камень замерцал, разгораясь пульсирующим зеленым светом.

В глазах затуманилось, я перестал видеть окружающее, остались только ощущения.

Боль вспыхнула во всем теле, сердце готово выпрыгнуть из груди. Что-то со мной происходит, меняется стремительно, мучительно, и в то же время прекрасно. Распадаясь на части, я освобождался, вырывался из оков. Одежды трещали, разрываясь, и вместе с ними разрывалась моя человеческая плоть.

Как же приятно порой менять кожу!

Я потерял равновесие, замахал руками и вдруг понял, что это уже не руки. Зрение вернулось, но не такое, как прежде. Предо мной предстал Битцевский комплекс, сразу с трех сторон (у меня что, три головы?!). Трибуны оказались далеко внизу. Земля повернулась и я разглядел, что…